Ирина Богатырёва «Ведяна»

Книга написано образно, талантливо. Много литературных отсылок, делающих текст глубже. В самой истории много динамики, интересных сюжетных поворотов. Герои получились живыми, почти архетипичными для маленького провинциального городка. Итилиты почти толкиеновские. Есть свой язык, обычаи, история. И это очень круто.

Но при этом все заканчивается практически ничем. Просто колесо повернулось. Замах был на рубль, а удар на копейку. И я не осуждаю выбор главного героя, но осталось ощущение пустоты.

Основной тег к этой книге обозначен как русское фэнтези. Однако на самом деле это ближе к фэнтези этническому (что и отражено в названии подборки). Ибо, как ни крути, но в центре всей интриги становятся итилитские легенды и мифы, итилитский фольклор.

Сразу оговоримся, что итилиты — народность вымышленная (на всякий случай пошарился в разных источниках и все упоминания в сети ведут нас к имени Ирины Богатырёвой и к её роману «Ведяна» — круг замкнулся). Что ж, тем больше чести и почёта (респекта и уважухи) Ирине Богатырёвой, которая не только соорудила новый древний исконный народ, но придумала и целую мифологию, и даже сотворила оригинальный неведомый нам язык, которым вовсю пользуются в романе персонажи (но для удобства читателей в конце книги имеется краткий словарик).

Вообще, когда мы стали погружаться во все эти легенды о ведяне и о всём прочем, то как-то сразу припомнились индейские мифы, в которых тоже речь идёт об обожествлении природы в целом и о каких-то вполне конкретных магических мифических существах —собственно говоря, на заре человечества, наверное, все племена и народы прошли эту стадию познания мира, наделяя всё и вся высшей волей и могуществом. И многие из этих мифов и легенд живы и посейчас, превратившись то в сказки, то в сказания, то в ещё какие-то формы изустного и письменного народного творчества — в домашней библиотеке есть некоторое количество книг такого наполнения.

Но тут же сразу вспомнился и какой-никакой личный опыт, когда точно в ситуациях внутреннего раздрая и разлада приходил к совершенно конкретной берёзе (древо живо и сейчас) и стоял, обнявшись с могучим деревом, утишая свои скорби и страсти, приводя свой внутренний мир в состояние гармонии. И потому совершенно внятно понимаешь главного героя романа Романа (тавтология оставлена намеренно), настойчиво ищущего то и дело прячущуюся от него заветную поляну — после всех америк и заокеанской жизни вернувшегося на родную землю, к своим корням и истокам, потому что почувствовал, наверное, вот этот самый «зов», который срывает с места и отправляет с насиженных и прикормленных мест не только простого и молодого, лёгкого на подъём парня, но и умудрённых опытом и иной раз уже убелённых власами мужей, заставляя их бросать налаженный бизнес и уходить в замкадье, в глубинку, на землю.

А дальше в книге проявился профиль любимого мною Николая Васильевича Гоголя — нет, не буквально возник он сам или упоминания о нём или его персонажах, но проявился сам мистический, таинственный и слегка пугающий ожиданием неведомого гоголевский дух. И когда Роман уже совершенно точно попал в круг внимания ведяны, то тут уже появилось то самое напряжённое гоголевское ожидание — что же будет дальше, куда Ирина Богатырёва поведёт и Романа и читателя — вариант панночки из «Вия» или русалка из «Майской ночи...»? Однако тут на помощь пришли… супруги Дяченко — повествование обрело все признаки романтической и даже лирической фэнтезийной прозы (оставаясь при этом и напряжённым и динамичным по разным другим линиям).

Театрально-драматическая линия тоже вдруг наполнилась и объёмом и натяжением, и конечно же мы начали и здесь ожидать какого-то невероятия и чудесатия, тем более, что

Тут кстати будет вспомнить свой собственный театральный опыт — пару-тройку лет ваш покорный слуга обитался в закулисье и на сцене маленького народного театра в своём небольшом городке и потому может подтвердить, что вот эту закулисно-театральную атмосферу Ирина Богатырёва передала весьма достоверно, никаких гнилых помидоров, тухлых яиц и прочих недоброкачественных продуктов точно не понадобилось.

Слегка отдельной в романе стала тема погружения Ромы в состояние неразрывного соединения с миром — тот «дар», который он обрёл по воле Ведяны, с одной стороны вроде как и в самом деле оказался «даром», но с другого ракурса, стал жёстким испытанием и тяжёлой нагрузкой — тащить на себе многие горести мира и живых существ, его населяющих — с катушек слетишь. И я подспудно волновался, что вдруг Ирина Богатырёва потащит тему если не нового «христа», то всё равно какого-то нового высшего существа, что из Ромы постепенно вырастет, прорастёт в нём какой-то новый полубог или нечто подобное полубогу. Однако автор, к вящему облегчению, сюда не пошла — браво!

И опять отступление от книги: был в своё время знаком с женщиной, которая имела свой особый дар — как теперь говорят, она умела «шептать», причём «шептала» она качественно, о чём знали многие в нашем городе и то и дело шли к ней кто с младенцами, кто со своими хворями, и никогда ни от кого я в её адрес не слышал хулительного. Хорошая была «ведунья», низкий поклон тебе, тётка Нина!

А дальше в ход пошла тяжёлая фэнтезийная артиллерия — тема экологии и сохранения природы в первозданности тут же подняла из памяти совсем недавно перечитанную «Слово для «леса» и «мира» одно» от Урсулы Ле Гуин, ну и приснопамятный «Аватар» присоединился к более глубокой проработке этой вполне актуальной и вряд ли скоро разрешимой (если разрешимой вообще) проблемы. Как легко и просто мы теперь выравниваем ландшафт своими бульдозерами и скреперами, роем пруды и зарываем другие природные водоёмы, срываем дочиста целые рощи и купы деревьев и устраиваем свалки...

И финал романа оказался совсем неожиданным. И тут можно порассуждать, что ведь, с одной стороны, исполнилось предостережение-легенда о ведяне,

Ну и подаренная новой гостьей, другой ведяной дудочка приносит ощущение, что история на этом не кончается. А значит в конце мы ставим многоточие…