Александр Колпаков «Гриада»

Ну а теперь окончательный отзыв. Вычитка завершена, повесть «Колумбы неведомых миров» фактически прочитана заново спустя тридцать лет и хотелось бы поделиться впечатлениями от книги.

Ключевой момент — крайняя занимательность. Чего у автора не отнимешь, так это способности даже в научных отрывках заставлять внимательно читать. А отрывков этих море. И это первая проблема романа — Колпаков излишне много позволяет себе посторонних терминов, уравнений, формул, описывая приборы, установки и другую технику будущего. Мне, как далекому от астрофизики человеку, утомительно было выслушивать регулярные лекции академика Самойлова (коих, слава богу, после прибытия на Гриаду стало значительно меньше). Этот момент автор позаимствовал, видимо , у Жюль Верна, любившего вложить в уста своих героев научные рассказы о природе и людях далеких стран.

Вторая проблема повести — прогрессирующая гигантомания писателя, с легкостью оперирующего миллиардами парсеков и миллионами прошедших лет. Например, гиганты-инопланетяне, нашедшие убежище на Гриаде, в своем путешествии до аварии преодолели 280 МИЛЛИАРДОВ СВЕТОВЫХ ЛЕТ, о чем упоминается достаточно небрежно. А наши герои выясняют, что за Земле с момента их отлета прошел миллион лет, но это их практически не смущает.

Третья беда — откровенная зацикленность Колпакова на всем, что связано с силовыми полями, энергией, энергетическими установками. И бездны, невероятные бездны энергии, которыми, как сеятель на поле, небрежно разбрасываются в этой повести абсолютно все — от землян и познавателей до гигантов, прибывших из запредельно далекой Галактики.

Самое любимое выражение писателя в отображении двигателей, силовых полей, установок, антигравов и прочей техники связано с музыкой. Наверное, раз пятьдесят на страницах мне встречались сочетания фраз типа «двигатель пел», «симфония энергии» и тому подобных. Все у него поет и звучит. В этом видно откровенное обожествление прогресса, несущего исключительно свет и добро.

Особенно понравилось воспоминание героя о том, что на Земле в момент их старта уже проходили испытания специальных установок для минимизации времени сна. Проще говоря — лег, одел обруч и тебя пару часов фактически облучают радиацией, чтобы ты стал бодр и весел не за семь часов, а за три.

Из плюсов отмечу приятную фантазию в описании планеты гриан, оригинально выписанный мир и действительно смелое оперирование огромными цифрами. Однако в этом заключен и очередной минус — животный и растительный мир Гриады автор проигнорировал, вскольз упомянув единственного водного хищника, пару донных рыб и чуточку флоры, ничем, кроме цвета, от земной не отличающейся.

Извечная же проблема, на чем я неоднократно заострял внимание, заключается в тотальном устаревании знаний, которые фиксируют путешественники на большие космические расстояния. Нет в них смысла. Чему может научить землян далекого будущего прибывший на Землю Виктор, если за это время в обычном космосе нашей Галактики прошло...миллион лет? Чему может научить попавший случайно в наше время первобытный охотник? А ведь во втором примере цифры тысяч десять, по меркам времени просто нуль, находящийся рядом.

В остальном повесть хороша, даже сделав скидку на коммунистический пафос и непременное желание наших граждан немедленно освободить порабощенных на дне моря грианоидов.

Плагиата не заметил. Для своего времени полет фантазии уникальный.

Вычитываю сейчас журнальный вариант данного романа, и вот же зараза — то, что в конце 80-х проходило мимо мозга, который жадно поглощал редкую для тех лет фантастическую пищу, сейчас заставляет либо брюзжать, либо недоумевать. Посему данный отзыв будет дополняться по мере прочтения.

На дворе 25 век, ведь в первой же главе указано, что человечество с размахом отмечает двухсотлетие первого межзвездного старта, пришедшегося на 2260 год. Главный герой, Виктор, отправляется с конструктором принципиально нового звездолета чуть ли не к центру Галактики. Ну, бог с ним, что на Земле за это время пройдет 30 тысяч лет и с огромной долей вероятности случится одно из двух — либо наша цивилизация за это время накроется медным тазом, либо путешественников в конечной точке назначения будут уже поджидать наши невероятно далекие потомки. Релятивистский эффект смысл подобных экспедиций убивает напрочь.

Также опустим вычурные заявления коллеги Виктора по путешествию, что он вычислил, где находится практически идентичная земной цивилизация — в самом ядро Галактики, где несколько десятков миллионов звезд практически хороводы водят. Можно подумать, что за 200 лет земляне все соседние звезды осмотрели на предмет наличия разума, ага.

И вот в четвертой главе автор меня не подвел в очередной раз. В своей речи на немногочисленную публику в лице академика и роботов Виктор выдал слезную историю, как звездолет Земли однажды попал в поле тяготения звезды Койпера в 4 миллиона раз более земного. Космонавты мужественно сражались и победили, отдав большую часть энергии корабля в борьбе с притяжением и в результате обратную дорогу в буквальном смысле тарахтели на медленном ходу.

И далее — «

— …Они летели к Солнцу ровно тысячу лет и не дожили до конца пути.»

КАК? Как корабль мог вернуться в 25 веке (это максимум, точная дата возвращения не указана) спустя тысячу лет после начала полета в обратный путь?!! «Крестоносцы в космосе», судя по всему...

Что-то будет дальше...

«Гриада» — это очередная моя «ночная» книга. Мне было лет 8-9 (и было это году так в 85) и я проводил выходные у бабушки. Набегавшись за день на улице с друзьями, и чего-то наскоро перекусив на ужин, я занялся своим любимым делом — начал разгребать стопки старых иллюстрированных журналов и книг на многочисленных антресолях. Вот там я и натолкнулся на «Гриаду». И не мог оторваться от чтения до утра. Изначально заинтриговав таинственным названием и многообещающими иллюстрациями, книга не разочаровала. Головокружительные картины бесконечного космоса, немыслимо динамичные (по тем временам и на тот разум) приключения, близкая мне-октябренку идеология книги. Ох как это было здорово! Потом книга отправилась на свое место на антресоли, где, возможно, лежит до сих пор. Перечитывать ее сейчас я явно не рискну, и оценку ставлю исключительно субъективную, с очень сильной оглядкой на меня октябренка.

Как ещё каких-то пятьдесят лет назад все советские фантасты были уверены в скорейшем наступлении коммунизма на всём земном шаре! Ни у кого даже сомнений не возникало в том, что, в итоге, примеру Советского Союза последуют все государства мира и это автоматически приведет к небывалому социальному благополучию и удивительному прогрессу во всех областях знаний. Так и в романе Александра Колпакова в двадцать втором веке на Земле уже не осталось отдельных государств и все нации мира признали учение Маркса-Энгельса-Ленина самым правильным и справедливым. Люди уже начали семимильными шагами осваивать Солнечную систему: сажать яблони на Марсе, строить города на Луне, сооружать грандиозные энергостанции на Меркурии и стартовые площадки для фотонных ракет на Плутоне. Первые межзвездные экспедиции успели облететь окрестности нашей системы и вернуться, оставив свои следы на пыльных тропинках далеких планет. Далее лететь было уже затруднительно, так как путешествие продлилось бы слишком большой срок — на пути дальнейших исследований нашей галактики непреодолимой стеной стал барьер скорости света, который не могли превзойти фотонные ракеты. Но нет таких барьеров, какие бы не пытался взять пытливый человеческий разум — стремление долететь до самого края звезд помогло появиться на свет проекту межзвездного корабля совершенно нового класса — гравитонной ракеты, которая теоретически должна была разогнаться гораздо быстрее скорости света. Автор проекта академик Петр Михайлович Самойлов получил разрешение на постройку двухместного экспериментального корабля для выяснения принципиальной возможности превышения скорости света. Испытывать своё детище Самойлов решил собственноручно, взяв вторым членом экипажа пилота, им стал опытнейший пилот-межзвездник Виктор Андреев. Для создания «Урании» (так назвали ракету) были мобилизованы ресурсы всей Солнечной системы и вскоре она была построена и стартовала с Луны. Целью была выбрана планетная система, находящаяся на заведомо недостижимом для фотонных ракет расстоянии в 30 тысяч световых лет — около центра галактики. По неким расчетам Самойлова там обязательно должна была быть землеподобная планета с разумной жизнью.

История межзвездной одиссеи академика Самойлова и пилота Андреева получилась у автора весьма динамичной и увлекательной. От самого старта «Урании» и до завершения всей экспедиции экипаж звездолета подстерегали различные опасности, ему предстояло пройти множество испытаний и преодолеть уйму препятствий. Единственное, что как-то тормозит темп повествования — это наукообразные лекции на тему законов мироздания и устройства Вселенной. Само содержание «лекций» не может вызвать ничего кроме улыбки, но, для космических приключений, написанных в середине двадцатого века, это совершенно не критично. Более того, Колпаков ведь писал даже не НФ, а космооперу, жанр гораздо более снисходительный к точности научных фактов. За отход от шаблона НФ в сторону сугубо развлекательного «буржуазного» жанра книгу и начали преследовать, впоследствии добавив небезосновательные обвинения в плагиате. Хотя при опубликовании подобного текста сейчас автор, скорее всего, получил бы статус постмодерниста, а плагиат был бы назван раскавыченными цитатами, так как автор не копировал целиком сюжет чужих произведений, а ограничился включением в собственный текст слегка переиначенных кусков текста другого автора, не играющих практически никакой сюжетообразующей роли. На мой взгляд, Колпакову удалось создать весьма оригинальный роман с нетипичными для советской фантастики взглядами на развитие общества. В официальных источниках того времени существовало мнение, что любое общество, проходя по лестнице социальной эволюции, рано или поздно в своём развитии должно было достичь самого прогрессивного из всех возможных общественных устройств — коммунизма. Другой порядок выглядел просто невероятным, даже технический прогресс был напрямую связан с прогрессом социальным. Любое развитое общество шло к процветанию исключительно путем построения коммунизма и объединения всех стран планеты под мудрым управлением трудящихся. И тут, вдруг, эта казавшаяся такой неоспоримой теория, получила мощный пинок от какого-то писателишки-фантаста. Ведь он посмел показать общество, достигшее несравнимо более высокого уровня, чем земное, но построенное на принципах угнетения широких рабочих масс. Тот строй, который путешественники обнаружили на Гриаде, не имел ничего общего не только с коммунизмом, но даже и с социализмом, и выглядел махровой технократической диктатурой, где безраздельная власть принадлежала небольшой части населения в руках которой были сосредоточены все технические знания. Работать полагалось двум расам (?): грианоидам, занимавшимся подводными разработками полезных ископаемых и заготовкой продуктов питания из даров моря, и эробсам, специализирующимся на работе в космосе и на других планетах. Что те, что другие получали лишь необходимый для работы минимум знаний и были, по сути, бесправным большинством, обреченным до самой смерти обеспечивать потребности правящего меньшинства. Власть, как и знания, на Гриаде принадлежала Хранителям Знаний, которых так же называли Познавателями. Не смотря на фактически рабовладельческий строй они достигли определенных высот в деле благоустройства собственной планеты и освоении ближнего космоса. Более того, прогрессивным землянам, оказывается, есть чему у них поучиться. И хотя, словно спохватившись, автор впоследствии рассказывает, что часть знаний аборигенам передали метагалактиане, но ведь многого то они достигли сами, без всякой инопланетной помощи. Образ же метагалактиан играет в книге роль концентрата коммунистической утопии, распространившейся не просто на отдельной планете или в звездной системе, а охватившей целую метагалактику — вселенную с иными пространственно-временными законами, видимо параллельную нашей.

Фантазии автора можно позавидовать, хотя местами она начинает бить через край, рождая несколько парадоксальные умозаключения. Да и различных ляпов в тексте предостаточно, особенно их много в начале, хотя, возможно, я просто пропустил большую их часть, увлекшись перепитиями сюжета. Так, например, какие такие наблюдения помогли предсказать Самойлову наличие обитаемой планеты на расстоянии 30 тыс. световых лет от Земли? Или мелодичный гул стратопланов за облаками, описываемый в первых главах книги — это какой же грохот они издают, если их гул слышен из-за облаков? Какой немыслимой мощностью должна обладать гравитонная ракета, чтобы при старте вызвать обрушение части лунных гор и изменение орбиты Луны? На Земле при старте «Урании» в океанах поднялась десятиметровая приливная волна, которая (о, чудо!) не причинила никаких разрушений. И всё это от запуска с Луны (!) двухместной, хотя и немаленькой, ракеты! Только вот я совершенно не могу понять, а зачем было при взлете развивать столь немыслимую мощность, разве меньшего усилия не хватило бы для отрыва звездолета от лунной поверхности и преодоления её притяжения? Веселит чудо земной миниатюризации — «портативная электронная вычислительная машина размером с саквояж». Уже на Гриаде черезвычайно порадовал способ получения синтетической пищи — когда для искусственного фотосинтеза при получении из кислорода и углекислого газа сотни различных углеводородов применяют радиоактивные излучения. Как же гриадское общество не загнулось в рекордно короткие сроки при систематическом употреблении внутрь радиоактивной пищи? Поражает необычайная наивность Познавателей, которые уже более 50-ти лет не были в поселениях грианоиднов под водой, во всём полагаясь на метисов-полугрианоидов и камеры слежения. Но это, если честно мелочи, ничуть не портящие общей невероятной атмосферы, рожденной верой в безграничные возможности человеческого разума и в его превосходство над Природой: «Мне не достаточно только познать мир. Я хочу ещё и померяться с ним силами».

Итог: вполне приятное космическое приключение, которое даже спустя полвека нескучно читать. Никак не могу согласиться с тем, что это худшее фантастическое произведение тех лет. На мой взгляд оно вполне стоит того, чтобы скоротать за его чтением несколько вечеров. Рекомендую любителям старой советской фантастики — это же редчайший представитель советской космооперы.

Вполне приличный роман. Местами затянуто с описаниями, ну это чисто на мой вкус. Добротная фантастика, не первого ряда, но все же... Особенно на фоне нынешних многотомных попаданцев и иже с ними. Если еще не читали, прочтите, не думаю, что пожалеете.

«Гриада» Колпакова с самого начала ассоциируется (по крайней мере, для меня) с видеорядом, созданным художником Н. Гришиным. (Жаль, что его страница на фантлабе далека ещё от завершения, — нет даже биографической статьи). Умение незаурядного художника создавать зримую реальность, существенно обогащающую книжное пространство, — всегда составляет чудо. Художник разглядел в произведении даже некий вселенский монументализм, — обобщённые изобразительные мотивы, созданные выдающимся иллюстратором научной фантастики, запоминаются куда сильнее, чем собственно текст. Иллюстрации же поднимаются до некоего символа НФ.

Перед Гриадой у меня была мегаопера Снегова «Люди, как боги». Чтож, Гриада оказалась сильно слабее. И дело не в масштабах разворачивающихся событий. Всё как-то скучно, наивно, предсказуемо. Особенно бросаются в глаза весьма непрогрессивные представления Колпакова о повседневных мелочах в будущем. Например, через миллионы лет все данные также хранятся на магнитных плёнках (через миллионы лет развития!), занимая огромные площади. Представляются эдакие «бобинники» шестидесятых. Вобщем, книга ткончилась, так и не успев захватить внимание.

Тяжело писать отзывы на книжки, которыми зачитывался в детстве. В свое время «Гриада» была одной из самых любимых, зачитанных до дыр книг. Захватывающий сюжет, межзвездные путешествия, сверхсветовая скорость, инопланетяне и прекрасные инопланетянки, революционеры и шпионы, и еще одни мудрые инопланетяне. Все это было так непохоже на тоскливую советскую фантастику тех времен о врагах народа и трудовых свершениях.

Но с годами понимаешь, к сожалению, что на самом деле все очень наивно и штамп сидит на штампе и штампом погоняет. От заиндевевших женщин(с) до восхваления Ленина.

Очень многое из советской фантастики не выдержало испытания временем и данное произведение относится к их числу. В наше время оно выглядит просто архаично.

Не буду никому рекомендовать читать это сейчас, но и отговаривать не буду, вполне возможно кому-то и понравится.

Теперь о плагиате. К сожалению нет никакого случайного и отдаленного сходства, а есть несколько страниц, полностью переписанных один к одному из романа Уэллса. Для меня загадка, зачем вообще автор это сделал. Все остальное написано вполне бойким как для тех времен языком. Возможно он посчитал, что «Спящий» слишком малоизвестное произведение, и целевая аудитория двух книг не пересекается, не знаю. Но лично я «Когда спящий проснется» прочитал лет через пять после «Гриады». И поскольку текст последней я знал почти наизусть, сразу увидел плагиат. Сказать, что в тот момент мне было неприятно, не сказать ничего. Впрочем, судите сами.

«Началась толкотня и свалка, грозившая перейти в панику. Слышались какие-то непонятные выкрики, из гула вырывались отдельные слова. Одни отдавали приказания, другие отвечали. Совсем близко кто-то громко простонал.

– Красномундирная полиция! – крикнул кто-то над ухом у Грэхэма.

Издалека послышался треск, впереди за углом замигали вспышки. При свете их Грэхэм различил во мраке скопление людей, вооруженных так же, как и его стража. Вскоре вся улица наполнилась треском и вспышками. Потом опять упала, словно черный занавес, темнота.» — Спящий.

«Кругом раздавался топот, слышались какие-то непонятные выкрики, из общего гула вырывались отдельные слова. Джирг отдавал приказания, другие отвечали. Совсем близко слышался голос Виары, объясняющий что-то грианоидам.

— Служители Кругов! — крикнул вдруг кто-то над моей головой.

С огромного уступа восьмигранника Кругов послышался треск, замигали синеватые вспышки. При их свете я различил во мраке скопления гриан, вооруженных таким же оружием, какое я видел у грианоидов. Вскоре вся окрестность заполнилась гулом и вспышками. Потом опять упала, как черный занавес, темнота.» — Гриада.

«Грэхэм споткнулся обо что-то мягкое и услышал хриплый стон, потом крики: «Спящий!», – но он был так оглушен, что не мог ответить. Потом затрещало зеленое оружие. Безвольным, слепым, механическим атомом следовал он за движением толпы. Его толкнули, он ударился о ступеньку и заметил, что находится на покатой плоскости. Тьма рассеялась, и он увидел лица окружающих его людей, мертвенно-бледные и покрытые потом, изумленные, испуганные, с широко открытыми от ужаса глазами. Лицо какого-то юноши было совсем рядом с ним, чуть ли не в двадцати дюймах. В тот момент Грэхэм взглянул на него равнодушно, но потом оно часто мерещилось ему. Юноша этот, стиснутый со всех сторон толпой, был прострелен и мертв.» — Спящий.

«Я стукнулся обо что-то мягкое и услышал хриплый стон, потом крики «Вперед!» заглушили его. Еще гуще замелькали голубоватые вспышки. Мрак расступился, и я увидел лица окружающих грианоидов, разгоряченные и покрытые потом, злые и сосредоточенные, с широко раскрытыми огромными глазами, в которых горел огонь восторга и близкой победы. Лицо какого-то старика было совсем рядом со мною. Впоследствии оно долго мерещилось мне в просторах Космоса. Старик этот, стиснутый со всех сторон плечами друзей, пробитый гравитационным излучением, был мертв. Но он продолжал стоять с широко раскрытыми глазами.» — Гриада.

«Юноша в выцветшей синей одежде внезапно вскочил на сиденье. «Алло?» – крикнул он. Ноги его находились в каких-нибудь шести дюймах от головы Спящего.

Он поглядел на Грэхэма, очевидно, не узнавая его, затем повернулся, выстрелил и, воскликнув: «К чертям ваш Совет!» – прицелился для нового выстрела. Грэхэму показалось, что шея у юноши вдруг уменьшилась вполовину. Теплая капля упала на щеку Грэхэма. Зеленое оружие замерло в руках у бойца. Секунду юноша продолжал стоять с отупелым лицом. Затем медленно наклонился вперед, колени его подогнулись. Он упал, и тут же стало темно. Услышав падение тела, Грэхэм вскочил и, спасая свою жизнь, ринулся к проходу. Споткнулся о первую ступень, упал и, поспешно вскочив, устремился кверху.» — Спящий.

«Один из них он передал мне, а сам вскочил на последний уступ, за которым уже открылась необозримая панорама «арены» Трозы, смутно освещенная далекими шарами, висевшими над Энергоцентралью. Юноша обернулся ко мне, приглашая на уступ, затем стал стрелять в Познавателей, бежавших к яйцевидным аппаратам на площади Кругов. С криком «Смерть Познавателям!» он приготовился к новому выстрелу. И вдруг мне показалось, что шея у юноши начала таять. Теплая струя полилась мне на руку. Излучатель в руках юноши замер, все еще посылая вихри. Какое-то мгновение грианоид продолжал стоять с восторженно — серьезным лицом, затем медленно наклонился, колени его подогнулись, и он упал бездыханный.» — Гриада.

Ну и т.д.

Поставлю 5 по старой детской памяти.

После опыта знакомства с двумя рассказами, помещенными в антологии «Альфа Эридана», я, помнится, в отзыве на один из них пообещал себе больше к творчеству Александра Колпакова не обращаться. Однако недавняя дискуссия на форуме в теме о советской фантастике с неоднократными упоминаниями печально известной «Гриады» – одни разгромные, другие хвалебные, промежуточных же мнений я не увидел – заставила меня все-таки обратиться к колпаковскому opus magnum, чтобы составить о нем собственное представление.

Что ж, «Гриаду» я прочитал очень быстро: объем оказался не слишком большим, а темп развития действия – весьма динамичным, не дававшим заскучать. Но это, пожалуй, чуть ли не единственные достоинства. О том, что мне не понравилось, можно написать намного больше. Начну с пары главных героев. Они не то что типичны, а просто-таки обязательны для фантастики тех лет: седовласый академик – создатель революционного космического корабля и молодой энергичный астронавт. Также, само собой, фоном присутствует оставшаяся на Земле любимая девушка. (Кстати, интересно, почему это в фантастике пятидесятых постоянно летали в космос всякие академики, профессора и вообще почтенные кабинетные ученые-одиночки возрастом намного больше среднего?) Далее, процесс отбора в экипаж. Претендент на место (один из шестисот с лишним) приходит к академику, и тот, поговорив с ним с четверть часа на элементарные физические темы, говорит: «Ты мне нравишься. Беру штурманом». Вот как, оказывается, надо решать столь важные кадровые вопросы! А подготовка к полету? На все про все только полгода, но Виктор – будущий штурман «Урании» – даже не старается хоть как-нибудь ознакомиться с кораблем, на котором ему придется лететь, освежить свои профессиональные знания и освоить новые навыки. Он просто проводит это время с девушкой и начинает исследовать звездолет только за месяц до старта. Думаю, что братья Стругацкие, высмеяв «Гриаду» в своем «Понедельнике…», имели в виду именно такие вот любовные переживания, которыми Колпаков – вольно ли, невольно ли – заменил нормальную подготовку к полету.

Еще отовсюду лезут нарочито гигантские числа: гравитация летит быстрее света в тысячу раз (а почему только в тысячу, а не в десять или сто тысяч?), так что мы накопим двадцать шесть тысяч тонн гравитонов (ну прямо как-то сразу вспоминается ведро компрессии) и слетаем за тридцать тысяч световых лет, где должна находиться планета, подобная Земле (а ближе, надо понимать, ничего такого не нашлось, потому что иначе было бы не так грандиозно). Дальше масштабы только нарастают: миллионы лет времени, десятки миллиардов световых лет… Хорошо, допустим, что если считать «Гриаду» космооперой, то в рамках этого жанра возможно и не такое. Но при всем том в тексте присутствуют и долгие лекции о сверхновых звездах или о каких-то совершенно новых, всеобщих законах мироздания. Получается, что с одной стороны – типично космооперная лихость, с другой – претензии на научность «твердой» фантастики – совершенно неудобоваримая сборная солянка.

Кстати, о научности. Кажется, почти никто из фантастов не задавался вопросом о том, как подействует мощь двигателей стартующего звездолета на то место, откуда он стартует. Есть книга «SETI: поиск внеземного разума» – в ней этот вопрос рассматривается с научной точки зрения, и вывод получается примерно такой же, как приведенные в «Гриаде» описания катаклизмов, вызванных стартом «Урании»: излучение двигателей вызовет катастрофические последствия в масштабе всей Земли. Так что за подробности при описании старта автору «Гриады» – без всякий иронии – честь и хвала.

Впрочем, основные претензии к «Гриаде», как известно, сводятся к обвинениям в заимствовании отдельных предложений и абзацев из «Когда спящий проснется» Уэллса. Но если бы только это: вся «Гриада» до краев полна заимствованиями не то что на уровне фраз, а на уровне идей и их использования. В масштабе целого произведения сразу же приходят на ум «Машина времени» того же Уэллса (гриане и грианоиды с эробсами – чем не элои и морлоки, разумеется, с поправкой на классовую борьбу?) и «Аэлита» (верхушка Познавателей – тот же Совет Инженеров, плюс идея экспорта революции на космические расстояния). Если перейти к меньшему масштабу, то описание гриан (клювообразная челюсть из двух костей и глаза как «озера разума») отдает прямым переписыванием из финала «Звездных кораблей» Ефремова. Еще пару примеров заимствований отдельных идей привел коллега Rajt в своем отзыве от 2021 года. Тогда история с «Когда спящий проснется» – это наименьший возможный масштаб, самый безобидный; даже странно, что именно из-за этого когда-то разгорелся весь сыр-бор. Тут, по-моему, надо говорить не о плагиате, а о бездумной компиляции чужих идей и текстов. И не только чужих: даже у самого себя Колпаков перетянул в «Гриаду» множество словечек типа «всеобщего мезополя» или «гребня приемника равновесия» (а этот последний, в свою очередь, взят из «Туманности Андромеды»), описание приборов звездолета и управления им. В особенности текст изобилует отсылками к рассказу «Альфа Эридана», порой с взятыми оттуда почти дословно предложениями. Главный герой «Альфы Эридана» – Иван Руссов – вообще упоминается в «Гриаде» открытым текстом.

Сюжет, слепленный из перечисленных выше ингредиентов, я бы в целом охарактеризовал как плотное нагромождение штампов, предсказуемое до последней запятой. Как только в тексте начали появляться намеки на несправедливость общественного строя на Гриаде, я уже знал, что финалом станет революция; когда на сцену вышли метагалактиане с их гигантским шаром-кораблем, сразу стало понятно, с чьей помощью улетят Самойлов и Андреев с Гриады, если их «Урания» исчерпала свои энергетические ресурсы; а прекрасная Виара, это было ясно сразу же, для пущей трагичности в конце обречена на гибель. Я даже не тружусь прятать все эти «раскрытия сюжета» в скрытый текст – какие, к черту, «раскрытия», если любой думающий читатель, имеющий хотя бы небольшой опыт знакомства с приключенческой и фантастической литературой (а начинающий до сильно забытой ныне «Гриады» и не доберется), с неизбежностью и безошибочно предугадает развитие действия?!

А может быть, в том и состоит разница между фантастами великими и фантастами посредственными, что первые постоянно выдают новые, свежие идеи и фантастические допущения, а последние придумывают сами два-три фантастических термина или идеи и так и тащат их из-под одной обложки под другую на протяжении всей своей писательской деятельности, а в основном питаются идеями первых? Это не плагиат как таковой, нет, – просто полное отсутствие оригинальности и слепое следование по торной дороге литературы. «Гриада», правда, не вызвала у меня отторжения, как, к примеру, многое из современной фантастики – как ни крути, вещь светлая и безудержно оптимистичная. Но и желание ее перечитывать у меня вряд ли когда-нибудь возникнет.

Роман «Гриада», написанный Колпаковым в 1959 году, известен не столько художественными достоинствами, сколько громким делом о плагиате и многочисленными прямыми заимствованиями (сегодня бы сказали копипастами) из Толстого и Уэллса. Если откреститься от этого, то роман читается легко, это такая классическая советская научная фантастика периода зарождения у нас этого жанра; XXIII век, коммунизм во всём мире, столицы коммуничестических полушарий Москва и Нью-Йорк, последователи Ленина запускают мегаракету, пилот и учёный находят в космосе другую цивилизацию, где рабочий класс не ещё не победил своих угнетателей — и помогают совершить революцию. Бодро, с флагом, с песней, с морем научных отсылок и техники. Читать, конечно, смешно. А Колпакова жаль: если бы плагиат обнаружили до издания 215000-ного тиража, его литературная судьба могла сложиться более удачно...

Стандартная такая фантастика от гуманистов. Мир, труд, жвачка.

Наши люди встречают плохих инопланетян, встречат хороших, помогают у плохих устроить революцию. Между этими делами идёт описания и любования достижениям инопланетян. Т.е. всё очень размеренно и не спешно. И учитывая, что писали это в середине 20 века, при том в СССР, то из таких составляющих получился только унылый романчик. По крайне мере на сегодняшний день.

Но меня взбесило отношение автора (его персонажей) к инопланетянам, перепады этих отношений, и всё на основе какого-то лишь одного параметра.

Вот профессор (напарник главперса-космонавта) сперва высокомерен, потому что это мы к ним прилетели и вообще пока летели нашей цивилизци уже 60 000 лет, а их только 20 000 и плевать, что проф жил только в конце 5-го тысячелетия. Потом он уже перед ними преклоняется за науку, что и за миллион лет не догоним некоторые области. С другой стороны космонавт презирает их за примитивную музыку, которая стала рассчитанным звуковым наркотиком, а не творчеством, а других он хвалит и считает божественными за то, что они петь могут на частотах выше, чем человек слышит, мол, они из-за этого куда эстетичной.

Я думаю, что автор из тех людей, которые, не прекращая хвастаться великой русской литературой, одновременно преклоняются перед всеми западными веяниями, ну т.е. презренный интелигентишка. Уж какие-то странные у него заскоки в оценке разумных существ.

Когда мне году этак в 64 выдали в районной библиотеке этот роман, за моими плечами уже был десяток прочитанных фантастических книг, так что я понимал, какую чушь я читаю. С тех пор запала в память фраза: «Рёв погибающих познавателей заглушил грохот атомных взрывов». Каждый раз, встречаясь с глупостью несусветной, я вспоминаю этот рёв.

Первая в советской фантастики ахинея, достойная пера худших американских подражателей Гамильтона. Чудовищная чушь с точки зрения науки, чудовищаня чушь с точки зрения образов и содержания. И, как правильно уже было сказано, это понимали уже младшие школьники. Остается только удивляться — как ТАКОЕ вообще опубликовали?!

Наш «гриадный крокодил» потому и был «Гриадным», что ничего хуже этого творения мы, которым было по 12-14 лет, и вообразить не могли: рядом с ней Ефремов выглядел многократным Сервантесом. За Колпаковым кто-то стоял, но, видимо, недолго: столкнуть его с положения «Первого фантаста» (в противовес Ефремову) сумели по сути дела дети. С этим связана история того, как ДДК, присуждавший «гриадного крокодила», вступил в контакт с Г. С. Альтовым, — за которым уж точно никто не стоял, но об этом Альтов сам рассказывает (см. его заметки об антипремии «Гриадный крокодил»). Мы даже не сразу распознали плагиат, хотя потом, конечно, убедились.

Может, кому-то в начальных классах школы это и нравилось. Но в 12 лет мы над этим шедевром в голос ржали.

...А ведь незадолго до того нам в школе добрая учительница по «Пионерской правде» этот маразм читала. Никто не понимал, что это плагиат (не знали), но что это хуже, чем Жюль Верн — понимали даже второклашки.

Дети все-таки были умней взрослых.

Оценки сему творению быть не может: слишком многие после него до конца жизни слышать не могли (и не могут) слова «фантастика».

Теперь, впрочем, оценки поменялись на полярные. Но дела это не меняет.

PS Регулярно звучат требования предъявить те страницы, на которых плагиат, и показать — откуда он. Предъявляем. Ответом ВСЕГДА бывает громко сопящее молчание.

Самый известный казус с фантастической литературой в СССР. Такого плагиата она ещё не знала. Уэллс и Толстой был переписан, аж целыми страницами. После разразившегося скандала, человек пропал и больше не написал ни одного романа.