Василий Сахаров «Архимаг»

Тема: «Очередные приключения в очередных магических мирАХ бывшего попаданца, а ныне — главы аристократического магического клана, биологического конструкта, беглеца из дольнего мира, паладина мёртвого бога». Идея: «Пассионарность — величайшая ценность во Вселенной, ставить перед собой принципиально достижимые цели — скуШно». ФантДопущение: «Развитая технология по внешним проявлениям ничем не отличается от магии, поэтому существование магических и техно-магических мирОв — это вполне себе реалистичная гипотеза».

Субъективный фактор (нравится/не нравится): желания перечитать – нет, но текст оставил вполне себе благоприятное впечатление. Увы, но особой художественной ценности — не нахожу, авторских находок в стиле, настроение и т.п. — тоже. Всё повествование носит на себе даже не оттенок, а некое «поселягинское» клеймо, то бишь главный герой — постоянно «хомячит»: без перекуров и выходных. Затрофеивает всё имущество убитых врагов, гребёт любой подвернувшийся хабар, вскрывает чужие тайники и схроны, заключает выгодные сделки и — богатеет, богатеет, богатеет. Но — самым парадоксальным образом — количество перешло в качество: эта непрерывная экспроприация превратилась в существенный элемент неизменной стратегии self-made, а, вот, это уже — воспринимается вполне себе даже благожелательно и благосклонно.

Убедительность – минимальна: «…чисто условная тема (идея) идея. Такая тема (идея) ничем не обоснована, она может противоречить общеизвестным фактам, быть сказочной, метафоричной, условной – и т.д., и т.п. Автор и не пытается убедить читателя в подлинности как фактурного, так и эмоционального фона…». Магическое фэнтези — чего с него взять в этом плане. Человековедческая ценность – увы и ах — минимальна: «…чисто бытовая ситуация или идея, относящаяся к человеку (обществу), но не содержащая элементов поведенческой новизны (или, точнее, редкости). Новизна — да, имеет место быть, причем — на целых два балла выше минимума: «…прототип изменен так, что появилась качественно новая ситуация…». Миры смертных демиургов, где «хомячит» бывший попаданец — это вторичные литературные миры, из которых становится возможным «вывозить» вполне себе первичные реальные ценности, пригодные для рыночной реализации. На моей памяти аналогичного первоисточника — нет.

Претензий к грамотности и корректности — нет. Адекватность — периодически хромает. Это выражается в том, что вторичные персонажи периодически напоминаю роботов или марионеток. Это даже не обычный «картон», это — просто «фон» деяний главного героя. Пока оные деяния более-менее информативны, то бишь — интересны сами по себе, можно не обращать внимание на подобные мелочи: фон — он и в Африке фон. Однако не всегда автору удается так «держать внимание», и, вот, тогда — эта «роботоподобность» начинает раздражать. Хорошо, что с фантазией у автора — всё в порядке, и сия сложность — она вовсе даже не проблематична. К ритмичности и целостности текста — также множество претензий. Перескоки сюжета — не всегда оправданы, фактически сюжет — рваный, кусочно-непрерывный. Но сие — издержки формы. Повторюсь: если бы не «главная» тема постоянных меняющихся приключений, отличающихся приличной степенью относительной новизны, читать это было бы совершенно невозможно.

Фактически перед нами некий совершенно новый вид литературы: что-то вроде бесконечной «фрагментарно-булькающей ментальности», любой частью которой — вполне можно пожертвовать в любой момент. НО: при этом остаётся неприемлемым факт потери нити повествования вообще