Константин Соловьёв «Канцелярская крыса»

Молодой и наивный лондонский клерк Гилберт (Герти) Натаниэль Уинтерблоссом приезжает работать в Канцелярию Нового Бангора. Герти невероятно воодушевлен командировке и предвкушает новую жизнь, которую обустроит на этом замечательном острове. Но воодушевление начинает развеиваться, стоит парню сойти с корабля. Новый Бангор шумный, жаркий и совершенно чужд юному клерку. Встречные не горят желанием помочь Герти, при упоминании Канцелярии бледнеют и в страхе отстраняются, а при поездке на парокэбе какой-то бродяга ворует у Герти бумажник с рекомендациями и визитками.

В следствие череды не очень приятных случайностей, суперкомпьютер Канцелярии «Лихтбрингт» принимает Герти Уинтерблоссома за полковника Гая Нормана Уизерса, и хуже этого только то, что неизвестный начинает убивать жителей Нового Бангора, оставляя на трупах визитки Герти. Парню не остается ничего кроме как, притворившись грозой всея и всех — полковником Уизерсом, раньше других найти убийцу выдающего себя за Гилберта Уинтерблоссома, и доказать свою подлинную личность.

Новый Бангор получился знакомым и, одновременно с этим, совершенно чужим городом. Мало того, что любой азиатский город для англичанина кабинетного склада походит на котел с очень чудным содержимым, Новый Бангор не устает подбрасывать герою, и читателю, другие свои «фишки». Здесь в метро можно повстречать одержимый поезд, по улицам ходят автоматоны, в городе совершенно нет рыбы, а рыбоедство карается законом, Канцелярия играет роль тайной полиции и руководится предсказаниями самой совершенной счислительной машины в мире. Про угольщиков пусть читатель узнает сам- нельзя лишать его удовольствия.

Герти пытается выжить в этом сумасшествии, играя нехарактерную для себя роль полулегендарного сорвиголовы Уизерса. Роман ругают за водянистость и огромное количество размышлений Герти – а как еще поступать и что думать обычному клерку, привыкшему постоянно анализировать свои действия, в чужой для него среде. Благо Герти держится хорошо, а где теряется – там поможет частичка удачи. А уж наблюдать за тем, как окружающие восхищаются удалью полковника Уизерса и не всегда правильно трактуют его слова и действия, чистое удовольствие.

Опять же через склад ума цивилизованного англичанина, Герти попадает в большое число смешных ситуаций. В стрессовой ситуации принять человека за автоматона? Есть такое! Рассудив по внешности о громиле-полинезийце получить совершенно обратный результат? И такое есть! Подобных ситуаций хватает с избытком – не дико смешные, но улыбку могут вызвать. Моя любимая шутка — местный тест Тьюринга. Но стоит помнить еще и о том, что подобная смешная сценка может превратиться в кровавое побоище. Автор совершенно не стесняется жестоких сцен.

Главный минус, очень маленький, я для себя нашел в структуре романа. Состоит «Канцелярская крыса» из пяти частей, каждая из которых больше похожа не на часть целого, а на отдельную арку или эпизод сериала-процедурала. Каждая часть нанизана на основной сюжет, красной нитью проходящий через роман, но вместе с этим каждая часть – отдельная история, со своим вступлением, завязкой, кульминацией и развязкой. А еще это не ощущается как роман в повестях. Немного выбивает из колеи.

Каждая часть сфокусирована на какой-то из «фишек» Нового Бангора и докидывает парочку частей паззла к общей картине. Здесь все по-честному – все ружья выстрелят, на все вопросы будут даны ответы, рано или поздно. А вот понравятся ли читателю эти ответы, это уже решать каждому для себя. Каждая последующая часть не только отвечает на некоторые вопросы и освещает некоторые нюансы, но и подбрасывает новые загадки. Приятно видеть в финале всю картину и знать, что так и задумывалось. «Не баг, а фича» (с)

Пару лет назад я попросил посоветовать мне книгу, где «…реальность словно расползается по швам…». Именно так я узнал про «Канцелярскую крысу». С тех пор она лежала в тех самых бесконечных списках на прочтение, и вот ее час пришел. Получил я искомое? Не совсем, но частично да. Доволен ли я прочтением? Однозначно да! Все-таки «Канцелярская крыса» — замечательный роман, но самую малость чересчур многословный.

В один прекрасный день 1895 года, молодой клерк 22-х лет отроду прибывает на жаркий полинезийский остров Новый Бангор. Гилберт Уинтерблоссом командирован туда для несения службы в местной канцелярии. Все очень просто и понятно. Но все это неправда.

Заслужить хорошую репутацию и повышение — единственные амбиции Гилберта как деловода. Вкусно есть, ходить в театр и хорошо одеваться — единственные желания у него, как у человека. В общем перед нами, как я люблю выражаться — герой “не-герой”.

Герти неуверенный, педантичный, тревожный, глуповатый и мнительный. Он беспокоится о своей репутации, о том, что о нем подумают другие люди. Но при этом он открытый новому опыту, любознательный, сострадательный и понимающий человек. Он джентльмен конца 19-го века.

Автор очень умело знакомит нас с главным героем путем погружения его в непривычную обстановку раз за разом. Начало вышло очень динамичным, выполнив свои задачи в презентации, в создании элемента неожиданного и элемента загадки и интриги на все сто процентов. Ожидания Герти о пребывании на острове полностью расходятся с реальностью этого места. Начало книги очень точно передает шок, удивление, всю гамму чувств человека, сменившего место жительства и впервые столкнувшегося с чем-то необычным и непринятым на родине. Оказавшись на острове Герти в тот же день теряет свои документы. Точнее, их у него воруют. И не просто воруют. Примерно в тот же день в Новом Бангоре начинает орудовать необычайно жестокий серийный убийца. И на местах своих преступлений он станет оставлять визитные карточки с именем Герти Уинтерблоссома. Главному герою предстоит переквалифицироваться из деловода в детектива, пройти через наркоманские притоны, встречу с самим Дьяволом и с загадочным убийцей. И на этом описание сюжета я закончу.

Удивляет насколько автор умеет работать с деталями, и насколько, возможно, даже любит это. Вы просто обратите внимание на сноски. Это все исторические, технические, дополняющие детали, которые только усиливают погружение в историю, которые дополняют персонажа исключительно как героя своей эпохи.

Герти как персонаж описан настолько хорошо, что предстает перед читателем совершенно живым. Я по-настоящему сочувствовала ему в той ситуации, в которой он оказался. В незнакомом месте, с украденными документами и деньгами, с чужим именем и непонятным будущим. Право, это ли не настоящий кошмар?

В следствие данной ситуации у Герти разыгрывается фантазия и на сцену выступает его мнительность. Состояние, когда кажется, что все вокруг подозревают тебя в чем-то. Когда фантазия и тревожность сплетаются воедино, и человек сам додумывает себе то, чего на самом деле нет.

Те обстоятельства, в которые попадает главный герой, заставляют его действовать необычно, заставляют его меняться. И по ходу повествования мы наблюдаем эти постепенные метаморфозы, которые происходят с Герти и его характером. Изменения эти даются герою мучительно и нелегко, ибо по сути своей Герти — персонаж, который в комфортных условиях не менялся бы до самой своей старости. Так бы и предпочел сидеть в кабинете, работать с документами, ужинать в ресторанах и ходить в театр — а больше ничего и не надо.

По ходу повествования может созреть и укрепиться настойчивое ощущение по отношению к главному герою. Ощущение того, что персонаж этот ведомый. Ведь все, что только может, происходит против его воли и желаний. А ведет его нечто таинственное к будущему такому же загадочному. И предсказать, что будет дальше с Герти действительно трудно. Но на стороне главного героя есть нечто очень важное — это Госпожа Удача, ну или некая другая могущественная сила. И даже не смотря на все трудности, Герти не теряет своей некоей отчаянной упорности спасти не только себя, но и свое имя. Ведь имя это весомая часть личности.

Но я бы хотела говорить о Гилберте, как о персонаже, более глубоко. Как писал Ежи Фарино: “*Выбор персонажей, их конфигурации, созданные для них судьбы и обстоятельства — все это материал, при помощи которого литература ставит вопросы о человеческом бытии, создает одни концепции человека и противостоит другим*”. Итак, введен персонаж по имени Гилберт Уинтерблоссом. Но позже выясняется, что введен не один единственный Гилберт Уинтерблоссом. Один из них канцелярский клерк, другой жестокий убийца. Цель такого приема — изменить статус истинного и неистинного, оригинала и фальшивки,  и поставить перед читателем вопросы: что такое оригинал, и что если оригинал — это миф? Что такое Гилберт Уинтерблоссом, что такое “Я”?

Таким образом нарушается граница между изображаемым и изображением. Далее стоит ещё более сложный вопрос, основанный на запутанности отношений Гилбертов Уинтерблоссомов, Острова и всех остальных лиц. Все эти персонажи, как модели и объекты действительности Острова, подаются в такой конфигурации, что могут считаться одной личностью. Таким образом несколько разных персонажей образуют одно целое. Сложность взаимоотношений персонажей может служить некоей демонстрацией внутренней разобщённости, конфликтности и дисгармоничности человека и внешнего мира. Таким образом все это принимает форму двойников и раздвоения личности. У Герти есть двойственность между ним и Бангорской Гиеной, ним и Полковником Уизерсом. Внешнее и внутреннее. Таким образом за именем Гилберта Уинтерблоссома стоит одна созданная условностями “не-личность” и другая спонтанная “личность”. В одном берет начало злое, в другом начало сочувственное. При этом они достаточно самостоятельны и не одинаковы как для двойников. Это служит анализу внутреннего облика человека, его борьбы и попыткам ответить на вопрос “кто я?”

Некоторые имена, которые встречаются в романе, могут показаться нам странными. Есть некое чувство, что из них как будто бы выдернули по букве. Привычный Марк становится Арком, Виктор — Иктором, Александр — Лександром и так далее. Есть также и некое ощущение, что подобный трюк автор проделал и с миром, с реальностью Нового Бангора. Все вроде бы привычное, но то тут, то там встречаются некие вкрапления чего-то мистического, фантастического и абсурдного.  Но многое из того, что можно встретить, от географических названий, до личностей, мифологии и языков, существует или существовало в реальности. Автор изменяет лишь детали. Однако даже изменения смысла и значимости самых маленьких деталей способно все перевернуть с ног на голову. Ну дальше — больше. Градус необычного только повышается.

Семантика слов и понятий и их изменение, подмена смыслов является неотъемлемой частью авторского замысла. Это все несколько усложняет в жизни героя и читателя. Она (семантика) подвергается новому членению и новой систематике, в результате чего возникает впечатление предельно усложненного нового смысла. Это важно, потому что семантика является таким же строительным материалом произведения, как и другие явления. Таким образом вплетая фантастическое в привычное, автор нить за нитью плетет полотно сюжета.

Ещё одно очень важное ощущение, которое может возникнуть у читателя, это то, что детектив этот камерный. Ведь Новый Бангор никого не выпускает. Это такой замкнутый мирок, со своими правилами, логикой и даже физикой. И это очень сильно влияет на атмосферу. Я бы даже сказала, что это тот фундамент, что ее создает.

В романе совершенно талантливо проработаны второстепенные персонажи, вроде Беллигейла и Шарпера. Если задуматься, мы о них ничего не знаем, но удивительным образом они обладают притягательностью и харизмой. Да и сама атмосфера Канцелярии очень выделяется. Читатель и вправду начинает верить, что это не просто канцелярия, а Канцелярия, нечто больше, что уж точно надо писать в большой буквы.

Работники Канцелярии не просто так называются крысами. Для постороннего они идентичны, но сами удивительным образом умеют различать друг друга. Настоящие крысы тоже как две капли воды, но отличают друг друга по запаху. Работники канцелярии обособленны от остального мира, но при этом суют свой нос повсюду, и это как будто не только их работа, это их сущность. То-то Герти и не видел, чтобы крысы спешили уходить с работы по окончанию дня, ибо для них это не просто работа. Это их норка, их дом.  В обществе как настоящих крыс так и канцелярских царит мир и порядок внутри, но разные группы готовы буквально растерзать кого и что угодно ради своих. Почему Канцелярия отказалась телеграфировать к другим отделениям канцелярии других городов? Наверное потому, что одна группа крыс способна ненавидеть другую. Действительно, складывается ощущение, что Канцелярия Нового Бангора как бы отдельно ото всех остальных, как и весь остров. Да и сам остров выступает самостоятельным персонажем, и даже чем-то наподобие ненадежного рассказчика. Обычно такой финт используют по отношению к героям, но не всегда только к ним. Не всему, что Остров показывает можно верить. Да и воспринимаем мы его через Герти. А восприятие главного героя не обязательно достоверно.

Реальности Нового Бангора не свойственна структурность, или по крайней мере структурность его необозрима. Поэтому открытая концовка романа так хорошо сюда подходит. Пытаться воспроизвести подобный мир при помощи законченного сюжета и строгой организованности — давать искажающую его картину. Хотя и без того трудно сказать, что дать полную и четкую картину Нового Бангора реально. Ведь неизвестно и непонятно насколько реален сам Новый Бангор.

Точно ли на острове уже был готов открыться портал на тот свет? Действительно ли это был реальный Дьявол? Или это игры разума вследствие нервного и физического, психического перенапряжения, недостатка воздуха, стресса, шока и т. д.? Или это иллюзии Острова? Я же скажу, что Ад на острове Новый Бангор был похож на Ад так же, как сон похож на смерть.

Тот случай, когда неплохо начинавшийся роман всё более и более разочаровывает в ходе чтения. Честно говоря, дочитывал я уже на морально-волевых, ибо бросать недочитанное не в моих правилах.

История канцелярского клерка может ввести в некоторое заблуждение как названием, так и сюжетной завязкой — молодой канцелярист командирован из Лондона (столицы британской империи в прямом смысле слова на тот момент) в удалённое полинезийское владение. Но оказывается не только не в захолустьи, а в некотором весьма развитом и крупном городе. Да и заниматься ему приходиться здесь совсем не перекладыванием и учётом официальных бумаг. Забегая немножко вперёд: в общем, в его умениях как клерка, так и не пришлось никак убедиться.

А дальше — море сногсшибательных приключений, встреча с самим Дьяволом, темпоральные путешественники (кстати, там было что-то про некие письменные договора, связанные с этим самым делом — непонятно кто и как их подписывает с обеих сторон, да и какими такими законами это всё обставляется). То есть чем дальше, тем страшнее. Фантазия автора не то, чтобы безгранична (есть даже мелкие помарки типа рассказа бродяги о том, что случилось с ним 10 лет назад, а через несколько страниц речь идёт уже о двадцати годах), но как-то всё более утомительна своей красивостью, но часто нелогичностью. Да, побольше красок, описаний, переживаний. Проблема в том, что мир слабовообразим, перегружен некоей «вермишелью», которую всё вешают читателю ну не на уши, прямо в мозг (ибо читаешь ведь сам).

Всякие мелочи, демонстрирующие сугубо гуманитарный взгляд автора, ибо не умеет он написать правдоподобно о технических фантазиях, даже обсуждать неловко. У него даже герои нормально общаются посреди разразившейся бури (ну ни слова, что кто-то перекрикивает шум ветра и дождя — спокойная, обычная беседа)

Не буду обсуждать мнения других прочитавших, мне же жаль потраченного времени на эту солянку, притворяющуюся съедобной.

Прекрасный роман в рамках жанра. Сопоставим по достоинствам с викторианской трилогией Пальма. Соловьев придумал свой Нью- Корбюзьон, вселил в него Мэтта Корбэйна и выдал финальный соллипсический кундштюк. Роман организован в виде пяти последовательных самостоятельных фабульно частей. Чего только нет: рыбная наркомафия, бунт машины, путешествие во времени, поиски маниака. Выдержан уверенный обстоятельный стиль большого британского романа, хороший слог. В плюс Соловьеву — разумная и строгая организация материала, нет чрезмерного миротворчества ради сочных картинок ( как у недавно читанного Симмонса в троянском цикле, допустим).

Из маленькой претензии — чуть многовато в первой половине вопросительных предложений как бы в рамках размышлений главгера. Объем не критичен ( в отличие от второстепенного детективщика Манкеля, у того хоть свет туши), но некоторую водянистость создает.

Игры с викторианскими классиками — мировая традиция, вышедшая за пределы Альбиона. Неведомый для меня Соловьев написал мастерскую и вполне самобытную работу в поджанре. Собственно из русскоязычного ( кроме, пожалуй, некоторых фрагментов Кетополиса) такого качества не встречал.

Делать нечего, дальше буду знакомиться с автором, впечатлил.

Первое, чем привлекла эта книга, − местом действия. Не так много у нас художественной литературы о Полинезии. Второе – тем, что главный герой не рыцарь без страха и упрека, не благородный разбойник и не потерянный в младенчестве принц, а простой офисный работник, не помышляющий о подвигах и приключениях. Предел его мечтаний – сидеть в уютном кабинете, поддерживать порядок в бумагах и ставить аккуратные штампы.

Итак, юный деловод Герти Уинтерблоссом, двадцати двух лет отроду, уроженец Лондона, сходит на берег Нового Бангора, чтобы приступить к службе в местной Канцелярии. Однако в ответ на невинный вопрос «Как пройти в Канцелярию?» от него шугаются, как от чумного. Странности начинаются уже в порту, и если поначалу Герти списывает их на местную экзотику, то чем дальше, тем страньше ему кажется остров.

Мир Нового Бангора – большого города на одноименном острова – стимпанковский во всей красе. По улицам ездят работающие на пару локомобили, под землей – обезумевшие поезда метро, по хозяйству помогают неуклюжие и глупые автоматоны, а в подвалах Канцелярии расположен огромный компьютер.

Сюжет порадовал в самом деле неизбитыми поворотами. Герти предстоит узнать, почему в ресторанах Нового Бангора нельзя просить рыбу, что канцелярский компьютер неспроста в переводе с немецкого называется «Несущий свет», что местные угольщики не торгуют углем, а темпоральная шлюха – вполне почетная профессия.

Рояли есть, но их объяснения вписаны в сюжет, и они ведут свою партию в общем оркестре.

Из минусов можно отметить затянутость. За это минус один балл. Конечно, книга стилизована под английский роман 19 века, но все же приключенческий колониальный роман. Многословные абзацы, в которых разными словами повторяется одно и то же, иногда утомляли.

Так сложилось, что со времён давно прошедшей юности мои интересы в литературе сместились в сторону фэнтези. Но иногда, думаю, меня поймут многие читатели, хочется столкнуться с чем-то не совсем «традиционным» (прошу не путать с сексуальной ориентацией). Пусть даже это будет не фэнтези, а фантастика, мистика или реализм. В таких ситуациях успешно помогает знакомство с такими авторами как К. Соловьёв. До «Канцелярской крысы» я прочитал парочку других романов автора. В общем, они мне понравились, поэтому я приблизительно понимал на что рассчитывать. Но, несмотря на благоприятные прогнозы, коса всё-таки чутка нашла на камень, чем незначительно подпортила удовольствие от прочтения.

Первая причина весьма субъективна, ей стал акцент автора на некий сюрреализм. И паровоз сросшийся с машинистом или, наоборот, машинист вросший в паровоз, стали для меня вершиной нелепости. Читал я у автора о подобных метаморфозах и ранее, но там подобные последствия воздействия радиации воспринимались как более уместные, поскольку звались они «ГеноСКАЗКОЙ», а те «технофэнтези» или «научной фантастикой». Но, повторюсь, это чисто субъективная точка зрения, и кому-то подобные панковские фетиши зайдут на ура.

Вторую причину можно назвать более объективной и заключается она в том, что автор, то ли подражая мэтрам, то ли просто по неопытности (не в коем разе не пытаюсь обидеть) потерял чувство меры в образных сравнениях. Если я правильно понимаю, то образные сравнения используются для придания тексту красок или помогают сделать акцент на чём-то определённом. Так вот, автор превратил «Крысу» в один сплошной акцент, его картина блестит на протяжении всего повествования, поскольку одни образы постоянно сменяются другими, что не может не утомлять читателя по мере продвижения по тексту. Для примера приведу некоторые из них:

- мистер Иггис был чем-то подобным мелкому дефекту на гобелене...;

- мистер Иггис был напрочь лишён каких бы то ни было деталей, как лишена их картина, чьи контуры лишь только обозначены художником;

- саквояж так исхудал, что напоминал оголодавшую лошадь с впавшими боками;

- чудовищная ложь вытекала наружу ядовитой нефтяной лужей, гладко и мягко;

- затем Герти провалился в сон, липкий и податливый, как свежая могила (здесь автор затронул чуть ли не философскую тему, типа, «жарко, как в аду» или «темно, как у африканца в заднице». Никто там не был, но все уверены, что так оно и есть и создаётся впечатление, что о податливости свежей могилы читатель должен знать больше, чем о плохих сновидениях);

- глаза в этот раз отчего-то не казались рыбами за аквариумным стеклом. Скорее, парой равнодушных дверных глазков (автор словно боится оставить глаза персонажа без сравнения с чем-то оригинальным, будто текст потеряет от этого некий шарм).

И это лишь сотая часть «образностей» предложенных автором читателю, за которые, хочешь не хочешь цепляешься все чаще и чаще по мере погружения в текст.

Ещё один приёмчик автора напрягал не слабее вышеупомянутого. Это — пляски от обратного. Т.е. автор сначала перечислял чего не было, затем, что было или первое без второго. В целях экономии времени немного утрирую. Если бы автор попытался описать читателю круг, то перед этим, обязательно сказал бы ему, что это не квадрат, не треугольник, не ромб и углов у него нет никаких, не острых, не тупых, не прямых и т.д. Этот приём, безусловно, характерен для детективного повествования и, определённо, способствует раскрытию мыслей персонажа, но когда он встречается более двух раз, то в совокупности с описанной выше «образностью», переходит, скорее, в разряд «воды», от которой текст пучит, словно любителя горохового супа.

Кто-то не оценил сюжет романа. Для меня же именно сюжет и главный герой, а не сюр или психоделия стали тем фактором, который позволил осилить первую часть романа. И спасибо автору, что сделал эти части завершёнными, благодаря чему читатель может приостановить знакомство с миром Нового Бангора без чувства напрасно потраченного времени. Если в моих словах вы рассмотрели явное неприятие романа, то ошибаетесь. Автор прекрасно создал ряд интриг, а раскрыл в первой части лишь одну, чем подлил масла в огонь читательского интереса. Как автор раскрывает ту единственную интригу — через небеспочвенные, хоть и глуповатые, фантазии и наблюдательность главного героя, с соловьёвским юмором, который не толще перфоленты, выглядит просто замечательно и финальный твист, просто, бомба. Читателю говорят, что ЛПХ Аберкромби схоже с творениями Тарантино. Хрена с два, скажу я вам, вы ещё не читали «Канцелярской крысы», вот где зубодробительный экшн тарантиновского уровня. И лишь факторы, перечисленные мною ранее, не делают моё желание глотнуть всё произведение в один присест всеобъемлющим, но что-то мне подсказывает, что вернутся сюда всё же придётся...

Лучший из появившихся в последнее десятилетие отечественных фантастических романов — или один из лучших, по крайней мере.

Уточнения:

- роман хорош для тех, кому достоверность и необычность выстроенного автором мира важнее сюжета (тестовый пример — «Иные песни» Дукая), хотя сюжет достаточно увлекательный, детективный, пусть и с роялями в кустах

- несмотря на солнечную экваториальность сеттинга, по стилистике это довольно классический нуар, потому привлекателен прежде всего для любителей этого жанра

- явные и неявные отсылки к Борхесу \ Кортасару \ Стругацким, больше стилистические, чем сюжетные, тоже очерчивают некоторые границы.

Если кратко — Кафка в гостях у Борхеса играет в «Хищные вещи века».