Джимми Хендрикс не был во Львове

Ни во Львове, ни в СССР вообще. А вот Андрей Курков с этой книгой был в длинном списке нынешнего Букера, которого в итоге взяло «Времеубежище» Господинова. Напомню, Букеровская премия ориентируется не на время написания, а на дату английского перевода. Собственно, гитарный гений появляется на страницах книги лишь однажды и, как бы поделикатнее — не полностью. Согласно одной из городских легенд, кисть руки Хендрикса покоится на Лычаковском кладбище, и в ночь его смерти, 18 сентября, поклонники съезжаются, чтобы почтить память кумира. Среди них хиппи Алик (хиппи бывшими не бывают) который будет сопровождать нас на протяжении всей истории.

Недоучившийся медик Тарас на древнем, но неубиваемом Опель-Кадете возит по ночам страдающих почечными камнями по львовским булыжным мостовым. По разработанной им методике, камень в ходе многочасовой вибрации покидает организм естественным путем. С чудовищной болью, но окончательно и без операции. Подтверждением чему коллекция в тубе от гомеопатических драже. Валюту, а едут к нему и из соседней Польши, и из России, и местные расплачиваются долларами — он меняет всегда в одной обменке у девушки в ажурных перчатках. Цвета перчаток меняются, но Даринка в них всегда, у нее аллергия на деньги. Почему тогда работает с деньгами? Да вот как-то выбирать особо не из чего, у нее вдобавок еще повышенная чувствительность к солнечному свету, потому ночная работа — то, что доктор прописал, а от прямого контакта с купюрами перчатки защищают.

Давняя подруга Тараса Оксана, актриса самодеятельного театра, зарабатывает ведением мероприятий, в свободное время занимается волонтерской помощью бездомным. Сосед Тараса, бывший парикмахер, поляк Ежи Астровский прибухивает и отравляет молодому человеку жизнь вечными придирками, пока не встречает у того в гостях Оксану, в которую тотчас влюбляется, бросает пить, возвращается к своему ремеслу и даже начинает безвозмездно стричь бомжей, чтобы завоевать одобрение своего кумира. А в предельно сухопутном Львове, тем временем, происходит странное: внезапно пахнет морем, откуда ни возьмись появляются взамен привычных городских ворон, чайки, чрезвычайно агрессивные и злобные, из крана течет соленая вода.

Пока одни герои заняты устройством личной жизни, другие берут на себя миссию спасения города от неведомой угрозы. Постмодернистская история о простых людях, которые живут свою маленькую жизнь, любят свой город, свое дело и тех, кто рядом с ними.

Мир не прост, совсем не прост...

Аллегорическая метафизика и метафорическая ирреальность. Напрямую сюжет нашего романа можно понять с трудом… вернее, просто подумать и поверить, что ты понял всё буквально написанное. Потому что прямое содержание есть блуждание комолой коровы по глади штормового моря и поиски кота Шрёдингера в тёмной комнате без фонарика и с закрытыми глазами. Представили себе «гладь штормового моря»? Вот именно…

Ну, а метафоры и аллегории тащат читателя в реальность времени, в котором была написана эта книга. Т.е. в муть второй половины 80-х — «даёшь перестройку и гласность!», «плюрализм мнений» и все прочее лозунги «освобождённого народа». Ибо энергетика того времени, рыхлая и бесцветная, рваная и кисло-прелая, в романе ощущается явственно всеми ощущалами. И колокол того времени, «гудоколокол» явственно издаёт тоскливо-безнадежные звуки, вводя в спячечный транс всех не то ещё живых, а может уже и не совсем сущих обитателей того мира. Тех миров.

Вообще я литературу такого рода люблю не очень. Причём иногда отрицательную частицу «не» правильнее будет поставить перед глаголом «люблю», а слово «очень» поместить в самом начале этой трёхсложной словесной конструкции. Однако у Андрея Куркова получилось написать так, что мучительным процесс чтения романа всё-таки не был.

Что ж, построенный из динамитных шашек дом вовсе не так непрочен, как может показаться. Ибо если больше созидать добро не из чего, то приходится его творить из зла.

Этот роман стал настоящим документом эпохи. Наверное, самый популярный роман современной украинской литературы, если судить по зарубежным переводам. На китайском языке есть достаточно хороший перевод. Не хватает только экранизации.

Мое первое знакомство с книгами Куркова было не самым удачным. Лет 20 назад в руки попала распиаренная «Приятель покойника», и я решил узнать, что же это за маэстро украинского детектива, которого читают в ЛондОнах и Парижах.

Книга как-то не впечатлила, показалась нудноватой, и после пары страниц была отложена. Равно как и фамилия автора в памяти, до лучших времен.

И вот недавно, мониторя новинки в ИМ, нарвался в КСД на «эксклюзив» для читателей клуба, и дал автору второй шанс. Был приятно удивлен.

Роман — этакий сплав Гайдара и Зощенко. От первого — романтика революционных годов, вчерашний студент, пришедший на работу в советскую милицию. Вспоминается и «Зеленый фургон» Козачинского и первые серии «Рожденной революцией» и масса прочей советской литературы «про и для юношества» разной степени увлекательности. От второго — нелестные заметки о быте, людях (некоторых), окружающей обстановке... Цитаты, прямо как из рассказов Михаила Михайловича: «Соседи пьющие, на канализационной станции работают... От них то перегаром, то рабочим их местом несет», «Чтобы если вдруг у Вас большее возникнет, чем соседство по квартире, то через венчание...», «Часовня священника, который не верит в Бога, церковью не является. Это же почти советское учреждение!»

Написана книга простым языком, хотя, скорее намеренно упрощенным, поэтому читается легко. Сюжет тоже, без особых наворотов. Киев. 19-й год. Юный Самсон Колечко вместе с отцом вечером идет забирать костюм к портному и нарываются на рейд казаков. Отца убивают, а Самсону отрубают ухо. После чего, он, перевязанный, как «раненый революционный герой» шатается по городу, не зная чем себя занять, а попутно на него сваливаются разные проблемы. Сначала ему подселяют красноармейцев «на уплотнение», потом конфискуют письменный стол из кабинета отца, ибо вновь созданным рабоче-крестьянским органам не на чем работать, а в этом столе масса памятных для Самсона вещей, включая отрубленное ухо в коробочке из-под монпансье. И когда он, пытаясь вернуть мебель, приходит с заявлением в милицию, начальник отделения Найден, восхитившись «стилем изложения» предлагает Самсону должность следователя. И тот, чтобы не расставаться со столом, да и талоны «на покушать» дают, соглашается. И все бы ничего, да только вот ухо в коробочке как-то неправильно себя ведет, да и квартиранты-красноармейцы понатащили в хату кучу мешков с серебром, судя по всему, краденым. А, значит, первое дело само находит главного героя.

И хотя способностей к детективной работе у Самсона не наблюдается, старательность и трудолюбие никуда не делись, да и законы жанра требуют, чтобы новичок-расследователь самостоятельно разобрался во всех хитросплетениях преступления и утер нос матерым коллегам, поэтому концовка романа прогнозируема. Однако это абсолютно не портит чтения, тем более, что атмосфера зимнего, голодного, холодного Киева 19-го года прямо сочится со страниц.

Кто-то из библиографов Куркова писал, что автор любит возвращаться к своим героям, а значит, у меня (и не только) есть шанс ознакомиться с новыми приключениями молодого следователя, тем более, что результатами работы он умудрится заинтересовать «старших товарищей».

Честно говоря, не увидел у Куркова ничего заявленного в аннотации антироссийского, а тем более, антиукраинского.

Роман прямо-таки перенасыщен антивоенным пафосом, немножко фантастичен в идейном и тем более сюжетном плане. Впрочем, несколько зануден, как и большинство прозы А.Куркова. Есть символические, как я подозреваю, но невнятные моменты.

Может быть, как для литературного конкурса, он и не плох. (Иногда и более престижные премии присуждаются весьма странно).

Перечитывать не буду.

Замечательная сказка. Замечательная детская сказка.Написана простым и понятным для детей языком. Прочитав эту сказку я сразу обратился к библиографии Андрея. Я надеялся что это одна из нескольких сказок про котовоздухоплавателей. Что существует целый сказочный цикл. Но увы... И если честно мне непонятно почему. На мой взгляд потенциал просто огромен. Приключений можно придумать огромное количество. И мое мнение что если бы такой цикл существовал , то и серия мультфильмов была бы уже снята и была бы вполне популярна. Но как говорится что имеем, то и имеем. Жаль. Но все равно старайтесь читать детям только лучшее.

Необычная книга и написана хорошим литературным языком. Хотя фабула как таковая совершенно ни о чем. ГГ действительно получает возможность путешествовать в прошлое и совершает несколько таких прогулок. Никакой особой цели и задачи у него нет, просто сморит, гуляет, находит симпатичную девушку, рыбу на рынке покупает. Этот туристический вояж чуть было не закончился на кладбище, но он как-то выжил и принял ответные крутые меры. Еще в наличии неприлично богатый клад добытый с необоснованной легкостью. Да и вся эта история с татуировкой выглядит как-то несерьезно.

На эту нехитрую и малоправдоподобную фабулу нагружен мотив становления/взросления героя, который вроде бы как находит если не смысл жизни, то хотя бы мотивацию к поиску нормальной работы. Дозрел он в общем до взрослого состояния.

Ситуации описаны главным образом вполне бытовые, ностальгии по славному советскому прошлому или его же идейной критики нет.

Очень необычный и захватывающий с первых строк роман, который попал мне в руки совершенно случайно, сразу скажу, что Пикник на льду я не читал, но теперь обязательно найду первую часть цикла. Приключения и похождения Виктора почему-то напоминают такого себе Мюнхгаузена конца прошлого века, но в более мрачных и порой трагичных, «современных» обстоятельствах. Современных, конечно, условно, все же время другое, герои другие и приключения не такие уж веселые.

Сегодня то и дело предпринимаются попытки переписать историю, изменить прошлое, при этом фальсификаторы, чаще всего маскирующиеся под официальных борцов с этой самой пресловутой фальсификацией, прикрываются благими намерениями, государственным интересом и радением о душевном здоровье народных масс. Подобная культивация лжи не допустима ни под каким соусом, в одной очень умной Книге сказано: «Истина сделает вас свободными», соответственно любая ложь всегда направлена на то, чтобы лишить человека свободы выбирать и сомневаться, запретить самостоятельный поиск истины и превратить Личность в жалкого раба, который никогда не найдет выхода из хитросплетений искусственной идеологии, созданной в высоких кабинетах благообразными «мудрецами». Человек, лишенный исторической правды, неизбежно становится манкуртом.

Повесть А. Куркова «Не приведи меня в Кенгаракс!» — это попытка разобраться в самом себе, в историческом прошлом и неопределенном будущем. С каким багажом многомиллионная страна неумолимо приближается к точке смены вех, какую эстафету мы сумеем передать потомкам, здесь нужно отметить, что произведение было написано в период с 1984 по 1987, т.е. в эпоху кризиса советской системы, причем здесь нашли отражение личные мысли, тревоги и переживания автора, сюда он вложил частичку души. Произведение выстраданное, программное, не проходная повестушка-однодневка из серии прочитал и забыл, но предупреждение, повод задуматься, оглянуться назад, оценить путь, который прошла страна за эти непростые десятилетия, и сделать выбор — с горечью помнить всё или забыть и с улыбкой идиота встречать новый день.

Автор предлагает нам суровую философскую притчу, облеченную в форму дорожного приключения, которое протекает на фоне мрачного почвеннического сюрреализма. Двое сопровождающих, Радецкий и Турусов, колесят по России в вагоне товарного поезда, их путь из ниоткуда в никуда. Главная задача — доставить таинственные ящики с непонятной маркировкой неизвестному адресату, но когда произойдет доставка и примет ли адресат груз — этого не знает никто. В самом начале устами Радецкого автор задает главную моральную дилемму произведения, его герой рассказывает напарнику случай из практики своего отца, который после войны работал прокурором — на этот небольшой фрагмент повести стоит обратить особое внимание. Продолжать жить во мраке неведения или познать истину и умереть — вот непростой выбор, который предстоит сделать каждому.

Центральные персонажи прописаны неплохо, но всё-таки образу Радецкого стоило уделить больше внимания. Это опытный сопровождающий, который катается с грузами вот уже 12 лет, он циничен, грубоват и немного язвителен, его главная цель — войти в историю. Турусов же во многом отличается от напарника, именно ему отводится роль главного героя — это образ типичного интеллигента — бывший студент, увлекавшийся восточной философией, он вообще отрицает историю в качестве науки, признавая, что существуют некие общие закономерности, которые повторяются на определенных отрезках времени. Случайных персонажей в произведении попросту нет, каждый играет важную роль и запоминается — начиная со зловещей троицы в темных плащах и шляпах и заканчивая бабушкой Клавдией и её сыном Павлом, добывающим сторублевки прямо из сугробов, как руду в шахте.

Локаций в повести не так много и нельзя сказать, что их описания изобилуют детальностью, но каждая остановка на пути следования обязательно запомнится. Пожалуй, лучше всего получилась сибирская часть — очень атмосферно и гротескно — разбросанные по тайге бесплатные гостиницы-«факелы», как залы ожидания в белом безмолвии, оазисы тепла среди льда и мрака. Карелия получилась не такой яркой, тем не менее Выборг, это заколоченное до срока окно в Европу, зачаровывает своей медитативной магической атмосферой как при свете дня, так и во мраке ночи. Обозначенный в заглавии Кенгаракс получился бледнее всего, такое ощущение, что чем дальше уводит героев по сюжету извилистый маршрут, тем меньше красок остается в авторской палитре. С раскрытием интриги автор тоже поторопился, интерес связан с загадочными ящиками и непонятным Кенгараксом.

На определенном этапе невозможно не вспомнить оруэлловское Министерство Правды, занимавшееся ретушированием и правкой исторических фактов, здесь, конечно, нет подобной структуры, но ощущение от того, что историю можно не только править, но и безвозвратно уничтожать, не важно с какими целями — замешан тут личный интерес, общественная безопасность или простое постное безразличие ко всему — всё это оказывает даже больший эффект, чем известная антиутопия. Возникает подсознательный страх остаться в пустоте, в историческом вакууме, где нет ни верха, ни низа. Белые пятна множатся в геометрической прогрессии — утрачиваются документальные свидетельства, уходят очевидцы событий и процесс точного установления истины замирает, остается лишь надежда, что удастся сохранить какие-то крупицы, обеспечивающие привязку к реальности, связь с нашими историческими корнями, потому как хочется верить в лучшее и вслед за героем с отчаянной верой повторять: «Господи, не приведи меня в Кенгаракс!».

Книга – продолжение «Пикника на льду», но может, наверное, читаться и отдельно. По легкости изложения, качеству языка и насыщенности повествования первой не уступает, а вот по изюминке...

Обе вещи – типичная постсоветская чернуха. Не очень «жесткая», скорее сильно смягченная индифферентностью характера и поступков ГГ. Но! В «Пикнике» эта чернуха доведена до абсурда. Одна только фраза

уже не дает книге забыться. И не только эта фраза. Здесь и «крестики», и другое. В «Улитке» же подобная абсурдность отсутствует. Из-за этого вся вещь воспринимается как какое-то мрачноватое бытописание. К этому добавить, что сам пингвин... ах нет, конечно же ГГ, в обоих книгах особой симпатии не вызывает (пингвин-то, как раз, в порядке). И что осталось на радость читателю?

Книгу, ИМХО, спасает короткий абзац, расположенный где-то почти в самом конце.

В общем, если есть интерес к чернушноватому бытописанию 90-х годов, стОит прочитать. При условии, что не оттолкнет аморфный, не вызывающий особых симпатий, герой.

В далёкие-далекие времена, когда я ещё не был знаком с творчеством автора, попалась мне в руки эта книга.

И...понравилась. Своей определенной атмосферностью, налётом абсурда и... неформатностью, что ли.

После перечитывал несколько раз. Интерес не пропадал.

На данный же момент, прочитав большинство книг и получив возможность пообщаться с автором, я диаметрально изменил своё отношение к творчеству Куркова.

Но вот книга осталась в памяти.

Наверное это что-то должно значить?

Почти до самого окончания книги судьба Виктора остаётся неизвестной. Судьба во всех смыслах и с большой и с маленькой буквы, т.к. жизнь героя складывается так, что его несёт бурным течением, а он вынужден лишь действовать по обстановке.

Глазами непьющего читателя хорошо видно, кстати, что многие ключевые точки были связаны именно с употреблением алкоголя. Причём, так происходит и в жизни, поэтому автор здесь очень реалистичен, как и на протяжении всей книги. Все приключения второй части связаны с тем, что в ночь, когда Виктор увидел «крестик» на себя, он напился в казино до безчувствия и проспал, поэтому не успел за пингвином Мишей, и улетел в Антарктиду один.

Опять же, не напейся он в Москве, не попал бы в Чечню, не вернул бы Мишу.

С другой стороны, не произойди всего этого, не было бы морального долга перед пингвином, Виктор и не попал бы на яхту, где Её Величество Судьба выложила перед героем полный расклад. Всё, как в жизин — проходят годы, сопоставляешь прошедшее, складываешь кусочки былого один с другим, и вдруг замечаешь, что все события и встречи были уже расписаны невидимым режиссёром, а твоя собственная задача была очень проста — жить честно и достойно, по Совести.

Герой романа Виктор вроде бы даже и не живёт. Он словно пишет газетный очерк о себе самом. Неверно сказать, что он лишний в бурлящей вокруг, словно на экране, жизни времён ранней перестройки — его услугами пользуются, он пишет «крестики», заботится о пингвине Мише и девочке Соне — но, если вглядеться, то его, Виктора, нет в этой жизни. Мы ничего не знаем о его родителях, и сам он об этом не вспоминает, нет друзей (кроме участкового Сергея, с которым их «свёл» пингвин), нет любимой женщины, вроде бы что-то было в прошлом, но автор помалкивает, следовательно, и ГГ об этом не думает. Очень реалистично переданный внутренний мир Виктора обнаруживает почти что пустыню. Это может быть как результатом каких-то давних трагических событий, так и свойством психики — закрыться от нагрянувшего в начале 90-х мира, уйти вглубь.

Виктор — это символ одиночества в его опустошённой форме. Одиночество без страданий на эту тему, без размышлений. «Ничейный» человек в ничейном государстве, листик, влекомый ветром. Он ничей, хотя рядом постоянно какие-то люди — от главного редактора до незаментно вошедшей и оставшейся Нины. Пингвин Миша — вот зеркальное отражение журналиста Виктора. Он тоже молчалив и одинок, он тоже созерцает, а не создаёт мир, он также зависим от того — принесут ему рыбу или нет, придётся весь день провести дома или же вдруг случится чудесное — поездка на зимний лёд и ныряние в проруби.

Два одиночества, застрявшие в чужом мире — они нужны друг другу, как никто из персонажей книги. Они — часть друг друга. Они амортизируют друг другу надёжно спрятанную боль. Журналист Миша и пингвин Виктор.

Это я — пингвин! — в заключительных словах героя гораздо больше смысла, чем кажется в первое мгновение. И чем больше времени проходит после прочтения романа — тем яснее это понимаешь.

Ключом к названию книги служит сентенция из вымышленной «Книги еды» некоего Садовникова, — стихийного диссидента из СССР 1950-х: согласно воззрениям этого ключевого персонажа романа, все люди делятся на «садовников» и «лесников». Садовники — носители созидательного начала, — те, кто стремится мир обустроить и улучшить.

Вся интрига с почти волшебными перемещениями во времени понадобилась автору, чтобы донести через главного героя необходимость осознания своей принадлежности либо к устроителям окружающей жизни, либо — к разрушителям. Есть и третья позиция, — нейтральная: ни то-ни сё. Но как остаться равнодушным, если схватка разрушительных и устроительных начал не прекращается? Автор оставил своих героев на полуразвитии интриги. С одной стороны — вроде бы «хэппи энд», а с другой — новое начало. Но уже другого романа...

Что было бы... если бы садовод Иван Мичурин отправился по заданию советского правительства за океан, — на предоставленном ему специальном суперплоту, куда водружена, — вместе с почвенным слоем, — экспериментальная плодоносная флора. Дабы обезопасить путешествие от враждебных посягательств, плот с садовым комплексом эскортирует советская субмарина, а на борту имеется патрульный гидроплан...

На поверку эта «ироничная альтернативка» оказывается постмодернистским «букетом» мотивов и тем: здесь и пародия на «шпионский» роман, и парафраз «Плавучего острова» Ж. Г. Верна, и даже, так сказать, — эзотерическая эротика, — с участием самого альтернативного Ивана Мичурина... Собственно тема альтистории развития не получает, зато наличествует тема нескончаемого трансокеанского странствия, — с разнообразными сюжетными уловками и аттракционами. В том числе, — и с весьма любвеобильным экипажем на борту плавучего садового комплекса (любопытно, что одна из украинских рецензий романа так и называлась: «Про сады и зады»)...

Зная обыкновение автора возвращаться к своим сюжетам, — следует ожидать продолжения.

В этом произведении автор выступил как нечаянный пророк: за восемь месяцев до действительных событий предсказал отравление президента Украины (в романе президент отравлен в 2011-м, в то время как «реале» — в 2004). К эффекту сбывшегося пророчества А. Курков пришёл, последовательно руководствуясь логикой жестокого и чёрного абсурда, доминирующего в политической жизни (не только Украины). Всвязи с точным художественным «попаданием» автору даже пришлось выступить с небольшой лекцией-пояснением перед заинтересованными слушателями из СБУ (украинский аналог ФСБ). Вообще же творческий метод А. Куркова, — своеобразное соревнование в абсурдизме с политической реальностью, — находит постоянный выход в его произведениях. Аналогов этой методике в украинской литературе нет. Наверное, в этом одна из причин популярности писателся в Европе. Брэнд А. Куркова «Русскоязычный писатель №1 в Европе» вполне соответствует действительности.

Андрей Курков, — как мастер журналистской эссеистики, — умеет предлагать неожиданные версии и трактовки жизни героев своих публицистических произведений. Так и здесь возникает образ нынешнего президента Украины, упорно и трудолюбиво «работавшего над собой» в то время, когда «оранжевые» наслаждались властью. Усердная и успешная учёба в столь солидном возрасте (президент отпраздновал шестидесятилетний юбилей) свидетельствует о незаурядных волевых качествах политического персонажа, — что бы там ни говорили его многочисленные оппоненты. Но опять же, возвращаясь к творчеству А. Куркова, хочется отметить его искусство точных парадоксальных характеристик и — точных прогнозов развития политических ситуаций. Думается, автор этого эссе, — как успешный политический аналитик, — ещё не вполне реализован. Будет интересно проследить за развитием этого дара, тем более, что Курков вполне востребован как постоянный корреспондент многих известных зарубежных изданий.

Отнесёмся снисходительно к ранней антиутопии автора. В год её первой публикации увидел свет только самый первый сборник фантастики Андрея Куркова. Но и в этом раннем опусе уже прослеживается внимание к социальному критицизму, — вместе с умением строить актуальную интригу. С тех пор этот рассказ включался в авторские сборники, по крайней мере, трижды. Но всё это в 1991-м ещё находилось в грядущем. Равно, как и будущая европейская слава автора, которая придёт по прошествии всего каких-нибудь пяти лет...

Хорошо написанный плохой рассказ. Автор путает культуру и бюджетные ассигнования на неё. А культура она не в планах министерства, а в душах людей. И даже если злонамеренно сжечь все рояли, музыка не исчезнет. Вернёмся к рожку и сопелке, но играть не перестанем.

Неловко в отношении фантастического рассказа говорить: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда», — но в данном случае — приходится. Памфлет бьёт мимо цели.