Есть произведения, после которых внутри будто что-то переворачивается, будто выкручивают душу как сырое бельё. И одновременно становится как-то тихо и невыразимо печально… Мощнейшая вещь. Повесть-волна. С тёплым, солнечным началом. Как здорово передана психология ребёнка – чёрт возьми, я чувствовал себя им. Не у него, а у меня были камень «Волк» и камень «Танк». Это не он, а я разговаривал с портфелем, пересказывая ему все свои мысли, и вместе с ним я смотрел в бинокль на Белый пароход, туда, где невиданный никогда отец… И у меня была запруда, в которой хотелось превратиться в рыбу… И было что-то тёплое, чистое и одновременно грустное в этом маленьком мире… А как через чистоту детских глаз показаны люди – и добрый Расторопный Момун и Орозкул (злодей? вспомните, как он плакал от того, что не мог приветить добрым словом ребёнка …)… Как много здесь жизни! Как много жизненного… И одновременно – какой-то мудрости, какой-то притчи. Нет – это волшебная, мистическая вещь. Это надо попробовать, обязательно надо попробовать… Прочитать и почувствовать самому. А как переданы мысли рёбёнка – я просто поражен… И Рогатая мать-олениха… За всей этой сказкой – грустная тяжёлая жизнь, местами грубая, жестокая (если вспомнить где мать и отец ребёнка… и почему он один, с одним родным дедом…). А уж когда появляются маралы, она уже гремит – волна. Уже давит на грудь, ещё невидимая волна-беда. Будто тишина и особый солнечный свет перед грозой… А в конце – будто у меня был жар, и мир плыл перед глазами, тело ныло от слабости как тряпка, а всё виденное, всё слышанное и пережитое казалось тяжёлым мучительным сном. И эта голова Рогатой матери-оленихи разрубаемая топором… Боль, обида, стыд – которых нельзя пережить…

Великая, глубочайшая, необыкновеннейшая повесть…

Такие вещи должны быть. Они необходимы. Такие, чтоб трогать сердце, щупать его и мять, переворачивая и выкручивая… Чтоб обмыть его, пусть слезами, но обмыть. Чтоб дать почувствовать её – совесть. Ведь «детская совесть в человеке – как зародыш в зерне, без зародыша зерно не прорастает»…

Одна из сильнейших вещей, которых я читал.

Вот я и сподобился — прочитал одно из известных и одно из самых неоднозначных для киргизских читателей произведений мастера. Моя оценка — высочайшая. А вот теперь, с этого места, поговорим о том, что я конкретно увидел для себя в этой повести.

Во-первых, не могу не поразиться смелости автора. Даже сейчас, с точки зрения наших нравов и воспитания, то, что происходит в повести, выглядит, мягко говоря, очень и очень смело. Хотя, поправлюсь, не то, что происходит, а то, как это рассказано читателю. Сама по себе история Джамили, вполне заурядна. Ну бросила постылого мужа, ну ушла из надежного, крепкого дома в неизвестность с бездомным, искалеченным человеком. Такое бывало, бывает и будет.

Очень сильно на восприятие этого влияет позиция рассказчика, которому Джамиля приходится невесткой. И все повествование покрыто легким флером влюбленности рассказчика в свою невестку. Влюбленности, которая кажется западному читателю кровосмесительной. При том, что в самом начале тот же оторопевший читатель, узнает, что глава семейства, в которое вошла Джамиля, взял второй женой вдову брата.

Вообще-то подобное отношение младших братьев к женам своих старших братьев довольно обычное дело. Есть даже очень циничная киргизская поговорка, которую стараются обычно не цитировать: «Одно бедро невестки принадлежит ее деверю». Не подумайте при этом ничего такого, речь идет об исключительно платонических чувствах, о существовании которых наши предки знали и принимали как данность.

Даже читатель, не знакомый с подобными реалиями, может понять о многом, читая саму повесть. Жители села ведут себя довольно спокойно и свободно, без всякого ханжества, молодые замужние девушки могут позволить себе петь озорные песенки, вести невинный флирт с молодыми односельчанами.

Но вести себя так как рассказчик не пришло бы в голову никому. Более того, измена жены отходит для вернувшегося с фронта брата рассказчика на второй план. Изменником он считает своего младшего брата.

Вот такой вот получился любовный треугольник: нелюбящая жена, соперник, забывший о фронтовом братстве и вероломный братишка. А бедный муж вообще остался за скобками.

Горький писал о «свинцовых мерзостях русской жизни». В этой повести мы читаем о «свинцовых мерзостях киргизской жизни». И в очередной раз можем убедиться, что трусость, жестокость, грубость и скотство не имеют национальности.

Мой отец не любил творчество Айтматова, нашего великого земляка, и в частности эту повесть. Это может быть причиной того, что я вырос, почти не имея представления о книгах Айтматова и читаю их сейчас, когда моего отца уже давно нет рядом. То есть он не отрицал мастерство и талант писателя, но его книг читать не мог. Вот и я, прочитав на днях эту небольшую повесть, невольно сравнивал свои впечатления с той неприязнью, которую испытывал к этому тексту (вернее к событиям в нем, к его персонажам) мой отец.

Жалко мальчика. Если выразиться по-киргизски: у него из его семи бутонов ни один не успел раскрыться. А вот остальных не жалко ни капли. Все остальные герои повести или мерзавцы, или люди слабые, или равнодушные. Даже не знаю что хуже.

Почему старик не защитил своего внука? Конечно рассказывать ребенку сказки и легенды — это хорошо, но ведь пустыми россказнями жив не будешь. Да я бы на его месте этому Орозкулу глотку бы перегрыз! Почему мать бросила своего сына? Почему вся эта свора бездетных негодяев на кордоне забыла главный принцип наших предков: даже десяток взрослых, не способных завести детей, не стоит и одного маленького ребенка, иначе все, конец, род прервется.

И знаете, что самое страшное, что сделал несчастный старик для своего внука, пусть это и звучит крамольно? Если бы он не задурил ребенку голову своими рассказами, он бы выжил, не был бы таким чувствительным, не погиб бы, не выдержав шока от развенчанной старинной легенды и всего несправедливого, что с ним случилось.

«Плаха» — роман символ эпохи. Подобные романы рождаются на переломе времен, когда время ломает старые стереотипы, а до создания новых, еще десятилетия, и копившееся под спудом в течении долгих лет вырывается подобно потоку пара из гейзера. Плаха, первый роман в советском союзе о проблемах наркомани, о том что она вообще в Союзе есть. Роман о тонкой грани отделяющей человека от зверя. Роман о наивном «белом» рыцаре — современном Дон Кихоте, о жизни с двойным, тройным и черт знает каким дном.

К сожалению, перечитывая роман сейчас, уже не ощущаешь того эффекта как в конце восьмедисятых, в то время это был шок, время изменилось, изменились мы. Однако, по моему скромному мнению — «Плаху» нужно обязательно прочитать, прочитать, что бы вспомнить о былой стране, о времени которое было и ..... стать мудрее и чище.

«Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток...»

От этой книги болит душа.

В ней столько слоев, столько мыслей, украшенных легким слогом; в ней раскинулась степь, где у каждой травинки есть свое место и где живут и умирают люди, честные перед собой и другими. И сердце мое заходилось – я если не ревела в три ручья над несправедливостью жизни, то почти задыхалась от ненависти, черной и маслянистой, заполнявшей легкие. Ненависти к той дряни, которую даже назвать человеком тошно. Несколько раз порывалась бросить книгу, особенно когда непробиваемая безысходность грозила затопить все страницы. «А ведь только смерть имеет право разлучать родителей с детьми, и больше ничто и никто...» Но каждый раз собирала волю в кулак и продолжала чтение, зная, что если отступлю и сдамся – то будто предам всех тех, о ком эта книга.

В неспешное повествование, где в основном былое вспоминается, вкраплены легенды, лишний раз напоминающие о крепкой связи времен. И даже отдельно от остальной истории они устраивают здоровскую встряску (особенно Легенда о птице Доненбай). Что показательно, ни разу не возникло желания сказать, что книга «не моя», хотя для этого были все основания. Она «моя» настолько, насколько может быть. Вот так, совершенно непонятным образом история, от которой в обычное время я бы открестилась, не отпускает душу. Одна из самых важных книг в моей жизни, я нескоро смогу с ней проститься. Да что уж тут – никогда...

Если Вам надоели Белянины, эльфы, громозеки, киллеры и их любовницы, то эта книга Ваша.

Я восхищаюсь Великим мастером, я никак не могу понять, КАК можно в одной повести, а порой и всего лишь на нескольких страницах совместить: боль, страх, стыд и гордость, вместе с приятными воспоминаниями? Как можно говорить о смерти, как будто это достойный конец жизни и в то же время, новое начало, старого пути одновременно?

Читаешь и думаешь: Вот ведь были люди! Сколько сил, эмоций, борьбы и жажды жизни в то очень-очень непростое время.

Вердикт: лучшая вещь из короткой прозы Айтматова

Об этом романе Чингиза Айтматова слышал столько раз, что давно уже нужно было его прочитать. Однако только сейчас волевым усилием ситуация изменилась решительно и окончательно.

Как мне показалось, у этой книги явная двойственная, а может быть и тройственная природа.

При всей своей художественности она настолько публицистична, что неизвестно, какое начало выражено более сильно и ярко. И когда читаешь строки, наполненные картинами природы или исполненные из нутра волчьих личностей, то обеими руками голосуешь за художественное начало романа. Но затем идут наполненные страстью и страданием строки и страницы о бедняге несостоявшемся мессии, и острая социальная направленность выпирает явственным жёстким рельефным костяком, а потом идут наполненные глубокой историей картины суда Понтия Пилата над Иисусом назарянином, и с изумлением понимаешь, что находишься внутри исторического повествования. А потом опять идут горькие публицистические рассуждения и призывы и возгласы и вскрики автора о бедстве наркотиков, и тут же горькие картины разрушения природной основы своего существования самим человеком...

А сила авторского дарования такова, что при чтении страниц с горькой судьбой двух смертельно ужаленных людьми волков осознаёшь, что готов сам вступить в волчью стаю и встать плечом к плечу с этими двумя лохматыми в их праведной гневной борьбе со своими обидчиками. А при чтении страниц, повествующих о двух нелепых попытках ищущего своего бога Авдия переломить сложившийся людской наркотический транс и вернуть в колею человеческой обыкновенной судьбы отщепенцев и законченных преступников — попытках беспомощных и потому совершенно безнадёжных — при чтении этих страниц конечно же сочувствуешь бедняге Авдию. Но когда проживаешь куски жизни вместе с овцеводом Бостоном, то тут уже понимаешь, что и сам уже готов вместе с ним выйти на смертный бой с сошедшими с ума Акбарой и Ташчайнаром, и сам готов вместе с Бостоном расколотить об дурацкую пьяную башку сволочи Базарбая бутылку шампанского...

Понятно, что книга практически полностью принадлежит своему времени — середине 80-х. И понятно, что действительность во много превзошла горькие предвидения Айтматова — и по наркотическому направлению, и по морально-волевому износу современного общества, и по экологическим линиям повествования...

Однако нельзя утверждать, что роман устарел — его строки и страницы по-прежнему кровавят души и ранят сердца, а значит книгу рано списывать со счетов и ставить на запасные полки.

«Теперь он понял разницу между сушей и морем. На земле не думаешь о земле. А находясь в море, неотступно думаешь о море, даже если мысли твои о другом».

Потрясающая вещь. Тяжелая каким-то своим роком, драматизмом на грани жизни и смерти. Завораживающая своей мифологичностью – осязаемой и реальной и в этой Рыбе-женщине и в самом Великом тумане, застывшем в вечном своём оцепенении. Что-то постоянно холодило и холодило душу во время прочтении, будто на улице стояли вечные сумерки, а вокруг от горизонта до горизонта стояло бесконечно чёрное, бесконечно холодное море. Что-то жуткое было. Что-то мучительное – в ощущении своей ничтожности и зависимости от стихии… А туман был почти живым ощущаемым злом (теми самыми злыми духами, о которых говорила мать Кириска). Потрясающе мощная и жуткая вещь… Хотелось даже сглотнуть, но так было страшно – а вдруг … во рту не окажется слюны от этой чудовищной жажды… Как же мощно все передано. Будто тяжесть лежала на душе… А какой трагизм. И какое самопожертвование… Нет – потрясающая вещь. Драматичная до боли. Вещь после, которой я долго ходил с какой-то гнетущей дырой в душе…

Очередное сильнейшее произведение Айтматова, которое я прочитал (после жизненно-тяжелого «Прощай, Гульсары!» и паутинно-тонкого и сжимающего душу «Белого парохода»). Великолепнейшая, мощнейшая повесть. Неподдельно тревожащая душу… После которой будто становишься другим…

Книга о том, как тяжело быть первым, бороться против невежества, закостеневших устоев. И какими прекрасными вырастают дети, перед которыми открыл весь мир их первый учитель.

Много лет собиралась взяться за этот роман, и всегда останавливалась, боясь, что будет тяжеловесно, тягостно и скучно, ждала такой суровой однообразной прозы. Все не так оказалось, «Буранный полустанок» — это не один роман, а как сказки Гауфа, множество разнообразных историй из разных времен, которые цепляются одна за другую, и при этом удивительно не похожи, и по стилю, и по сюжету. Аркой служит один день из жизни героя — Буранного Едигея, железнодорожника на маленьком разъезде в Казахстане, который везет хоронить своего старого друга на старинное кладбище. Вся история текущего момента — это история этого одного дня, но Айтматов не Джойс (слава богу), нет никакого бесконечного растягивания или технических экспериментов с формой. Просто в рамках одного дня, отходя здесь и там на шаг от сюжета, автор попутно рассказывает множество других историй — и о жизни Едигея, и об этих местах. Айтматов забирается достаточно далеко назад во времени, до Чингисхана или дальше, но у него нет цели дать какой-то специальный исторический экскурс. Читать этот роман — все равно что путешествовать по конкретному региону с другом, который его знает и любит: где-то он расскажет старую легенду из этих мест, где-то исторический факт, где-то — историю из жизни своих дедушек и бабушек — и так складывается многомерная картина, такой портрет местности не только в пространстве, но и во времени.

Пожалуй, выбивается из общего ряда (и, откровенно говоря, кажется мне совершенно лишней) только линия с пришельцами. Она слишком надуманная и подспудно-моралистичная, как бы показывает, что сильные мира сего совсем ничего не стоят, это мелкие трусливые душонки, причем со всех сторон земного шара, не то что наши или американцы чем-то хуже, а действительно с такими правителями нет надежды. Хотя прямо это и не говорится, но, думаю, читателям всем понятно, и вся история с контактом — на самом деле об этом.

Зато если опуститься с небес на землю, надежды гораздо больше. Несмотря на то, что роман идет на довольно ровной ноте, без резких перепадов вверх и вниз — они, конечно, есть, но прелесть именно в том, что в нем не одна история, а много. И за тяжелой или ужасной историей следует другая, которая, конечно, ничего не искупает, но показывает новый поворот, на котором все-таки открывается будущее, и жизнь продолжается. Да, сюжет касается небольшого числа персонажей — обитателей этого затерянного в степях железнодорожного разъезда, но ни у кого из них жизнь не была какой-то легкой или предсказуемой, и таких судьбоносных поворотов, падений и радостей, у каждого достаточно. Несмотря на отдаленность, всех цепляет непростая судьба страны, и война, и репрессии, и оттепель, но и без этого достаточно своих, внутренних причин, чтобы качаться на весах жизни, то вверх, то вниз.

В этом главная прелесть романа: без малейшего морализаторства и отвлеченных рассуждений, за счет множества разных историй, и далеких, и близких к основной линии повествования, за счет того, как показывается с разных сторон мир небольшого числа обитателей полустанка — создается это ощущение продолжающейся жизни, в которой нет никакой конечной точки, ни вверх, ни вниз. Маленькая вставная новелла про белое облако Чингисхана является хорошей иллюстрацией тому, как сделан весь роман: провал и смерть двух героев, пошедших против запрета хана, в неожиданном сочетании с давним предсказанием останавливает великую армию и спасает от завоевания Европу, и при этом их собственное существование тоже как бы продолжается, у истории нет никакого конца, потому что мы, русские, уже по своей истории знаем, что там было дальше. Эта удивительная связанность событий, малых и больших, связанность в обе стороны, удивительно тщательно сделанный узор из таких историй, в котором первый контакт человечества с пришельцами достоверно связан с похоронами старого железнодорожника.

«Почему люди так живут? Почему одни злые, другие добрые? Почему есть такие, которых все боятся, и такие, которых никто не боится? Почему у одних есть дети, у других нет?»

Я это произведение очень люблю, но перечитывать не могу, да и не нужно, помню всё: и о матери-оленихе, и о дедушке Мамуне, добром, но бессильном перед злом, о жестоком, подавляющем всех своей грубой силой Орозкуле. Я настолько сильно переживала трагедию мальчика, просто болела ей. Хотелось верить, что он, не знавший ни отца, ни матери, превратился в рыбу и уплыл туда, где белый пароход его мечты, где отец, где нет смерти, где живут легенды.

«Детская совесть в человеке-как зародыш в зерне, без зародыша зерно не прорастает. И что бы ни ждало нас на свете, правда пребудет вовеки, пока рождаются и умирают люди»…

Несмотря на достаточно обоснованные возмущения моих знакомых по-поводу этого произведения, я поставил своей целью прочитать его. И, как оказалось, не ошибся. Сложный и немного громоздкий поначалу сюжет, неожиданно сменился глубоким и сильным повествованием о вещах философских, земных и даже потусторонних.

Незвестная ранее древняя гуманоидная расса, воины-манкурты, без воли и страха, простое человеческое горе... Немыслимое переплетение авторских линий оставляет неизгладимое впечатление о романе. В данном отношении Пауло Коэльо с его «жеванной философией» воспринимается как, своего рода, пошлость и низость (да простят меня почитатели этого известного поп-философа). Только сейчас, спустя десять лет после прочтения, начинаешь понимать в чем состоит настоящее авторское искусство, за что Айтматову и героям его произведений огромное спасибо!

Из Сибири с Любовью.

Трогательная и где-то страшная вещь. Трогательная нежной наивностью главного героя и страшная неотвратимостью реальности. Маленький мальчик, который мог стать Поэтом, но так и не успел.

«Первый учитель» — эталонная новелла на тему Просвещения, одна из лучших, а может, лучшая. Золотой фонд мировой литературы. Дюйшен-просветитель, святой, подвижник, визионер, отдавший жизнь людям, не выглядит иконой, это живой человек. Несовершенный, ошибающийся, не слишком умный и не очень-то добрый. И всё равно — святой. Невероятно трудно создать убедительный портрет такого человека. Чингизу Айтматову это удалось. Но ему удалось и большее — показать зарождение чувства. Показывать любовь так, чтобы её не назвать, это высший уровень писательского мастерства.

«Первый учитель» — небольшая повесть необыкновенной красоты и силы свидетельствет о том, что Чингиз Айтматов в самом деле заслуживал Нобелевской Премии по литературе. Жаль, что она ему не досталась.

История жизни Буранного Едигея длинна, многообразна, светла от радости и черна от тоски. Такой душевной широты человек просто обречён на многие испытания. Как говорится, что нас не убивает — то делает сильнее. Так и у героя: контузия, последствия которой он мужественно переживает вместе с женой; смена места жительства с морского на степной; нечаянная любовь, потеря близких, любимой, легенды; освоение космоса прямо у него над головой. Буранный Едигей силён телом и духом, поэтому возражу автору на его: «Нет больше таких Казангапов» — есть, это его верный друг, выполняющий последнюю волю умершего несмотря ни на что, продолжающий жить и бороться, оставляющий свои наказы молодым.

Сильная вещь. Айтматов — настоящий мастер. Не зря эту повесть в советское время включали в школьную программу (правда, по внеклассному чтению).

Она достойно занимает свое место в ряду такой классики как «Старик и море» и «Любовь к жизни», ни в коей мере не являясь подражательной.

Но наводит на грустные мысли.

В советское время такое поведение людей перед лицом опасности казалось единственно возможным и правильным (хотя и не каждому доступным).

А вот сейчас — среди ювенальной юстиции и либеральных ценностей — как бы вела себя в этой ситуации семья московских или питерских интеллигентов? Про глубинку не говорю — там до такой степени семейный уклад, мне кажется, еще не разбит.

Собственно, даже не так важно, как повела бы, а важно, как потом бы обсуждали и подводили моральную базу под жуткие сцены блогеры и журналисты.

Вот что страшно — то, что философия «сдохни ты сегодня, а я завтра» уже дает обильный урожай там, где всего тридцать лет назад еще учили в школах по таким вот книгам...

Впервые прочитал «Джамилю» в седьмом классе — просто из любопытства. И... плакал, переживая за героиню. Но уже тогда знал, что поступить иначе она не могла. Даже сейчас, когда я пытаюсь написать отзыв, хочется просто аплодировать автору — :appl:

Ну, я скажу банальность, повторив за сотнями рецензентов: одна из лучших историй любви в мировой литературе. Пронзительная, поэтичная, жестокая история любви на фоне грандиозных социальных катаклизмов.

Бескомпромиссность Чингиза Айтматова в показе и анализе человеческих чувств беспримерны в советской литературе. И, разумеется, «Джамиля» легко выходит за рамки советской литературы. Эта повесть — артефакт мировой культуры. Не удивительна непроходящая любовь всех без исключения не-европейских читателей к повести Айтматова и многочисленные экранизации. Впрочем, в ГДР «Джамиля» тоже была культовой книгой и бестселлером, да и в СССР читалась многими и многими.

Интересно, что в сюжетной основе «Джамили» лежит первый психологический роман европейской литературы, написаный аж в 17 веке — «Принцесса Клевская» мадам де Лафайет. Айтматов взял композиционную основу этого шедевра и вступил с ней в спор, развив, усилив и изменив ход действия, сохранив эмоциональный фундамент и создав свой собственный шедевр.

Да, это золотой фонд мировой литературы. Да, это шедевр.

Трагическая история одной матери в общей истории народов. Порабощение соседних племён и частная история Найман-Аны и её сына, ставшего манкуртом: существом без прошлого и будущего. Одна женщина против целой системы. Смерть её дала начало кладбищу, почитаемому и века после. Дух её витает в небесах птицей Доненбай. А вот от жуаньжуанов, посигнувших на саму память человеческую, и следа не осталось.

Очень грустная повесть с ощущением какой-то безысходности и обреченности в конце...Жалко всех: мальчика, его тетку, дедушку...

«Плаха»-шедевр, по-моему, незаслуженно мало известный... Одной из сюжетом, действительно напоминающий «мастера и Маргариту» и при всей моей любви к Булгакову, могу заметить, что написано очень самобытно и совсем не слабее.., в общем описать это трудно, лучше один раз прочесть!

« И дольше века длится день» — другое название произведения, не менее также отражающее его содержание. Эти строки взяты из стихотворения Пастернака , а Айтматов и описывает как тянется тягучий день, полный самого века. Так говорил Айтматов:

«Человечество едино в Гомере, Данте, Шекспире, Гёте, Пушкине, Толстом, Достоевском, Бальзаке, Шолохове, Фолкнере, Гарсиа Маркесе и тд… Поэты, как мосты пролегают на нашем жизненном пути. Это мосты мысли и духа… Современное мышление человечества , в том числе и художественное, было бы невозможно без той пронзительной тоски по идеалу, которая, по словам Белинского, возжигается высшею идею в творчестве великих художников, становясь символом веры в неизбежность прекрасной жизни, совершенного человека, ибо он обязан и должен быть счастливым. Для того он и рождён».

Его литература проникнута гуманизмом, человечностью, как и стремился к тому автор. « И дольше века длится день» принадлежит к значимым произведениям Айтматова, оно нелёгкое, сложное, многослойное. Айтматов описывает быт степей, Едигей всю жизнь прожил в труднодоступном месте, на станке. И теперь он едет хоронить своего друга. Читателю представляется описание тяжелого длинного дня сильных и мужественных людей. В этом горестном дне рассказывается и про жизнь Едигея и его семьи, и про жизнь друга с семьей, заселившихся чуть позже.

Книга пронизана легендами и мифами Азии. Один из них про манкурта, попавшего в плен и потерявшего разум от пыток. Он не помнил больше ни себя, ни родителей, будучи способным делать лишь животную работу. И только мать все видит в нем сына и человека. Он же по приказу и со страха пронзает ее сердце стрелой: « Белая птица быстро полетела рядом с человеком, крича ему в том грохоте и светопреставлении :

-Чей ты? Как твоё имя? Вспомни своё имя! Твой отец — Доненбай, Доненбай..». И долго ещё разносился ее голос в сомкнувшейся тьме»

Айтматов не упоминает кровавыми страницы истории и войн, ещё со времён Чингисхана, когда реки были наполнены кровью всех побеждённых : детей, женщин , стариков. То были битвы, где пленных презирали, убивали или обращали в рабство. Так и Чингисхан был известен свирепостью, жестокостью и дисциплиной в походах. Таковыми бои были и века дальше.

Айтматов осуждает бесчеловечное обращение, пытки и рабство. Не только в родных землях, но и на всей планете, с ее страшной историей:

« Это страшная фантастика реальности — муки человека, которого истязают, убивают лишь за то, что он не хочет быть рабом. За то, что он захотел быть человеком. И столь же страшная фантастика — торжество нелюдей, которые мучают, убивают. У этой « фантастики» немало имён : апартеид, расизм, колониализм… Но есть и одно общее — империализм».

Подобным вещам нет оправдания. Им не место в нашем обществе, в благополучном, равном и гуманном социуме.

Легенда о сгоревшем манкурте, который потерял свои разум от пыток, повествует о самосознании, любви к матери и отцу.

Едигей, старый Едигей, едящий хоронить своего единственного соседа и друга, размышляет о том же. Вот строятся железные дорогие, поезда.. Космодромы. А вон там старое кладбище.

И нужно помнить. Сохранить предания, легенды, сохранить лучшее, беря с собой их в поезда, самолёты и космодромы.

Вымышленные космонавты самовольно уезжают в космос, к звёздам и дальним планетам. Тут уже фантастика, но Айтматов не концентрируется на ней, они лишь дополняющий яркий сказочный штрих повествования.

В повести говорится и о Едигее, жёнах и детях его самого и его соседа. В книге поднято много тем и преданий. И все они — стремление писателя рассказать о сердце человека, жестокости, любви и гуманности. Длинная повесть длинного дня на века.

Прошло очень много лет с того момента когда я прочитал эту изумительную книгу. Это настоящий шедевр Советско-антисоветсой фантастики и я прочитал его на одном дыхании. Одна только история о манкуртах чего стоит. Книга получилась на славу и главное никого не обидела. Палачи остались палачами а манкурты которыми палачи управляют так и остались манкуртами ,производя на свет себе подобных. Видимо так и должно быть и если-бы было иначе,то людям хватило одной Библии и книг бы других не было.История на космическом корабле меня поразила как и сговор капиталистов с большевиками о блокаде Земли от всех благ предложенных инопланетянами для улучшения жизни на голубой планете.Страх потерять власть сильных мира сего, превыше чем остаться без куска хлеба для простого человека. Это удалось Чингиз Айтматову донести до затравленного , запуганного и затюканного( других практически и не было) читателя удачнее и достовернее чем братьям Стругацким. Идеальная книга и если ты действительно любишь фантастику,то прочти обязательно.

Прекрасная экранизация, довольно точно следующая оригиналу — повести «Лицом к лицу». Были внесены незначительные изменения: если мать главного героя-дезертира незадолго до его поимки уходит из дома в неизвестность, не выдержав стыда, то в фильме она умирает от старости, болезни и лишений, а ее сын, не может принять участие в ее похоронах, скрываясь от людей. Что позволило включить в фильм сцену, где Исмаил ночью рыдает на материнской могиле, обхватив руками свежезасыпанный холмик земли. Актер, игравший Исмаила в фильме, для того, чтобы вжиться в образ, репетировал на могиле своего покойного отца (съемки велись в Таласе, недалеко от родного села актера) и режиссер собирался снимать эти репетиции и включить их в фильм, но сельские муллы запретили снимать настоящую могилу. В итоге сцену снимали в чистом поле, насыпав холмик земли. Натуру снимали в Таласе, причем именно возле той пещеры где скрывался реальный Исмаил, ставший прототипом героя повести. Интерьеры снимали в павильонах Узбекфильма в Ташкенте и в пещере в Чуйской области (таласская пещера оказалась слишком тесной для съемок). Также если в повести героя захватывают во время облавы, то в фильме главного героя застрелили, причем агента НКВД, стреляющего в Исмаила, режиссер для пущей достоверности поручил сыграть настоящему мужу актрисы, играющей жену Исмаила, заметив что тот страшно переживает и ревнует во время съемок любовных сцен.

Съемки фильма были примечательны еще и тем, что в один день участники съемочной группы встретились с настоящим Исмаилом, вернувшимся после заключения в родное село. Прототип оказался крепким стариком, который несмотря на свой почтенный возраст — 84 года, и годы тюрем и лагерей, принялся немедленно ухлестывать за актрисами, играющими главные роли в фильме. Как выяснилось, настоящий Исмаил, написал Айтматову письмо, в котором писал, что «вы прославили меня, а я прославил вас» и сообщал, что несмотря на то, что он сам был дезертиром, его дети и внуки, служили и продолжают служить на флоте и в армии.

История его жизни, помимо описанных в повести событий, оказалась не менее интересной. Скрывался он от властей несколько лет, успешно занимаясь скотокрадством. Крал он по крупному, угоняя колхозный скот табунами и стадами. Причем, оставлял себе только то, что хватало на пропитание, раздавая остальной скот людям. Что, наверное, и объясняет то, что его так долго не могли поймать. После поимки он провел в заключении 24 года, став к концу крупным криминальным авторитетом, «паханом».

Актрису, игравшую Сейде, выбрал на кинопробах сам Айтматов. Тогда же говорят, писатель очень жалел, что в свое время Джамилю сыграла не она.

Фильм стал настоящей классикой киргизского кинематографа. И хотя снимали его уже в перестроечное время, на излете «киргизского чуда в кино», он стал достойным продолжателем целой плеяды блестящих экранизаций Айтматова. Очень рекомендую к просмотру.

Первый учитель — это роман о становлении образования в далеких кыргызских местностях, роман о далеких минувших днях. Айтматов описывает непонимание людей, почему они и их дети должны ходить в школу. У них итак море забот, работы , нужна помощь по хозяйству.

Молодой учитель-коммунист открывает небольшую школу в сарае, куда должны ходить дети. Дуйшен и сам не слишком образован и полуграмотен, но он пытается научить чему-то детей. Маленькая Алтынай, способная ученица, насильно выдаётся замуж нелюбимыми дядей и тётей в пятнадцать лет. Таковы обычаи. Дуйшен противостоит ее браку, и отправляет учиться в столицу. Алтынай становится профессором, ездит в Москву, и все село ею гордится. Дуйшен же так и остался безвестным учителем, над которым смеялись и за полуграмотность и за то, как он вообще чему-то смог обучить детей.

Повесть о тех днях, когда свет и образование дарили надежду и рассеивали мрак. И о тех, кто остался позабыт в самом фундаменте.

« Джамиля» — одно из знаменитых произведений Айтматова, хорошо известное также и зарубежному читателю. « Лучшая повесть о любви» -так говорят о « Джамиле». Я не могу назвать этот рассказ своим любимым произведением Айтматова; в нем описываются тяжелые годы Второй Мировой войны , горе и тяжесть омрачают в нем счастье героев. Джамиля — очень сильная девушка, ушедшая от нелюбимого и неуважавшего ее мужа, полюбившая калеку. Вот и видит читатель образ двух держащихся за руку лиц, ушедших строить новую и лучшую главу жизни.. Но мы ничего не знаем о них и их судьбе в дальнейшем.

Из публицистики Айтматова : «И подлинно современная литература, призванная помочь сделать правильный выбор человечеству и отдельному человеку, тогда лишь может надеяться, что выполнит свою миссию, если поднимется на высший уровень нравственно-философского и художественного мышления».

Вот и герои следуют зову своего сердца и любви, а мы, читатели, восхищаемся силой их духа и черпаем надежду и силу из их истории.

Классика киргизской литературы, да и русской тоже. Фантастики здесь немного, и она кажется какой-то лишней. История Буранного Едыгея очень трогает за душу и интересна, потому что написана очень увлекательно и необычным красивым стилем. Роман читается очень легко, и мне он очень понравился.

В книге мне главной показалась тема войны, не любовная. Война в тылу, изнурительный каждодневный труд женщин, подростков, стариков и списанных со счетов армии мужчин. Враг очень далеко, фронт очень далеко, но все джигиты ушли защищать большую советскую родину. Каково это — оставить свой дом, свою семью, чтобы воевать за тридевять земель на земле другого этноса с другими обычаями? Каково это — остаться без молодых и сильных мужчин, которые воюют, погибают и пропадают где-то далеко-далеко-далеко от родного дома? Как удавалось удержать в душе чувство, что это далеко-далеко — всё та же родина, и что там они защищают свой дом? Вообще-то, об этом в повести ничего нет, но эти мысли всё время крутились у меня в голове. А в повести просто показано — удавалось и всё тут.

Но война-войной, а жизнь всё равно идет, ее не остановить. И история Джамили, мне кажется, не просто пронзительная история любви, но и символ непрекращающейся жизни, или даже рождения новой жизни, той жизни, которая без войны скорей всего и не родилась бы.

По воздействию на душу редко можно сравнить с этой повестью другую книгу,разве что «Белый Бим Черное ухо»,особенно тем,кто любит животных и считает,что они имеют такое же право на жизнь как и человек ,на доброе отношение к ним и на нашу землю. Это лучшая книга автора. И судьба коня трогает до слез реальных.

Замечательная история Буранного Едигея, его друга Казангапа, их семей и людей, случайно или нет живших рядом с ними. Жизненный опыт, приобретённый героями сквозь войны, крушения политических систем и каждодневные заботы, предстаёт в один день на пути к древнему кладбищу. Всё становится родственным: люди, животные, космические корабли. Легенды, вплетённые в роман, делают его колоритным, глубинным, связанным со стародавними временами. При этом в то же время смелые космонавты вступают в контакт с внеземной цивилизацией. Много грутсного и нежного, смешного и трагичного, реального и фантастического. Но течение жизни не изменить: вечны рождение и смерть, а остальное — бусины, нанизанные на нить жизни. Хлипкой она оказалась у Абуталипа Куттыбаева, но и у его палача не крепче. А вот Буранный Едигей и его верный наставник и друг много вынесли, до старости дожили.

Однако одна мысль автора не идёт у меня из головы после прочтения: «Нет больше таких Казангапов.»

Мощное, динамичное повествование о психологической дуэли двух мужчин, юноши и альфа-самца. В подтексте, как всегда, борьба за женщину.

Написано, как всегда у раннего Айтматова, сильно и кратко, без лишних деталей и несущественных подробностей, но с очень глубоким проникновением в самую суть человеческих отношений. Вся социальность в «Верблюжьем глазе» поверхностная и неважная для понимания этой новеллы. Это самец, матёрый вожак стаи, пытается сломать молодого конкурента, не допустить реального соперничества, а не просто тракторист издевается над вчерашним школьником.

Может быть, я слишком сентиментальна, но, пока читала, комок в горле не проходил. Как бы слёзы не потекли...

А если по существу, то Вечная невеста — добротный сюжет, отличный язык, очень достойная работа. Одним словом — литература, и это очень приятно :smile:

Я люблю эту вещь. Без лишних слов. Просто люблю.

Глубокий роман. Не стоит обращать внимание на незначительные вставки «социалистического реализма», вещь гораздо глубже.

Айтматов — всегда был;есть и будет моим и не только.:dont:..любимым писателем!!!:smile:

Он великолепный человек,талантливый писатель,он гений своего дела,пример для подражания,достойный сын КР.Он всегда будет жить в наших сердцах я в этом не чуточку не сомневаюсь!!

Одно из моих любимых произведений. Очень глубокий роман. Помню, что читала очень медленно, обдумывая каждую деталь. Настроение романа очень необычно. Некая спокойная задумчивость. Ну, и грустно становится после прочтения, если честно. Грустно, что такой у нас мир....

Только по-моему, эта вещь — вообще не фантастика

Айтматов — великий писатель. В детстве читала его с огромным удовольствием и сейчас перечитываю.

Это роман о несправедливости. Текст очень ёмкий, но читается легко. Депрессивная вещь с плохим концом, где будет горько и печально. Но оно того стоит, поверьте.

Очень люблю данную вещь. Язык Айтматова прекрасен, недаром он классик!

«Плахе» не слишком повезло. Сильный, сложный, трагический роман написан на самом переломе эпох. Это обеспечило ему шумный короткий успех и долгое полузабвение. Когда книга создавалась, многие её страницы едва-едва могли бы протиснуться через цензуру, да и то благодаря имени автора. Спустя 7-8 лет проблемы минувшей эпохи перестали вызывать интерес. Дискуссии о способах хозрасчёта утратили смысл, наркоторговцы перешли к промышленным методам работы, организация барских охот перестала быть делом кустарей.

Остаётся философия. Здесь её больше, чем в любой книге Айтматова, больше, чем в «Буранном полустанке» и не слишком удачном романе «Тавро Кассандры». Но и философия, выстраданная автором, теперь выглядит устаревшей, что ли. Другая эпоха. И чем выше установлена планка, тем менее убедительными кажутся рассуждения. Самым неудачным мне представляется эпизод с Пилатом. Точно так же в «Буранном полустанке», исключительно сильной книге, сцены совместной космической экспедиции получились на удивление слабыми и беспомощными.

Но всё это придирки к действительно великому писателю. С точки зрения психологии, языка, эмоционального воздействия «Плаха» великолепна, как почти все книги Айтматова. Потрясают трагедии Авдия Каллистратова, Бостона и его семьи, волчицы Акбары. Особенно, как ни странно в этом признаваться, надрывает душу история Акбары. Кажется, вольные или невольные издевательства людей над могучим зверем — издевательства над всем живым миром Земли, к которому и мы сами, вообще-то, принадлежим.

Роман хорош. Сюжет развивается на нескольких уровнях:

Первый уровень: Похороны Казангапа в современном писателю Казахстане.

Второй уровень: «Космическая» история контакта с лесногрудской цивилизацией, которая разворачивается параллельно с первым уровнем.

Третий уровень: Мифический — легенды о манкуртах, Ана-Бейит, старом акыне, в поздних изданиях — о белом облаке Чингисхана.

Четвертый уровень: История Едигея и других работников Буранного полустанка, которая охватывает период с 1945 по 1954-56 годы.

Главная идея романа традиционна для Айтматова: уход от традиций и своей культуры приводит человека к моральной деградации (Тансыкбаев, Сабитжан), а народ (или шире — человечество) к закату и гибели.

Писать о «Буранном полустанке» можно много, его лучше прочитать самому, благо книга написано достаточно прозрачно, особенно в поздних своих редакциях. Выскажу лишь несколько личных впечатлений.

«Буранный полустанок» книга пессимистическая. Айтматов не видит перспективы возврата к традициям, а значит «душа» каждого народа, и человечества в целом, будет забыта, а их судьба — печальна. Отказ обоих полюсов разделенного тогда мира от контакта с лесногрудской цивилизацией четко показывает это.

Потеря связи землян с историческими корнями суть неизбежная плата за выбранный ними путь к цивилизации. В каждой строке у Айтматова сквозит тоска по былому, но никакого альтернативного пути он не рисует. Нельзя ведь серьезно рассчитывать на успех Едигея в защите древнего кладбища от сноса в каких-нибудь горкомах-обкомах, сплошь населенных Сабитжанами и Тансыкбаевыми.

Вольно или невольно, но Айтматов очень негативно высказался в отношении «цивилизаторской» роли Советского Союза в судьбе других народов, в данном случае казахов. В истории Едигея беда всегда приходит из города, который является оплотом «советской» власти и в котором люди теряют все признаки, отличающие их друг от друга. Более того, главным маркером, которым Айтматов пометил манкурта Тансыкбаева-младшего, является отказ последнего говорить с Едигеем на казахском и демонстративное требование общаться с ним на русском языке.

«Космический» уровень описывается Айтматовым крайне скудным языком, практически канцелярщиной. Это только подчеркивает бедность и убогость «цивилизованной» культуры сравнительно с красочным языком легенд и древних песен. И иная, более развитая, цивилизация называется Лесной грудью не случайно. Название подчеркивает связь этой цивилизации с природой, а следовательно с традицией (идея неразрывной связи ландшафта и культуры в романе прописана практически открытым текстом), и только в сохранении такой связи Айтматов видит залог гармоничного и успешного развития человека и общества.

В общем очень рекомендую для прочтения. Книга поэтична и умна, но при этом интересна и не заумна. Ранняя редакция написана тоньше. Поздние вставки и дополнения, сделанные Айтматовым после распада СССР, делают роман более прямолинейным и, на мой взгляд, необязательны. Легенду о белом облаке Чингисхана вполне можно прочитать отдельно.

Это небольшая повесть была первым произведением, прочитанным мною у Айтматова.

Не знаю даже как описать эмоции, которые нахлынули на меня.

Эта повесть О ЛЮБВИ, немного о войне, о степи... Очень трогательное описание природы. Читаешь будто не прозу, а поэзию, настолько красив язык писателя.

«...и мне нестерпимо захотелось выйти на дорогу, выйти, как они, смело и решительно в трудный путь за счастьем...»

Добрый мир детской сказки разбит вдребезги грубой реальностью мира взрослых, а ведь у главного героя кроме этой сказки ничего и не было в его такой еще короткой жизни... Поэтому он отвергает этот жестокий и несправедливый мир. Он «прожил, как молния, однажды сверкнувшая и угасшая. А молнии высекаются небом. А небо вечное.»

Горькая правда жизни, задевающая за живое.

На эту повесть я наткнулся случайно. Увидел в старенькой престаренькой книге про войну, которую читал мой дед («Герои суровых лет», издательство «Кыргызстан», 1968 год). Увидел там фамилию Айтматова и не удержался, чтоб не прочитать… И тут же ударило и понесло. И листья осенние коснулись лица, и ветер этот холодный задул. А дальше… Нет, всё-таки величайший автор – Айтматов. Как он хватает рукой за сердце, сжимая его до боли. И вроде бы и история-то не самая может быть курчавая, не самая оригинальная – дезертир, вернувшийся в родной дом, и муки жены его, которая и мужа жалеет, любит (едва ли не слепо) и видит, как туго всем вокруг – и на себя-то с малым сыном еды не хватает… Но как! Как написано, точно кровь густеет… и горечь какая-то. Нет, непередаваемо сильные вызывает ощущения. И даже крикнуть хочется (уж извините): «До чего же вы, бабы, дуры!». И жалко эту Сейде, и горько за неё. Вроде бы и небольшая повесть-то, на один день бы хватило, а приходилось прерываться, откладывать… так сильно всё схватывало, каким-то больным железным обручем в груди схватывало. Такие сильные эмоции. И такая суровость, противоречивость жизни. Мощнейшее произведение. И это несмотря на обилие киргизских слов, за которыми приходилось лезть в словарик на последних страницах книги, что иной раз тормозила всю эту чудовищную силу Айтматовского слога. И что конец уже виден… что очнётся она, должна очнуться Сейде, увидеть, где чёрное, а где белое – хоть и порвёт ей это душу на части. Что не свой он уже, хоть сердцу, глупому слепому сердцу и не чужой. (Да и какая же сволочь, сколько горя принёс – и кому, своей семье, этой бедной сердобольной Сейде…да и всем вокруг). Будто уже и не человек… И что ей именно стоять «лицом к лицу»…

Сильнейшее произведение! Пронизывающее. И мучительно живое, реальное. Ещё раз поражаюсь непередаваемой силе Айтматовских повестей. То, как может он доносить от сердца к сердцу. Как заставляет чувствовать боль за других людей. Как заставляет чувствовать несправедливость и переживать за правду. В этом сложном, до муки сложном мире.

Потрясающий роман. Протяжно-трагический, пессимистичный, многослойный и очень глубокий. Фантастическая линия про космонавтов и столкновение с иной цивилизацией — лишь скромный и не очень необходимый штрих к двум важнейшим сюжетным линиям.

Первая — уставший, почти разбитый старик по имени Едигей пытается по всем правилам и традициям похоронить своего давнего друга, с которым он работал тридцать лет вместе. Столкновение поколений, тоска по ушедшему, страх, безысходность — это самая грустная и щемящая сердце часть истории.

Основная же часть романа посвящена жизни Едигея в сарозекских степях Казахстана с 1945 по 1953 год. Описание быта, переживаний героя, трагическая история его неожиданной любви к вдове, описание затерянного в песках полустанка Боранлы-Буранного — всё это проникнуто такой силы поэтической мощью, что читать без отклика может только предельный сухарь.

Любого переживательного человека эта книга буквально разорвёт на шматы.

Невероятные впечатления, классика, в список обязательной литературы всем, кто любит правдивые, откровенные, душевные книги.

Я люблю… да нет, просто обожаю Айтматова – и за язык его, и за высоту смысла его прозы, то, как умеет он поднять даже бытовое до космической важности, до завыванья времени и стона души. И вот такие фольклорные элементы – для него способ поднять историю да философского, практически космического уровня притчи. Я читал эту историю внутри романа «И дольше века длиться день…» и там, в его структуре, она, по-моему, имела центральное значение. По крайней мере, в окружении истории Абуталила Куттыбаева, трагичной истории человека, более всего связанного со своей семьёй, и умершего в отрыве от своей семьи и из-за отрыва от семьи, она имела особое значение и созвучие, углубляя и усиливая историю Куттыбаева, да и всего романа. Но и сама по себе история хороша – история о материнской любви, и о том, что даже рабство не так страшно как искоренение памяти. И в этом история личная, и в этом история великая, общая, так как тут не только память как таковая, но и намёк на память народа, на национальную идентичность. И что за варварство это – лишить человека идентичности, а нацию её национальной памяти; превратить личность в манкурта (вот, даже Ворд это слово не подчёркивает – настолько оно стало известным и обиходным), способного убить свою мать? Да и вообще, является ли человек лишённый памяти и понимания, кто он и кто предки его, человеком в сакральном смысле этого слова, не бессмысленное и безропотное ли это существо, не имеющее так же и будущего?.. И это, увы, имеет свою жуткую актуальность и сейчас, когда и нашу национальную идентичность пытаются потихоньку вытравить; и тогда она была актуальна – вот по этому «Легенда о птице Доненбай» как притча жива и вечна. И важна, так как сама она как былинная птица спрашивает нас, помним ли мы кто наш отец и кто наша мать, а вместе с тем, кто мы сами, какого рода и племени?

А ещё, кроме колоссального и такого до боли проникновенного смысла, хоть сам сюжет этой легенды не столь затейлив, у неё есть эти совершенно живые символы, столь яркие, что кажется, такое действительно было в истории – и шири, и жуаньжуаны (сейчас, посмотрел «Википедию» – оказывается, было такое племя!), и эта страшная пытка со стягиванием головы, и сами манкурты… Всё настолько осязаемо и, главное без явных гипербол (с теме же бессердечными жуаньжуанами – как Найман-Ана, не столько клянёт их, сколько пытается понять, какие события могли привести их к такой жестокости?), что это невероятно реально, прибавляет новые Ньютоны к художественной и философской силе этой легенды.

Старый конь тащит телегу и старика. Они медленно возвращаются домой. Конь устал, старик отцепляет телегу, берет коня под уздцы и они продолжают свой путь. У коня заканчиваются силы, он падает, он умирает. Старик накрывает его своей одеждой, садится и вспоминает свою жизнь. И жизнь коня. Вспоминает свою буйную революционную молодость, и молодого иноходца, лучшего из табуна. Вспоминает зрелые годы на которые пришлась война, и подросшего коня-Гульсары, победителя местного турнира по скачкам. Послевоенные годы, любовь, пятилетки, работа чабаном, окот овец в грязи, в голоде, холоде, тяжкий труд, несправедливость, разочарование в советской власти,... и старость... Все проходит перед его глазами...

Прочитав, как будто чужую жизнь прожил, давно так не сопереживал при чтении. Про окот овец написано непревзойденно! Замечательная, жизненная книга.

Чем заслужил урождённый Тимучин покровительство небес — для меня загадка. Не убийством же брата-конкурента. Но вот благословение младенца — ожидаемый итог. Легенда заставляет о многом задуматься: радости простой жизни, наполненной любовью, нежностью, продолжением рода, против жажды всемирного господства, наполненной страхами, условностями, жестокостью. Прав автор: государство — это универсальная машина насилия.

Если выбросить всю поэтическую (что совсем не равно стихотворную) составляющую этой повести, то мы получим в сухом остатке рассказ уже старой киргизской женщины Толгонай о своей жизни.

Вся эта жизненная история, будь она изложена простым повествовательным языком, наверное просто стала бы очередным рассказом о жизни и судьбе. Но ведь мы читаем Чингиза Айтматова, писателя, наделённого совершенно отчётливым поэтическим даром. И потому вот эта почти притчевая манера, с первых строк повести и до последнего абзаца не даёт читателю скользить по тексту спокойным холодным взглядом, а сразу вызывает горячие чувства и сильные эмоции по поводу читаемого. Повесть-притча, повесть-поэма, повесть-плач...

Немного пафосная повесть о первом комсомольце-учителе в глухом киргизском аиле. Но пафосность заметна только взглядом из сегодня, из конца второго десятилетия века уже XXI. А сто лет назад здесь, на киргизской земле, после революции и указов советской власти было примерно то же, что и на Руси-матушке: непонимание сельчан и недоверие к новому строю и к привносимым этим строем решительным изменениям. Наверное нынешние читатели будут упрекать повесть за излишний советский пафос, однако если попробовать представить себе описываемые события не с точки зрения агитпропа, а просто как часть истории народа, то возможно восприятие изменится. В любом случае мне повесть показалась и интересной и волнительной. Так было...