На волне разговоров «писателей уже больше, чем читателей» логичным продолжением будет «каков писатель, таков и читатель». Без всякой критики, кстати, исключительно как математическая категория.
Девушка в своем блоге пишет — «читая Шмаракова, я поняла, что такое хороший читатель. Хороший читатель, — сообщается нам — это тот, кто встретив сложное незнакомое слово, не станет кривить лицо и презирать автора за интеллектуализм, а встанет с дивана и устремится в поисках словаря». И, заметьте, в контексте Шмаракова это, возможно, и есть адекватная реакция на стимул (сильно подозреваю, что цена вопроса — не только словарь, но пока сама не читала Шмаракова и ничего сказать не могу).
В случае условно-сферической Донцовой, предположим, хороший читатель — тот, кто покупает ее книги, а не пиратит их.
Хороший читатель для Шекспира совершенно не равен хорошему читателю Кафки, зато равен или очень близок читателю Чуковского. Первый и третий должны резонировать своему автору возрожденческой живостью чувств, второй — мизантропией.
Читатель ждет уж рифму розы.
Да, так вот о Жарковском.
То, что ЖСВ нужно читать долго и перечитывать — как бы очевидно. То есть если не, то незачем и начинать. Сказку PRO, на которую фантлабовская аннотация ужасна и даже ужасТна, я вообще читала две недели — несчастные стопийсят страниц, первую половину, я имею в виду (вторая все еще томится в драконьих пещерах и поди ее оттуда добудь).
В этом месте возникает интереснейший эффект. Насколько я начинаю понимать, хороший читатель для глубокой литературы это тот, кто читает мало, а перечитывает много. Относительно мало, хочу я сказать, но безотносительно качественно. Такая мысль у меня возникала с Бэнксом, однако привычка переходить от одной книги к другой незамедлительно в один день не исчезает.
Запойное чтение в некотором роде вроде наркотика, и ничего хорошего в этом, разумеется, нет. Формируется этакий «взгляд туриста» и чтение превращается в бесмысленное времяпрепровождение. В лучшем случае активизируются старые паттерны, когда скоростной пробег по новому высвечивает что-то из хорошо усвоенного во времена более благодатные.
Нет, я вполне критично отношусь сама к себе и отдаю себе отчет, что честнее было бы читать таким образом Донцову, без всяких претензий на интеллектуальность. Ну или ограничиться блогами в ЖЖ, тоже вполне себе интересно.
Самым счастливым временем для меня, при всем при том, были те пять лет, за которые я не прочла ни одной книги (по специальности не считается), но каждый день перечитывала Улисса и манновского Иосифа. Всему хорошему в себе я обязана отказом, блин, от беспорядочного и избыточного чтения.
Возможно — и даже наверняка — что у каждого из нас свой режим и ритм чтения; одного серьезного автора, может быть двух, трех — (во всех случаях, ограниченное число) хватает на несколько лет, если читать вкруговую вокруг некоторой неподвижной точки отсчета.
(Кто помнит, буддистская история с мастером, учеником-биологом и рыбой — самое то в контексте).
(Было бы лицемерием говорить, что при этом я отказываюсь от развлекательного чтения и перехожу на одни акриды и лилии полевые).
Жаль, конечно, что у ЖСВ выложен только Хобо — хотя сейчас, начиная его перечитывать, еще и еще раз убеждаюсь, что больше он (ЖСВ, не Хобо) может ничего и не писать. Зато в ситуации есть замечательный бонус — вполне себе живой русскоязычный автор с массой отсылок на другие тексты (не только литературные, кстати сказать) и в самом романе и во вполне доступном ЖЖ; вполне можно, определив себе Хобо как центр круга на, скажем, год (на самом деле, как пойдет) исследовать прилегающие территории. Правду сказать, то же самое мне бы хотелось сделать и с Бэнксом, но тут меня подводит слабый английский.
Вообще говоря, это не оригинальная позиция, мое личное все, Фрэнсис Йейтс, точно так же поступила с Шекспиром, став в результате крупнейшим специалистом по английскому Ренессансу. Ну а поскольку ни одна эпоха меня не привлекает так, как множественная реальность вне времени, то проза Жарковского и Бэнкса будет как раз по размеру.
Нуивот, на этой территории, простирающейся вокруг центра, среди прочих драконьих сокровищ встречается имя Андрея Ляха.
На этом Шахерезада прерывает дозволенные речи, откладывая продолжение на завтра.
цитировать
свернуть ветку