13. И еще один пропуск – большая статья известного польского синолога (китаеведа) и переводчика с китайского языка (в частности, переводчика знаменитого “Путешествия на Запад”), профессора Варшавского университета Тадеуша Жбиковского/Tadeusz Żbikowski (1930 – 1989), которая называется «Kartki z dziejów chińskiej fantastyki (naukowej)/Страницы истории китайской (научной) фантастики». Статья была написана по заказу редакции в 1983 году, но оказалась напечатанной гораздо позже – в январе 1989 года. И, судя по всему, оказалась одной из последних прижизненных публикаций профессора.
Этот чрезвычайно интересный материал, описывающий развитие и достигнутое положение любимого литературного жанра в великой азиатской стране, закрывал зияющую брешь в познаниях польских любителей фантастики. И советских читателей журнала «Fantastyka» -- тоже. Статью заметил и перевел на русский язык В. АНИКЕЕВ. И даже опубликовал перевод – в № 2 (26) журнала «Мега» за 1998 год.
Уже и не вспомню, кому это пришла в голову идея – переводчику ВЛАДИМИРУ АНИКЕЕВУ или главному редактору Ефиму «Эрику» Шуру – заменить слишком уж сухой, академически звучащий заголовок статьи более броским: «Там, за Великой китайской стеной». Судя по тому, что этот заголовок и сейчас мне нравится, наверное все-таки переводчику…
На 1998 год это был, пожалуй, наиболее полный материал по указанной тематике в русскоязычном секторе. Литературному очерку, однако, вновь не повезло с печатью – указанный номер журнала был отпечатан лишь спустя 17 лет и отнюдь не в том количестве экземпляров, которое указано в его выходных данных. Учитывая труднодоступность публикации, я, пожалуй, воспроизведу текст этой статьи (с некоторыми правками) здесь, в блоге. Итак,
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ КИТАЙСКОЙ (НАУЧНОЙ) ФАНТАСТИКИ, или ТАМ, ЗА ВЕЛИКОЙ КИТАЙСКОЙ СТЕНОЙ
Китай, надо об этом напомнить, это страна с длиннейшей в мире непрерывной историей, чья культура развивалась более тридцати веков, оказывая влияние на культуры множества стран Дальнего Востока.
Истоки фантастики (и даже научной фантастики – в зависимости от того, какие дефиниции использовать для определения этих форм литературной экспрессии) теряются в глубочайшей древности. Правда, история китайской научной фантастики пока еще не написана, однако, судя по материалам разных статей, посвященных этой тематике, некоторые мотивы научной фантастики можно отыскать еще в китайских мифах, записанных примерно в III веке до нашей эры, но, конечно, ходивших в изустном изложении и на протяжении нескольких столетий до этого.
Укажем хотя бы два мифа, которые считаются (во всяком случае, с точки зрения современной китайской фольклористики) первоисточниками китайской научной фантастики. Впрочем, фантастические мотивы, содержащиеся в первом из них, прослеживаются (разумеется, в иной, более технизированной форме) и в современных научно-фантастических произведениях, а осуществление соответствующих идей второго мифа (в изменившихся, конечно, условиях) свершилось уже в текущем столетии.
Миф о великом лучнике Хоу И (Hou Yi) воспевает его упорную борьбу с силами природы. В незапамятные времена в космическом пространстве над Землей вспыхнули внезапно десять солнц, которые немилосердно палили почву, иссушали водоемы, уничтожали посевы. Люди укрывались от нестерпимого зноя в глубоких пещерах, но им грозила гибель от голода и жажды.
Предпринимались многочисленные попытки изгнать пылающие светила с земного небосклона, но ни одна из них не увенчалась успехом. И тут появился богатырь, оснащенный новейшим достижением тогдашней военной техники – луком со стрелами.
На протяжении девяти дней он сражался с огнедышащими пришельцами и сбил стрелами девять из них, пощадив лишь десятое, и избавил, таким образом, человечество от угрожавшей ему гибели.
Во втором мифе, который является некоторым образом продолжением первого, содержатся, в сущности, два мотива, которые можно отнести к научной фантастике и которые отражают извечные устремления человечества. Это мотив изыскания эликсира бессмертия (поддерживающего организм человека в состоянии вечной молодости) и мотив путешествия на Луну. По крайней мере, второй из них считается самым ранним в мировой культуре отражением многовековой человеческой мечты об отрыве от поверхности Земли и свободном полете среди прочих небесных тел. Разумеется, средства, использовавшиеся для реализации этих устремлений, следует числить скорее по ведомству чистой, чем научной, фантастики, хотя, скажем, продолжительность человеческой жизни на протяжении минувших тридцати столетий увеличилась приблизительно втрое и нельзя отрицать возможности такого развития биологии и химии (соответствующих пранаукам о свойствах лекарственных и иных растений), которое обеспечит расширение этой естественной границы до пределов, примыкающих к фактическому бессмертию.
Вернемся, однако, к китайскому мифу. Из него мы узнаем, что у вышеупомянутого лучника была жена, красавица Чан-э (Chang-e).
Когда богиня Си-ван-му, «владычица Запада», за спасение человечества наградила Хоу И эликсиром бессмертия, который должен был обеспечить ему (а возможно, и его потомкам тоже) вечную молодость, завистливая Чан-э выкрала его у мужа и сбежала с ним на Луну, где и пребывает до сих пор в облике жабы.
Последовавшие столетия развития китайской классической литературы обогатили ее неисчислимым количеством произведений фантастической тематики, по меньшей мере часть которых (в зависимости от применяемых критериев) может быть отнесена к научной фантастике. В них можно найти следующие мотивы: попытки изготовления эликсира бессмертия и омолаживающих средств, путешествия в земные недра и межзвездные пространства, изыскание возможности превращения людей в животных и растения и обратно, манипуляция сонными видениями с применением различных приспособлений или препаратов, изготовленных в алхимических лабораториях. В этих произведениях появляются также внеземные существа странных, фантастических очертаний. Этот краткий список, разумеется, не исчерпывает всего богатства тех мотивов китайской классической литературы, которые могут быть отнесены к научной фантастике.
Подавляющее большинство произведений древней китайской литературы имело более или менее явный дидактический характер. Лишь некоторые из них довольствовались формально-эстетическими ценностями. В основном же к фантастике прибегали с одной из двух целей: желая отразить идеалы и мечты человека или намереваясь подвергнуть критике встречавшиеся в реальной жизни проявления зла и несправедливости, а также неправильные, по мнению авторов, общественные отношения, либо (но значительно реже) дать последним (то есть общественным отношениям) позитивную оценку.
(Продолжение следует)