Чайна Мьевиль «Посольский город»

Читал книгу более полугода. Не потому что сложно, а потому что невероятно вкусно. Поразительно. Мьевиль — это тот человек, который раз за разом поднимает меня в страну удивления и изумления для того, чтоб затем со всей дури швырнуть о землю логичности и разумности. Мьевиль — это то, что невозможно толком проспойлерить, потому что повороты сюжета основаны на совершенной уникальности мира. Мьевиль — это то, что заставляет выйти за рамки мира. Нет, не так. Мьевиль — это то, что заставляет видеть рамки мира и обитает за ними.

Посольский город — это типичное произведение великолепного британского представителя «странной» фантастики. Произведение, которое заставляет задуматься о языке. Вплоть до того, что обращаешься за объяснениями к Хайдеггеру. А затем смотришь вокруг и думаешь: «А действительно, как и зачем придумали ложь». Посольский город — это ворота в непостижимое. Это грань между фантастикой и фантазией. Это мир языка. И одновременно невероятный сюжет, что просто окончательно выбивает землю из под ног и заставляет поверить в сверхчеловечность Мьевильского таланта.

Первое знакомство с Мьевилем. Удачное? Скажем так, двояко.

Конечно же, хочется выделить великолепную проработку мира. Вселенная Чайны поражает воображение.. Интересный взгляд на гиперпространство, другие Вселенные (да, есть тут и такое); удивительная раса, которую, к сожалению, до конца автор так и не смог нам объяснить, но их язык... Да, это и вправду великолепно.

Но сюжет... Его можно описать всего-то в одну строчку. Действий как таковых тут практически нет, а те, что присутствуют, занимают со всей своей незначительностью полкниги. Полкниги, от которой можно было бы избавиться, сделав отличную повесть, а не роман.

Ну-с, да бог с этим моим замечанием. Я не разочаровался в «Посольском городе» (аля Послограде) — произведение покажет незнающим Мьевиля, кто он, и с чем его едят. И есть мне теперь его хочется всего. Почти каждую книжку-роман, хочется сказать.

В книге есть сложная и оригинальная фантастическая идея, очень хорошо воплощенная в жизнь. Вся интрига романа крутится вокруг инопланетного языка, который совершенно не похож на наш в своей фундаментальной основе. Есть персонажи, которым хочется сопереживать. Присутствует иная планета и инопланетный социум, хорошо описанные.

Качественная умная фантастика

Будущее. Главная героиня романа, Ависа, возвращается на родную планету Ариеку, где расположена человеческая колония – Посольский город. Здесь люди ведут переговоры с коренным населением планеты, насекомоподобной расой Хозяев. У Хозяев два рта и очень странный язык – и каждое слово Языка состоит из двух звуков, издаваемых разными ртами. При этом, по какой-то причине Хозяева понимают лишь когда к ним обращаются на Языке живые существа – компьютеры, синтезирующие Язык звучат для Хозяев как обычный шум. Поэтому, для общения с инопланетянами люди создали Послов – генетически изменённых клонов, почти телепатов. В детстве Ависа сама стала частью Языка – сравнением, но она плохо понимает, что это значит. А затем, почти сразу за Ависой на Ариеку прибывает новый Посол, и налаженный порядок, с его прибытием летит ко всем чертям...

Описание несколько сумбурное, но созданные Мьевилем миры сложно описывать ровно, понятно и линейно. Вернее не миры, а города. Ведь в «Посольском городе» Чайна Мьевиль вновь эксплуатирует свою любимую тему – города-государства, города, существующего по своим странным правилам, города, на первый взгляд благополучные, но на самом деле наполненные конфликтами и противоречиями. Просто в этот раз город оказался на другой планете...

Что до литературных качеств книги, то у Мьевиля, ранее не работавшего в жанре научной фантастики вышел добротный и весьма нестандартный роман. Сколько примеров лингвистической фантастики вы можете вспомнить, а? Я напряг память, и припомнил «Vita Nostra» М. и С. Дьяченко (которых вообще не перевариваю), «Вавилон-17» Сэмюэла Дилэни, «Языки Пао» Джека Вэнса, и относительно свежий сборник «Вербариум». А ведь кроме Языка и языковых игр в «Посольском городе» можно также найти элементы не менее редкого биопанка (живые дома и механизмы Хозяев), космической оперы, и даже философии... Одна беда – после действительно захватывающего, пусть и чуть неспешного начала, в середине книги происходит перелом. Картина мира, состоящая из разбросанных по тексту деталей, в головах читателей складывается окончательно, главные секреты сюжета раскрываются, и несмотря на всё ускоряющийся темп событий, интерес к событиям романа всё-таки слегка убывает. Но тем не менее, «Посольский город» всё равно на мой взгляд является почти шедевром.

Простой по языку — для Мьевиля — роман с несколько смятой концовкой. Очень крутая концепция языка, которые ариекаи произносят двумя ртами, и поэтому переводчики-люди должны работать парами, одновременно и одинаково мыслящими. Вообще, хорошо видно, как Мьевиль придумал этот сюжет. Сперва он задумал язык, а затем вокруг этого артефакта-языка навинтил планету, посольский город и так далее; помимо языка ариекаев, остальные элементы романа достаточно стандартны и не раз встречались в других НФ-романах.

Если бы Чайна Мьевиль родился в другом мире и под другими звездами, прошел бы вступительные испытания и поступил в институт Специальных Технологий г. Торпы, то произвел бы, несомненно, фурор. Союзы, частицы, падежи — все это нужно и важно для универсального языка, но есть специализации не то чтобы редкие — немыслимые. Условно-повелительное наклонение как раз из таких. И все-таки находятся те, кто говорит невозможному: «Будь». И смотрят на созданное ими, и видят, что это хорошо.

Мьевиль и сам из области очевидного-невероятного. В его имени слышится голос Востока, от фамилии веет старой Европой. Зарабатывая на жизнь небылицами, он активно воздействует на реальность — как политик и публицист левого крыла. Его книги терзают читателя парадоксальными идеями и замысловатым стилем, но продаются от этого только лучше. У него татуировка на правом бицепсе (череп с щупальцами — тоже своеобразный манифест), полдюжины сережек в левом ухе, внешность благородного бандита и репутация самого сексуального литератора Великобритании. Жанровых премий ему навручали на небольшой стеллаж, но фантастическое гетто возлагает на него особые надежды — устами Урсулы Ле Гуин: «Когда он получит Букера, вся эта дурацкая иерархия рухнет, и литературе от этого станет только лучше». Что ж, для того и существуют революционеры — те, кто мыслит в условно-повелительном наклонении, транслируя свою волю в ноосферу.

«Посольский город» не подводит итогов и не притворяется «книгой всего» — это лишь очередная вклейка в пухлом альбоме тем и образов, интересных автору. С другой стороны, Мьевиль впервые обращается к чистой научной фантастике — на радость читателей и критиков, отчаявшихся классифицировать его прозу. Магический реализм, городское фэнтези, new weird, стимпанк — юркий Чайна уклонялся от ярлычков, как Нео в «Матрице» от пуль, но вот наконец остепенился и как будто притих (разумеется, следующий роман, «Рельсоморе», вернул все на круги своя). Выбор встает разве что между твердой и мягкой НФ и во многом зависит от познаний выбирающего. Очевидно, впрочем, что «Посольский город» — это книга о языке и его связи с мышлением.

В жанровой табели о рангах лингвистическая фантастика всегда стояла высоко, но сколько-нибудь отчетливых традиций в ней так и не наметилось: не существует «Лингвоманта» или «Глоссодюны», от которых протянулись бы через десятилетия ниточки к новейшим шедеврам и провалам. «Языки Пао» Джека Вэнса, «Вавилон-17» Сэмюела Дилэни, «Внедрение» Йена Уотсона, «История твоей жизни» Теда Чана — прекрасные, звонкие голоса, которые так и не сплавились в единый стройный хор. Их роднит скорее не преемственность, а общая теоретическая база, в первую очередь гипотеза Сепира — Уорфа: структура языка либо определяет мировосприятие, либо, самое меньшее, серьезно влияет на него. Для научных фантастов эта идея оказалась королевским подарком: из тех, кто всерьез разрабатывал тему контактов с чуждыми расами, обойти ее пожелали (сумели?) немногие. Там, где сталкиваются языки, неизбежны и конфликты мышления. И Чайна Мьевиль, у которого конфликт в крови, разыгрывает свой вариант этой старой драмы.

Роман переносит нас в далекое будущее, на одинокую планету на самом фронтире освоенной вселенной. Послоград, единственный город на Ариеке, слывет глухой провинцией и нечасто контактирует с метрополией, но своей захолустной жизнью вполне доволен.

Человеческое поселение, защищенное воздушным куполом, расположено посреди более внушительного города аборигенов-ариекаев и мирно сосуществует с ним. Цивилизация Хозяев, как их принято тут называть, держится на беспримерно развитых биотехнологиях — здесь плодится и размножается все, от люстр и оружия до фабрик и домов. Но истинная их уникальность заключена в Языке — неотделимом от мыслительных процессов, предельно конкретном, исключающем абстракции, ложь и, конечно же, все прочие языки. Речь Хозяев состоит из параллельных потоков, производимых двумя ртами. Их слова не обозначают — называют, и за каждым должен стоять живой разум, иначе произнесенное воспринимается как бессмысленный шум. Иногда этот шум исходит от двуногих объектов, совершающих разнообразные действия, но ведь и камень порой издает звуки.

Вот почему контактировать с ариекаями способны лишь специально подготовленные пары клонов с максимально синхронизированными сознаниями — те, кого и называют послами, элита и опора Послограда. В менее просвещенном обществе их держали бы за жрецов. Для уникальной проблемы найдено уникальное решение; заштатной колонии есть чем гордиться.

В городе живет Ависа Беннер Чо (в оригинале инициалы складываются в многозначительное ABC) — женщина, которая бороздила когда-то внешнее подпространство, но вернулась на родину, уступив желаниям мужа-лингвиста. Давным-давно Хозяева назначили ее живым сравнением — и теперь она известна как «девочка, которой сделали больно в темноте и которая съела то, что ей дали», часть Языка. Что это означает для нее? Каково это — стать сравнением? Ответов нет и быть не может, но настанут времена, когда искать их придется — когда метрополия пришлет на Ариеку собственного посла, слепленного из двух совершенно непохожих людей, когда Хозяева услышат его первые слова и все изменится навсегда.

Так разгорается конфликт, в котором никто не виноват и который устранить немыслимо. В спорах с биологией обычно побеждает биология. Чей-то тонкий расчет по случайности выливается в жестокий просчет, и жизнь превращается в ад для обеих общин. Мостики понимания между людьми и ариекаями рушатся один за другим.

И тогда автор вторгается на территорию невозможного. Болезнь, которой вчера не существовало, не вылечить вчерашними лекарствами. Если Магомет не идет к горе, то бедняжке пора отращивать ноги.

У Мьевиля с его социально-политическим мышлением персонажи всегда уступали идеям. В «Посольском городе» это особенно заметно. Несмотря на волевой характер и насыщенную любовную жизнь (сообразно вольным нравам своего времени), Ависе по большей части отводится роль наблюдателя и хроникера — то есть окошка, через которое читатель смотрит на происходящее. Ближе к финалу ее личностные качества окончательно теряют значение, героиня растворяется в тексте и становится катализатором развязки.

На деле функция главного героя достается всему социуму, сложившемуся в Послограде. И вот его-то портрет написан во всех деталях. Каждый персонаж, каждый поступок и мысль — штрих к общему полотну. Ни одно действующее лицо не существует само по себе, его смысл проявляется только в отношениях. На лингвистическом арго такое называется синтагматикой.

Как и все классические герои, этот проходит путь от благоденствия к отчаянию, от него к надежде, погружается в отчаяние еще глубже — и восстает из бездны израненным, но помудревшим. По пути Мьевиль отдает должное мотивам и темам, с которыми уже работал: чуждые друг другу культуры, существующие бок о бок («Город и город»), ожидание апокалипсиса и попытки его предотвратить («Кракен»), распределение власти в обществе, борьба с системой и ее последствия («Железный совет»). Получат свои пятнадцать минут и любимые автором подпольщики — на этот раз их усилия приведут к более предсказуемым результатам, чем мы привыкли. Не обошлось без фирменных неологизмов, разгадывать их — отдельное удовольствие, хотя в русском переводе выжили немногие. Начало романа нашпиговано ими до такой степени, что нетерпеливая часть аудитории отсеется сама собой.

И такая политика уместна, ведь стержень сюжета образован приключениями языка, который пытается выйти за собственные пределы — и выходит. Как и в прочих своих книгах, автор не склонен к милосердию: у любых перемен есть цена, а выживание не выиграешь в лотерее. Ставки придется сделать, по какую бы сторону баррикад тебя ни забросило. Порой и самих баррикад не различить, пока не вглядишься как следует. А «ложь во спасение» становится не просто красивой фразой.

Условно-повелительного наклонения не существует, но Чайну Мьевиля с его ресурсами фантазии такие мелочи не останавливают. Как и всякого, кто встретился с невозможным «если бы», но готов сказать ему: «Будь. Так надо».

После немного невнятного и абсурдного Кракена взялся за Посольский город. В этот раз Мьевиль реабелитировался в моих глазах и выдал нечто подобное Вокзалу, только более ровное по содержанию. Здесь так же присущее Мьевилю буйство фантазии: новый живой мир, расса, культура. Но самое главное в этой книге — Язык (язык не в нашем понимании смысла, а Язык, который нам показывает автор). Это настолько необычное и смелое нововведение, что первое время в момент чтения у меня отвисала челюсть — насколько нужно быть «Чайной Мьевилем» (другого слова тут не подобрать), чтобы выдумать такое явление в принципе.

Как я писал в самом начале рецензии, роман написан очень ровно в отличие от того же Вокзала. У меня был момент, когда стало немного скучно, но он быстро прошел. Читается действительно легко. Кому-то может показаться, что не хватает остроты развития событий, но нет, роман получился именно таким, каким и должен был бы ыть в моем понимании.

Ставлю роману крепкую 9ку — он без сомнения заслуживает этого. Данный роман советую как к прочтению любителям Мьевиля, так и любителям классической олдскульной фантастики.

Чем импонирует мне Мьевиль — так это тем, что в современную эпоху, когда самый простой путь к успеху — это апелляция к эмоциям читателя, Мьевиль апеллирует к разуму.

Приятно, когда автор считает тебя разумным существом, а не скотом, которого маркетологи разобрали по косточкам и вывесили схему на всеобщее обозрение.

Это огромный плюс творчества Мьевиля в целом, не только данной конкретной книги. Местами автор просто издевается над классическим приёмом эмоционально ориентированной драматургии — «показывай, а не рассказывай»: он нарочито повествует о том, что мог бы сделать ярким и цепляющим любителей глянца.

Мысли, читатель. Представляй. Ты же разумен. Сотвори свой иммер.

Почему не десятка: вялое начало. Точнее, не самое начало даже: пока раскрывается сеттинг, всё нормально. А вот чуть погодя есть очень серьёзный провал в динамике повествования, там действительно можно бросить читать.

Только для разумных существ.

Мне книга очень понравилась, как и все произведения Мьевиля :) Тут уже много сказали про языковую составляющую идею книги, но почему-то мало уделили внимания самому миру. Когда в голове более-менее стала закрепляться картинка бытовых био-технологий посольского огорода (не опечатка) ;), то почему-то сразу на ум пришел один из моих любимых фильмов «Экзистенция» XD, а когда дошла до описания Ариекая, то эта ассоциация закрепилась до самого конца книги.

Очень порадовали такие «NPC» как пасущиеся электростанции, фермы, живые дышащие дома, и еще много всякой такой интересной мелочи из которой почему-то очень запомнилось «кошельковое дерево», это нечто!!!)))) Мне кажется, Мьевилю следует себя попробовать в жанре биопанк, учитывая, что книг в этом стиле немного, он бы стал несомненным лидером со своей фантазией :)

На всем этом забавном фоне происходят уже главные языческие-трагические события. Понравилось, что интрига с Послами, а точнее тема их Им/ён открылась не сразу, аналогично и с Ариекаями: автор на протяжении наверно 1\3 книги не давал о них никакой мало-мальски полезной информации, а только какие-то поверхностные описания со слов людей, имеющих контакт с ними, и называл их не иначе как «Хозяева».

Еще почему-то при первом упоминании Ариекая как «Ариекая» сразу же подумалось на «Ариев», наверняка автор не зря выбрал созвучное имя своим детям. Тут же и «иммер» в какой-то момент стал просто немецким «immer» (всегда, постоянно). Были и другие такие «открытия» по ходу прочтения книги, опытные филологи и лингвисты обязательно повстречают их намного больше, может и я при следующем прочтении замечу что-то новое.

Да, книга своеобразная, да, не для всех. Я не говорю обычное пафосное «не все ее поймут», так как, по-моему, не обязательно что-то понимать, чтобы что-то понравилось и наоборот: можно как раз все понять (замысел автора) и от того невзлюбить, если вдруг ваши мнения не совпадают.

Мне кажется, что такая книга как раз будет интересна не профессиональным лингвистам, которые начнут подходить ко всему написанному научно, а простым обывателям, как я, которые не знают про всякие там флектильные строи, форманты и тд и тп, и от того будут просто получать удовольствие от книги, от повествования, побуждающего осмыслить, провернуть в мозгу придуманную схему языка Ариекаев))) ну... в общем, вы ПОНЕЛИ :)

В первую очередь хочется отметить, что фантазия у Мьевиля поистине безгранична. Начиная иммером и его обитателями и заканчивая Хозяевами с их Языком и полуразумными биоавтоматами. Мир завораживает и затягивает в себя. Тут можно обсуждать каждую деталь до бесконечности и осиплости голоса. Главная, на мой взгляд, идея романа: Контакт и всё, что он может принести контактирующим сторонам. Тема последствий контакта раскрыта с нескольких сторон, причём нельзя сказать однозначно, чей же подход в итоге оказался правильным. Интересно показана роль Языка в развитии цивилизации и на что она, цивилизация, может пойти ради его сохранения.

Из относительных минусов: роман не для всех. Нужны определённые знания лингвистики, потому как в противном случае многое окажется недопонятым. Очень длительное расставление фигур. Будь на месте автора кто-либо другой, наверняка не преминул бы растянуть удовольствие минимум на 2 тома. Действие вроде бы есть, но на фоне тщательного прописывания мира выглядит блекловато. Но на оценку романа это влиять не должно, посколько роман вовсе экшеновый.

Итог: очень сильный роман, «твёрдая» НФ.

Мьевилю ужасно неуютно живется в рамках обыденного и привычного, поэтому берясь за «Посольский город», я был морально готов (точнее нервно потирал ручки), что в очередной раз наш английский гуру сломает проверенный надежный скелет жанра, на который известно куда и сколько наращивать мускулов, а затем слепит свой и представит нам эдакого господина Поппури. Так оно и вышло.

«Посольский город» — это прежде всего ода Языку как божественному дару, данному нам свыше, поэтому автор знакомит нас с неведомой расой Ариекаев, которые владеют своим собственным Языком, говорить который они могут двумя ртами — подрезом и поворотом. Для этой расы слова значат сами себя, поэтому говорить они могут только то что они видели или то что есть на самом деле. Так, для них словом становится девочка по имени Ависа, «девочка которая съела в темноте то что ей дали».

Кажется, во всех написанных Мьевилем произведениях есть герои, которые владеют каким-нибудь необычным языком, либо изучают его, либо являются представителями последнего. В «Посольском городе» Язык как явление ложится в основу сюжета и все события разворачиваются вокруг него. Это роман ребус, роман-головоломка, в котором игре слов стоит уделить больше внимания чем самим героям, так как словами тут становятся сами люди.

Не будет здесь стремительности действий и лихо закрученного сюжета, да оно и не нужно автору, ведь так можно ненарочно проскочить строчку-другую, которой потом будет так не хватать для сложения пазла.

Зато здесь есть сумрачный плещущийся глубокий иммер который и не космос и не пространство, но край обыденности и реальности, в котором можно перемещаться много быстрее скорости света и где есть маяки, которые подают сигналы из глубины, но на которые нельзя плыть. Здесь будут живородящие производящие горючее пасущиеся фермы, животные похожие на клочки бумаги. Здесь будут осколки фраз. Здесь вы встретите миабы которые бороздят бескрайние просторы иммера, которые так и не смогла понять сама Урсула ле Гуин — да, Мьевиль порой умеет перегнуть в двадцать узлов.

Здесь вы увидите как умирал и рождался Язык.

Расписал как мог, так что наберите в рот орехов, запаситесь терпением и начинайте читать роман, переборите первые сто страниц а потом роман начнет читать вас :)

Зачастую Мьевиля обвиняют в затянутости, избыточности описаний и, как следствие, в избыточном же объёме страниц. Справедливо ли? Ну, возможно.

«Посольский город» не поражает отчаянным количеством страниц. А то, что произведение — первый опыт автора на поле НФ, внушало не столько опасения, сколько нетерпеливое ожидание.

Сразу скажу — разочарован. Нет, не так. Я в полном раздрае.

Не подумайте, что всё настолько плохо. Всё как раз великолепно, но... в первой половине книги. Ровно в первой её половине.

Карты на стол Мьевиль выкладывает в самый разгар игры. Нет больше тайн, загадок, странностей Языка и его носителей. Интереса к Языку нет. Интриги нет. Ничего нет.

Разве может сравниться «как это у них получилось технически» и «как нам это использовать» с «что, чёрт возьми, вообще происходит?».

А не происходит практически ничего, несмотря на наличие некоего подобия экшена, от вялотекущего, до активного, но вообще в книге подобного плана не нужного, имхо.

Неужели такова и была цель автора: довести повествование до логического и наивного донельзя... того, что получилось?

Это перебор, извините.

Странный отзыв получился. На эмоциях. Не смог обойтись без спойлера, хотя содержания книги напрямую вообще не хотел касаться.

Первая половина книги — твёрдая 10. Вторая — между 4 и 5.

«Признаю своё поражение. Я пыталась придать этим событиям некую структуру. Я просто не знаю, как это произошло. Может, причина в том, что я была недостаточно внимательна, или в том, что это случилось на самом деле, но почему-то мой рассказ не хочет становиться таким, каким я хочу его написать». (стр.174)

Хорошая мьевильская самоцитата: её можно применить и к самому себе постфактум чтения, и к созданному автором миру. К себе — потому что, вынужден признать, за долгое время это первая книга, с которой не удалось справиться. Категорически не хотела идти. Первая треть раскачивала лодку очередного мьевильского мира, и если ко второй трети книги лодка вроде бы раскачалась, и даже пошли кое-какие волны, то чуть позже стали очевидны отсутствие движения и тот факт, что водоём, в котором находится лодка — не река, а озеро: плыть толком некуда.

Вдвойне это печально потому, что «Посольский город» подана как лингвистическая/филологическая фантастика (большая редкость) с достаточно, в общем-то, любопытной идеей: люди, становящиеся в другой культуре аспектом чужого языка. Человек-прилагательное, человек-сравнение, человек-предлог. Если отбросить аллюзии и образность, Послоград мне представляется своего рода мировой Культурой, ужатой до одного города, в котором те или иные писатели могли бы являться выражателями взглядов целых пластов населения, те или иные люди — обозначателями качеств, векторов и смыслов, кто-то помельче — одни, но веским словом. «Послы», состоящие из близнецовых разумов, которые в разговоре с Хозяевами одним словом обязательно должны передавать одновременно и суть события, и его эмоциональный окрас — чем не фигура «писателя» или представителя своего языка, если говорить о некотором профессиональном долженствовании?

В конце книги есть некоторые выводы, достаточно напичканные аллюзиями, «городов теперь два — один для зависимых, другой для всех остальных, — и они вежливо взаимодействуют. У абсурдов куда больше общего с новослышащими, чем с оратеями. Слух тут ни при чём — абсурды и новые одинаково мыслят». «Людям — переносчикам инфекции — вход в их город будет закрыт навсегда: город, в котором теперь говорят иначе, тоже будет табу. В будущем послами между городом и их поселениями станут не люди, а новые ариекаи». Здесь можно найти достаточно поводов для дискуссий, если проецировать на нашу реальность. Абсурды. Новослышащие с тачпадами, спокойно переводящими смыслы с одного языка на другой. Оратеи, отстаивающие чистоту старого языка. Новые ариекаи — сложносоставные формы эмпатически-смысловых существ, с других точек зрения трактующие аспекты окружающей культуры.

Мысль затейливая, мысль интересная, творческий вызов — достойный. Только вот то ли у Мьевиля действительно не получилось задумку обыграть, то ли это просто мозг рядового читателя не смог уловить структуру построения текста; результат уже известен. Поговорить после чтения, в общем-то, есть о чём — но это старые песни да на новый лад, всё то, о чём филологи и вообще люди, видящие изменяющийся мир в фокусе «что же останется после нас» и так говорят, в заслугу книге это никак приписать не получится; сюжетное, композиционное, драматическое в книге выглядят бледновато. Хотя как знать — возможно, многие новые ариекае руссияе и найдут в «Посольском городе» что-то своё, и вообще найдут. Достаточно своеобразная фантастика всё-таки получилась.

Первая встреча и знакомство с Мьевилем, в общем-то, закончились для меня неудачей. По моим впечатлениям, тогда я прочел длинную и довольно нудную книжку. Она не была совсем уж безнадежной, но безнадежно затянутой она определенно была.

Про «Посольский город» этого сказать уже нельзя. Это хороший пример книги, где взятая идея толково разрабатывается в рамках адекватного по объему текста. Однако нельзя также сказать, что «Посольский город» мне понравился. Это, безусловно, небанальная, неглупая и не каждодневно выходящая фантастика, но для себя я охарактеризовал бы ее так: концептуально интересный неинтересный роман.

Почему я вообще взялся за «Посольский город»? Во-первых, я давно решил, что попробую прочитать у Мьевиля что-нибудь еще. Все-таки шанс, что какой-то роман в тебя не попадет, есть всегда, применительно вообще к любой книге. Во-вторых, это сай-фай с инопланетянами, а я люблю сай-фай с инопланетянами. В-третьих, это жанрово отличная от «Вокзала» вещь, что подняло ее в списке кандидатов выше, в частности, остальных частей нью-кробюзонского цикла. Нормально обосновал, нет?

Дальше пойдет вкусовщинка про то, что роман, несмотря на тематическую и идейную привлекательность, не дотянул до категории «понравился». Мне показалось, что композиционно и сюжетно книга сделана скучно. Какое-то время я даже опасался, что сейчас опять кто-нибудь куда-нибудь потащит кабель. Конечно, это не приключенческая, а, скорее, лингво-этическая фантастика, и никто не обязан там лихачить на сюжетных виражах. И концепция, которую придумал Мьевиль, хорошо и логично раскрыта. Но, как бы сказать, это все понимаешь умом, а вот сердцем как-то не очень. Рассказ о довольно драматичным вещах, на мой вкус, вышел суховатым, что ли. Может, это результат повествования от первого лица, может, сознательный прием, может, проблема перевода. Может быть, это просто во мне еще жив вирус античайнизма.

But, несмотря на занудный ворчеж, я считаю, что эта книга, конечно же, стоит внимания отечественных любителей фантастики. В том числе потому, что вас-то, в отличие от меня, Мьевиль-рассказчик вполне может разжечь.

Городок, колония пришельцев, б.ч. землян, на достижимой лишь через самый опасный иммер планете. Жил себе, поживал в кислородном оазисе, торгуя тем, что слали туда по кишкам трубопроводов двуротые многокрылые аборигены — быть услышанными ими из всего обитаемого космоса могут только здешние, т.н. «дипломаты». Когда же их монополии пришел конец, они синхронно изумились, одновременно оскорбились, однако от двуединого голоса ЭзКела рухнуло не только самомнение КелВина и АрнОльда. Произошло невероятное, дезориентирующее, разоблачающее, смертоносное... Зло? Да нет. Автор не тот.

При сравнении с эксплуатировавшими «грехопадение» до Мьевиля «Птицей малой» Рассел и «Сестрой Земли» П.Андерсона видно: Мьевилю подобные схемы, библейские иллюстрации и патерналистские метафоры, как Послограду шлюз. Рухнувшее на головы людей, ариекаев, роботов, домов и всех прочих — похоже на «Слияние» Макоули, но «Посольский город» чист от бросающего тень на свободу воли предопределения. Выстроившие биомашиную цивилизацию негуманоиды не невинны. И не наивны. Те из разумных, кто не сломался, смог найти в себе волю к жизни, встречают происходящее с самоотверженной решимостью и напряженнейшей работой ума. Вопреки обстоятельствам — и вместе.

Негатив к талантам, желающим возглавить, повернуть все по своему разумению и себе на славу, характерен для автора «Железного совета» и «Шрама». Из прочей специфики — крах порядка и его возрождение из социального хаоса, нанесение увечий в целях выше хулиганских... скептицизм к первооткрывателям и харизме... военные действия как явление природы, как кадры ТВ... и половинчатость в финале: опять ни одна проблема не ликвидирована окончательно, снова все решения частные.

Хороши мелочи, показывающие глубину проработки и незашоренность мышления: «простые» автономы, полностью современная колониальная политика Бремена, уши страдающего ломкой протеза, смысл маяков, сидерические календари, испуганные электростанции.

Полиграфия достойная, перевод бездефектный (почти. «Тюрингские программы», видимо, тьюринговские?), но какой-то безликий, как дворовый гомон через стеклопакет. Скажи кто: «Это Миллер, Виндж, Робинсон, Уильямс, Брин», возражений не возникнет. Из прочих недостатков — мир взывающей к Иисусу Фаротектону флокирующей иммерлетчицы начинающим может оказаться тяжеловат, из-за обилия неразжеванных маркеров и терминов.

Возможны недоразумения: здесь есть Язык (с большой буквы), но «Посольский город» не лингвистическая фантастика. Затронутое имеет отдаленное отношение к типовым для этой редкой разновидности НФ «Языкам Пао» Д.Вэнса и «Лингстеру» Ш. Финч: особенности коммуникации Хозяев и землян больше философского, почти мистического характера. Кому не так, пусть сопоставит зунов-речников ничуть не филологических «Творцов заклинаний» Пратчетта с фестивалем лжи Мьевиля, а преподавание Ависы с аналогичными сценами Пулмана и Ле Гуин. Или вспомнит, как Свифт для примера дурацкой идеи выдумал разговор вещами, от которого лежащая в основе Языка предметность «камня, который разбили, а потом склеили» недалеко ушла.

В целом, обращение творца фэнтезийных городов и морей к космосу и экзотичным планетам состоялось. Рекомендую, как произведение про Контакт через много лет после Контакта и как вполне солидную научную фантастику. Твердые 4/5.