Илья Стогов «Мачо не плачут»

Эх, где вы, святые девяностые…серые питерские подворотни, мрачное осеннее небо, Апрашка, челноки с клетчатыми сумками, цыгане с золотыми зубами, разборки с ментами. И немного жаль их, кто как Илья попал в водоворот тех событий, и немного завидуешь им, они дышали каким то особым воздухом, надежда слышалась в неказистом русском роке и виделась в иностранной пачке сигарет и баночке Пепси. Страна сбросила с себя застойное оцепенение и, ошалевшая от перестроечных процессов начала новую, свободную жизнь.

Петербургский текст русской литературы пополнился новой главой. К Петербургу Пушкина, Гоголя, Достоевского, Белого, добавился Петербург Стогoffa. С его улиц исчезли призраки и химеры, уже не гуляют по нему носы майоров и не лихорадит от фантастически соблазнительных идей студентов-раскольников. Теперь это город грязных мятых долларов, неуютных баров с дешевым алкоголем, город клубов с набыченными охранниками и пьяными финскими секс-туристами. По своей провинциальной наивности я представлял себе жизнь питерской богемы все же несколько другой: томные художницы, выставки, застольные споры с полусумасшедшими философами, секс в парадных, групповухи…А у Ильи все как то буднично. Ну пили, пили, ну «делали секс» (дурацкое какое выражение, как будто «делали дело»). Без огонька как-то что-ли.

Выпадает из общего целого завершающая часть романа, в которой герой отправляется в Малайзию. Внезапно выясняется, что у героя есть бывшая жена, что у него есть ребенок, по которому он очень скучает, что он переживает уходящую молодость и сожалеет о неготовности завязать с выпивкой и бесприютно-скитальческой жизнью. Экзотическая страна, успешный модный гуру, веселая датчанка, и я – без роду, без племени, никому не нужный, тоже везде чужой и нелюбимый. Эта часть понравилась мне больше всего. Ну конечно, где мы острее всего понимаем свою бренность? В дороге, в дороге, в дороге…

Не знаю как насчет лучшего произведения о девяностых, у меня, обитателя депрессивного шахтерского городка, та эпоха была несколько иной. Без налета этой вот журналистской меланхоличности. Прямее и грубее. Как по мне, эту эпоху лучше показал Балабанов. Но, все же, испытываю некоторую ностальгию по тому времени, и для себя полагаю книжку хоть и не замечательной, но вполне годной. Как говорится, по Сеньке и шапка.

Я сам был молодым в 90-е. И, читая эту книгу, гадал: «Что, я и автор этой книги жили в разных странах?». Впрочем, такие мысли возникают на каждой книге Стогова, где он описывает «богемный» Петербург. На самом деле другое удивляет. Как эта книга стала культовой для целого поколения. Как книга о журналисте Петербурга и его окружении, живших специфичной жизнью молодёжного Петербурга тех лет, могла стать культовой для поколения целой страны, для людей, у которых жизнь в эти же годы проходила по-другому? Или речь просто о пьянке и всё? Да, выпивали. Но при этом делали деньги, крутились, и к 30 годам у большинства нормальные семьи, положение и так далее. Таких как автор, вынесшего из 90-х только нательное бельё в рюкзаке (его слова), я даже не и не знаю. И мы бухали, но подменяли этим жизнь, а просто как весёлое времяпрепровождение в дружеской компании. И такого показного отвратительного отношения к девушкам я не помню. Даже к шалавам (уж прошу прощения за мой французский). Так что же культового в этой книге? Лично я не увидел в книге себя, своих друзей, своего поколения.

Другое дело, что книга всё-равно по-своему хороша. В том смысле, что мир неврастеника, неудачника и алкоголика показан интересно и даже увлекательно. Не жалеешь о потраченном времени. Ну это можно сказать вообще у любой книге Стогова. Хорошо пишет, чертяка! Впрочем, вполне понимаю тех, кому было противно — не каждый любит читать о том, кто где и сколько выбухал, как потом блевал и от каких венерических болезней после пьянки лечился.

И ещё... я не читал первых изданий этой книги, и не знаю была ли там третья глава, о поездке в Малайзию (эта глава вообще как-то странно смотрится в данной книге, не очень уж вписывается в общий контекст), но в новом издании 2012 года, в авторской редакции, такая глава присутствует. Так вот, эта глава — лучшее что есть в книге. Получил огромное удовольствие от отчёт об этой поездке. Не зря я у Стогова больше всего люблю описания его путешествий. До этого такое же удовольствие получал только от описаний поездок по стране и миру у Экслера.

За основной текст книги я бы поставил оценку 7/10, а за последнюю, Малайзийскую главу, 9/10. Средняя арифметическая, кажется, 8/10 получается...

Стогоф очень посредственный писатель с неистребимой тягой к пестроте, внешней экспрессии. Собственно, он журналист и попыткка объединить свои зарисовки 90-х годов в художественную форму привела к появлению «Мачо», на волне популярности которого был издан еще с пяток текстов. «Мачо» — очень незрелая проза, своего рода записки адаптированного полубитника. Меня совершенно раздражали лирические пассажи персонажа, его «любоффь», а впоследняя часть про поездку в Азию совершенно не контаминируется с первыми — питерскими.

Однако. В тексте есть глава под наименованием: «О моей душечке,пончике и ватрушечке», которая представляет собой зарисовку нравов времени с характерами бандитов. Она по четкости, лаконизму, умению воссоздать атмосферу эпохи и передать нюансы совершенно хемингуэевской силы и качества. Превосходит любой из рассказов Рубанова и Прилепина, при том написана в то время. Уже ради этого самостоятельного вставного рассказа стоит ознакомиться с книжкой.