Цезарий Збешховский «Печаль парсеков»

И снова один из любимых авторов — Цезарий Збешховский, небольшая повесть из цикла Рамма. Хотя в целом, можно читать и не зная сюжета 2 романов. 

Во Всесожжении фигурировал другой космический корабль, Ковчег — это что-то новенькое. 

В повести упоминается про земные проблемы с нанослизью, но где же Саранча? 

Но, впрочем, частичная несогласованность не портит данное произведение. Оно вполне самодостаточно и любопытно. Психологический эксперимент, что-то от прогрессоров из Стругацких, что-то от Призрака в доспехах... 

Збешховскому и в большой прозе то не хватает объёма, чтоб раскрыть все идеи, а в малой то и подавно... хочется больше, но увы — повесть пролетает на раз два... печально, что печаль парсеков столь коротка...

Замечательный пример твёрдой научной фантастики. Поднято много тем — корабль поколений и развитие общества в замкнутом пространстве с ограниченными ресурсами, взаимоотношение между человеческим разумом и искуственным разумом и реальность существующего мира. Текст рассказа очень плотный — приходится медленно читать. Другой автор расписал бы рассказ в роман.

Думал, хоть в этом рассказе, посвященному космической тематике, читателю дадут передых от тех ужасов, что встречались на протяжении всего цикла. Ан нет. Здесь не только пессимизм, уже знакомый нам по другим произведениям «Раммы», тут прямо-таки утверждение — человек есть полное... ничтожество, неспособное на акт творения. На протяжении рассказа персонажи терпят два сокрушительных поражения — как в поставленных целях, так и в своих надеждах.

Рассказом этим решили закончить украиноязычную книгу о «Всесожжении». Ничего себе такое окончание. Всё было и так плохо, а последнее слово так вообще.

Единственное, что условно можно считать плюсом — вычленение авторской концепции, согласно которой бог есть элементом материального мира, а теория вероятности — это промысел божий. Это немного проясняет смысл происходящего в романе и других рассказах.

Итог. Уважаемый потенциальный читатель, если у тебя есть вера в Человека, оптимизм или просто хорошее настроение — обойди рассказ, как и всю книжку стороной. Многого не потеряешь.

Не только по объему, но и сюжетно, и по совокупности поднятых тем, это, конечно, не рассказ, а короткая повесть. Как «Остров» Питера Уоттса, одного из учителей Збешховского, которым он, возможно, и вдохновлялся.

Но в том вареве, что приготовил для нас мастер-шеф Цезарий много знакомых ингредиентов. Тут и «ковчег поколений» из «золотого века», и постмодернистские ИскИны, и «вирт» посткиберпанка, и любопытная смесь пантеизма с католицизмом. И все это сборное блюдо приправлено новомодными телетриллерами о кошмарах в глубоком космосе.

Вкус же получился специфический. У Збешховского есть свой стиль, свое пронизанное «меланхолией энтропии» мировоззрение, свое вИдение исторического момента человечества, сколько бы он не прикрывался именами Дика, Уоттса и прочих всяких структуралистов. Как бы поляки не отнекивались, они тоже пережили крушение огромной социальной системы. Это накладывает отпечаток здравого пессимизма и скептицизма на творчество лучших представителей их литературы.

Еще до знакомства с повестью я думал: какие могут быть межзвездные путешествия в мире Раммы? А вот такие — жестокие, парадоксальные, безумные. Эксперимент, поставленный на борту звездолета «Бог хочет», чудовищный, кровавый и чересчур уж ресурсозатратный. Не говоря о его полной безнравственности (тут автор, видимо, колет едкой шпилькой католичество). Но он выявляет экзистенциальную суть проблемы выживания и развития человечества. Мне очень импонирует, что Збешховский не страдает ни от политической зашоренности и зомбификации, ни мелкодержавным шовинизмом (видимо для этого он и придумал вымышленную Рамму, чтоб не обвиняли в недостаточной польско-незгинельности). По Збешховскому тоталитарным, фашистским и аморальным может стать любое человеческое сообщество вне зависимости от расы и исторического и культурного багажа. Это только самый простой путь к мобилизации и доминированию, но это и гибельный путь. Здесь, конечно, сказывается, авторский пессимизм, зато есть точное и аргументированное указание на одну из самых актуальных и непосредственных опасностей нашего времени.

Так что повесть не только талантливая, но и своевременная.

Надо пару слов сказать и о самых важных — НАШИХ делах.

Чтобы прочитать повесть крайне интересного для меня автора, мне пришлось специально купить антологию польской фантастики. Она чудовищна по уровню тяп-ляпистости издания, но ни в коем случае не по содержанию. О ней надо будет отдельный отзыв писать ,когда все тексты прочитаю.

А купил я ее потому, что Гутенберги из Монополиста не удосужились сразу издать целиком первый сборник Збешховского вместе с первым его романом. Теперь в совокупности нам известна половина состава дебютного сборника. А когда познакомимся со второй и вторым романом? Думаю, никогда. Я так понял, они теперь решили печатать первые романы всех заметных на рынке циклов, а продолжения придется ждать до построения в России «правильного капитализма». Говорю же, никогда.

П.С. И знаете, какую сноску сделала переводчица «Печали парсеков» к слову Lebensraum? «Опасность России«! Вот не надо так!)) Збешховский не русофоб, не наговаривайте на человека! Даже Гитлер не это имел ввиду, когда говорил о «жизненном пространстве» для немцев.

В общем такой себе киберпанковский вариант темы «корабля поколений» вроде бы летящего осваивать какую-то приспособленную для колонизции планету а на деле кошмар почище фильма «Пандорум» хоть и в несколько иному ключе. Правда весь киберз- отдает сильно Филлипом Диком ( и его метафизическими идеями) а не какой-то реальной «научной киберантастикой». Ну подделка все округ что вы понимаете. На Земле конец света, прилетевшее на Землю неизвестно что разрушает её и крадет душу её обитателей. Привет «Стигматам Палмера Элдрича». Три симулированных (или не симулированных?!) мира колонистов внутри корабля выглядеть единственно забавными поскольку тоже передают привет но уже реальным событиям 20 в. — гитлеровской Германии, Холокосту и прочим радостям европейского колониализма. Ну да главный роман с которым связан сей рассказ назван «Холокостом F» не зря.