011. Фабрика Клары Цеткин — В описываемое время одна из старейших ленинградских табачных фабрик (до революции «Товарищество табачной фабрики А.Н. Шапошников и К˚», позднее до 1928 г. — 3-я Табачная фабрика им. Троцкого).
<br>
012. «Путешествуете?»<…> «Для Ленинграда, наверное, что Соловец, что Мурманск — одно и то же: Север» — Ойра-Ойра иронизирует над распространившейся в кругах интеллигенции в 1950-1960-х гг. модой на путешествия на Север — который еще в 1920-х и особенно в 1930-х гг. стал важнейшим элементом советской мифологии и героики (подробный анализ см. в McCannon 1998). Второе пришествие Севера в эпоху оттепели было результатом как приподнято-романтического мироощущения «низов», так и государственных усилий «верхов», нуждавшихся в привлечении людей в северные регионы в связи с падением империи ГУЛАГа. Как и прежде, тяга к Северу породила бесконечные газетные и журнальные статьи, многочис-ленные литературные произведения от документальных очерков до художественной прозы и поэзии (следует особо выделить произведения т. наз. «деревенщиков» — часто сибиряков — и ленинградскую «геологическую» школу), бардовской песни, кинофильмов и т.д. Не отставала и приключенческо-фантастическая литература, опиравшаяся на развитую дореволюционно-советскую традицию — достаточно назвать такие ключевые произведения, как «Земля Санникова» (1926) В. А. Обручева и «Два капитана» (1938-1944) В. Каверина.
В комплексе «путешествия на Север» выделялись такие нередко пересекавшиеся векторы, как «романтический» (Мир 1998: 126-138) и «почвеннический» (познание некоей высшей правды «нетронутой», «истинной», «нутряной» и т. п. России), что роднило северные путешествия с оккультно-мистическим «паломничеством на Восток». Одновременно или независимо путешествие на Север играло критически важную роль как личностная трансформация и своего рода обряд перехода в подлинно мужской мир. Последний момент красноречиво описан бардом, ученым и путеше-ственником А. Городницким:
<br>
Помню старт в игаркском аэропорту «Полярный», расположенном на острове посреди Енисея. Самолет оторвался от земли, накренился на правое крыло, делая разворот, и мне больно придавили ногу поехавшие по металлическому полу вьючные ящики и какие-то седла, а в маленьком круглом иллюминаторе стремительно понеслись подо мной бревенчатые дома, штабели леса, вспыхнувшая ослепительным солнцем серая енисейская протока с дымящими посреди нее пароходами, и, наконец, зеленые полосы тайги вперемежку с зеркальными осколками болот. Тогда я испытал острое чувство настоящего счастья и обретения своего главного места в жизни, казалось — сбылась моя главная мальчишеская мечта о превращении в «настоящего мужчину», обживающего тайгу, обряженного в штормовку и резиновые сапоги с длинными голенищами... (Городницкий 1991:91).
<br>
Характерно, что три части ПНВС четко соответствуют описанным еще А. ван Геннепом фазам обряда перехода: отделение, лиминальность и включение или восстановление.
<br>
013. «Ну, откуда у меня машина! Это прокат» — Из воспоминаний БНС:
<br>
В конце 50-х (или в начале 60-х?) в ряде крупных городов СССР (в Москве и Ленинграде — точно) был введен прокат легковых автомобилей. Каждый человек, имеющий права, мог вступить в договорные отношения с соответствующим «пунктом проката» и взять автомобиль на несколько дней или даже недель в свое исключительное пользование. Платить надо было как за время проката (сколько-то рублей в день), так и за намотанный километраж. Цен я уже совсем не помню, но они были вполне умеренные — заметно дешевле такси и вполне доступны для четырех-пяти младших научных сотрудников, которые брали машину в складчину. Просуществовал прокат вплоть до 1965-го года, а может быть даже — до 66-го. Потом его закрыли — якобы из-за нерентабельности, но главным образом, я думаю, потому, что сняли Хрущева: прокат был сугубо его затеей. Хорошее было время — Первая (Хрущевская) Оттепель! Мы были тогда молодые, крепкие, здоровые и объездили на прокатных «москвичах» пол-европейского СССР: Прибалтика, Крым, Карелия, Украина, Белоруссия, Калининградская область — все было «наше»! (OFF 2001:19.07)
<br>
Хронология здесь, видимо, не совсем точна — проект автопроката появился несколько раньше и просуществовал дольше (в 1966 г. еще издавались книги наподобие Левенсон 1966). Согласно некоторым источникам, «в 1956 году Первый московский пункт проката имел в активе 80 автомобилей. К 1962 году пункты прока-та появились уже в 40 городах СССР. 11 марта 1959 года в Свердловске (ныне — Екатеринбург) открылся пункт проката, в котором только Волг (М-21) было 20 единиц. В ноябре того же года в Свердловске даже прошла рекламная кампания: “Свердловское автохозяйство выдает напрокат автомобили М-21 «Волга», М-20 «Победа», «ГАЗ-69». Обращаться по адресу: ул. Шейнкмана, 29”» (Stan 2011).
Тарифы, как свидетельствует рекламная листовка начала 1960-х гг., действительно были сравнительно гуманными:
<br>
<br>
Путешествующий на прокатной машине интеллигент Привалов близко напоминает доцента С. А. Понырко — героя напечатанной в «Огоньке» в 1959 г. заметки «Автомобили для туристов» (Огонек 1959).
<br>
<br>
<br>
014. …если уж покупать что-нибудь, так это «ГАЗ-69», вездеход, но их, к сожалению, не продают — «Вездеход» — вставка в позднейших изданиях. ГАЗ-69, прозванный в народе, как и его предшественики, «газиком» и «козликом» — советская легковая машина повышенной проходимости, выпускалась в 1953-72 гг. на Горьковском, затем Ульяновском автозаводах.
<br>
015. «Алдан-3», — сказал бородатый. «Богатая машина, — сказал я. — И хорошо работает?» — «Да как вам сказать…» — Как сказано в послесловии Привалова, «электронной машины, под названием “Алдан”, в природе не существует». Название образовано, вероятно, по аналогии с «Раздан» — семейством цифровых ЭВМ Ереванского НИИ математических машин (1958-1965). БНС так отзывался о тогдашних ЭВМ:
<br>
Это были гигантские электрические арифмометры, размером три метра в длину и полтора метра в высоту, они страшно рычали, гремели и лязгали своими много-численными шестернями, перфораторами и печатающими устройствами… Никакого програмирования в то время, естественно, не было, но было так называемое коммутирование — можно было все-таки научить эти электрические гробы тому, что от природы дано им не было. Изначально они были предназначены исключительно и только для сложения и вычитания (а также для печатания результатов вычислений), но их можно было научить умножать, делить и даже извлекать квадратный корень (Вишневский 2004:40).
<br>
<br>
<br>
016. «А чем вы занимаетесь?» — спросил я. «Как и вся наука, — сказал горбоносый. — Счастьем человеческим». — «Понятно, — сказал я. — Что-нибудь с космосом?» — В этом фрагменте диалога звучит горькая ирония, поскольку Привалов воспринимает ответ как уклончивый и осторожно пытается выяснить, не работают ли его случайные спутники в каком-нибудь секретном «почтовом ящике» — закрытом номерном военно-космическом городке, НИИ или КБ.