http://fantlab.ru/forum/forum13page1/topi...

Проголосовал за трех авторов: Руденко, Еклериса и Фереза. За Руденко проголосовал авансом, т.к. работы выставлены не самые лучшие. Причем по простой причине: лиц нет. А у автора есть таки работы с лицами, и сделанными очень хорошо. А тут... Есть затылки, противогазы и лица в 3/4. При общем подходе с хорошо и мягко сглаженном фоне, переданной текстуре тканей и материалов — именно это вызывает недоумение. Особенно на фоне метро-поделок или некоторых псевдо-фентези-любовных обложек.

У Александра очень качественно получается цветовая гамма любой картинки. Заметен прогресс с деревянного буратино в плаще с капюшоном к второй, или третьей книге Д.О. Силлова (Закон...) до тех ребят, что есть сейчас. Оно радует. Сами работы глазу очень приятны. Пейзажи, оружие, костюмы -великолепно.

Но вот голосовал, в первую очередь буду за Еклерис и за Фереза. Если Руденко и пользуется при создании основы хитрым буржуинским фотошопом, нарезая и разглаживая какие-то моменты — это незаметно. Надеюсь, что как раз таки и не балуется. А вот работы многих участников тамошнего голосования, в отличие от указанных мною трех авторов, совершенно ясно вопят: ФОТОШОП. А это не авторство. Это не мастерство. Это копирка и подделка.

1. Солнце может бить в глаз. Думаете, что нет? Ошибаетесь. Попробуйте пробыть в закрытом помещении с искусственным освещением больше шести часов, когда есть только лампа, направленная на ватман, а потом выйдите. И без очков, именно без них. И тут свет, и тут тоже, казалось бы – с чего ему лупить со всей дури в ваши глаза, прямо как Косте Цзю? А лупит, не жалеет и шарашит троечкой (голова-голова…и опять голова) и добивает кроссом.

Только оно не страшно. Ну, солнце, ну, по глазам с непривычки. Да ладно, делов то, в самом деле. Главное вовсе не это, главное другое. Главное гуляет вокруг, главного много. Главное – в светлых или ярких сарафанах, платьях и футболках. Есть даже главное, также как и я приехавшее откуда-то, из небольшого городка или даже деревни. Все просто – футболки с надписью «ДА-НЕТ» даже у нас, в совсем дикой глуши, непопулярны уже год. Главное – вон те красивые, загорелые, гладкие и блестящие ноги впереди. Такие, как бы это объяснить? Ну, очень красивые, прямо до дрожи в собственных коленках. Крепкие щиколотки, мышцы на икрах и тяжелые, немного полноватые бедра. И пятки, несомненно, пятки. Очень заметно, что ухаживает за своими ногами Катя постоянно.

Да, сказать честь по чести, все остальное в этой милой девушке тоже… хорошо. Даже больше, оно великолепно. Если по мне, так намного великолепнее ее же работ в экзаменационной аудитории. Даже врать не буду, если скажу, что у меня самого первая работа завалилась только из-за ее сарафана с вырезом и разрезами. Ее карандаш чирк-чирк по ватману, гладко и четко. Вот вам, пожалуйста, и гипсовая груша с крошащимся боком, и кусок серого холста сзади и даже сраная эмалированная кружка. Пропорции великолепные, тени и полутона выдержаны, блики на узком черном ободке присутствуют. А у меня? Тьфу ты, а у меня в самом начале тоже груша выходила. С плавными, знаете ли, такими обводами. Когда сосед, только что закончивший худучилище начал откровенно звать меня вниз на «покурить», то еще ничего не понял.

Поднявшись – пригляделся к своему творению издалека. М-да… груша, такая вся груша. А Катя смеялась, звонко так, заливисто. Посмотрела на меня темными своими глазами с чертиками и давай дальше заливаться. А улыбка лукавая, от которой так в пот и кидает. Даже хочется по старой, еще спортивной своей привычке, взять и вытереться низом футболки. Тоже мне, неформал, к слову. Нужен ли таким красивым ногам и всему остальному такой потеющий и краснеющий неформал? Сдается мне, что нет. А надо думать не про это, не про то, какой ты сам дурак, а про второй экзамен, про мать ее живопись. А в голове только улыбка и лодыжки, блеск в глазах и вырез сарафана. Такая вот непонятная штука. Нет бы дурню думать про что другое, про армию, например.

Это же такая клеевая штука, армия. Два года здоровой и вкусной пищи, физического совершенства и выполнения самых почетных задач по защите любимой родины. Сказка просто, не жизнь. Да-да-да, дорогой друг и любитель нехудых девушек, все для тебя. Если не сдашь экзамены и не пройдешь по конкурсу. Конкурс хороший, пять человек на место. А у тебя, кроме запала и завышенного мнения о себе самом, много ли чего есть? Графика и композиция, ведь живопись не пройдешь. Но какие ресницы, Бог ты мой, как смотрит! Что, опять вместо правильной формы груши получается порнография? Спасибо, Леш, спасибо.

И солнце – на, прямо в глаз, как только вышел из аудитории. А впереди два перекрестка до трамвайной остановки. И шоколадноблестящиебезумнокрасивыеноги в черных босоножках туда и идут. И ты за ними, а завтра снова сюда, а можно и догнать и поговорить и…

На повороте звенит и грохочет всем своим старым чешским телом трамвай, мятый и длинный как такса. Подкатывает к старой железной будке, под которой, в ее душной и горячей глубине прячутся бабки, дожидающиеся своего маршрута. Черные босоножки с первой ступеньки — раз, и уже внутри. И вроде бы за ними надо, а не фига. Соседний вагон, стыдно перед самим собой, а что делать? Кому ты такой нужен, в своих узких черных джинсах, прилипших в жару не то что к заднице, а даже к коленкам сзади? В черной майке с пафосно раскинувшим свои костищи скелетом и в кроссовках «Еврошоп»? Уж точно твои промокшие от пота хэбэшные носки не нужны золотой цепочки на гладкой щиколотке с недобритыми волосками. А длинные патлы, к обеду торчащие во все стороны никак не подойдут к всегда гладким длинным волосам, прячущим сережки, что по весу явно больше чем все золото твоей мамы, дурило. Так что – трясись в своем вагоне и лучше рисуй завтра. Вдруг повезет…

2. Солнце шарашит по глазам, жестко и беспощадно. Ему вообще накласть три кучи на тебя, на них и на всех остальных вокруг. Жара, лето… Те, внизу, копошатся, что-то роют, таскают на себе, хохочут. Маленькие муравьи, ползущие по паутине траншей, окруженной валом.

Хотя нет, вовсе не так же. Не сейчас и не здесь. Да, солнце, да, жарит и старается ударить по глазам. Только на глазах есть очки, и есть где спрятаться от него. А еще хорошо, что такая теплынь. Девушки вокруг исключительно полураздеты. А некоторые, как по мне, так и вовсе. Сложно назвать одеждой шорты, из которых так красиво торчат наружу загорелые аккуратные полжопья. А у кого и не особо аккуратные, скорее даже – толстые. Хотя, мне кажутся одинаково прекрасными и те, и другие.

— Солнышко в руках и…!!! – чего-то там еще дальше, а вот что именно – не знаю. Песенка не новая, прошлогодняя? Наверное, что так, к нам она попала только весной. Так весело слушать про солнышко в руках зимой…м-да. Чего она играет? Хрен ее знает, если честно. Мне она точно не мешает, даже наоборот. Внутри последнюю пару дней только добро и единение с миром, любовь ко всему окружающему и людям на улицах. Вчера в процессе любви посетителей ночного клуба мы кому-то и что-то поломали. Дерьмо случается.

По путям, громыхая и звеня, катится кишка трамвая, желто-красно-бурая. Здесь они смешные, кажутся вырубленными неумелыми плотниками, с громадными железными прямоугольниками дверей. Они даже открываются не по-человечески, откатываясь вбок. И все равно, хочется улыбаться и даже помахать девушке, управляющей таким вот гробом на колесиках. И наплевать на взгляды каких-то симпатичных девчонок, только что радостно трясущих всем, чем можно, изображая сексуальную походку.

— Че встал там, пошли бухать! – Гусак недовольно орет, высунувшись в открытое окно бара. – Пошли!

Иду, братуха, уже иду. Затушив сигарету и подмигнув поверх очков очередным прелестницам в кусочках ткани, поднимусь по ступенькам. Зайду внутрь, зная, что там будет, и возьму уже полную кружку. А в ней пиво, свежее, холодное, с пеной и пузырьками… вкусное, зараза. И девушка у Ваньки тоже зараза, потому как красивая, и подруга ее просто чудо как хороша. А в голове звенит, ведь кружка уже пятая, шестая или седьмая, хрен ее знает. А радость прет наружу, и держать ее нет никакой мочи. И не только мне одному.

— За нас! Мы живые!

Мы живые. Сидим и пьем самое вкусное пиво на свете, стоимостью в пять рублей за поллитра. С нами за столом сидят вперемежку две подруги, выросшие в одном районе и две проститутки. И мне совершенно насрать на то, что одни обычные студентки, а две другие в общаге врут про работу в каком-то там массажном салоне. Вряд ли в их общаге глупые люди. Мне совершенно наплевать на это. Потому что они обычные, теплые и мягкие женщины двадцатилетнего возраста, сидящие рядом со мной, а за окном солнце продолжает бить в глаза…

— А че так больно? – Немец корчил рожу, косясь на жужжащую хренотень в моих руках. – Когда звезду пробивали ни хера не так было.

Что можно ответить? Можно рассказать про разные болевые пороги даже не только у разных людей, а даже у двух плеч одного и того же человека. Или о том, что звезду «пробивали» вместе с котелком самопальной водки. Немец все такой же недовольный, продолжая кривить рожу и коситься.

Солнце злое, протыкающее кожу острыми горячими лучами. Она, кожа, сползала с меня раз пять, наверное. На щеках, лбу и носу одна сплошная краснота, плечи давно стали багровыми, но теперь хотя бы не болят. Потеешь, постоянно, что в одежде, что без нее. Без одежды часто не походишь, никак не выйдет. Мошкара летает тучами постоянно, хотя днем еще не так страшно. От ее укусов иногда распухает целый кусок тебя самого, и порой становилось очень больно. И постоянно стараешься носить хотя бы майку. Бронежилет изнутри грязный, с мылом каждые день не получится. Вода питьевая, порой отмеряемая в строгом порядке. В канале за бруствером не вода, грязь, черная и жирная. Если одеть броник прямо на голое тело, станешь перепуганным насмерть негром. Потому что кожа станет серой, потому что жилет изнутри постоянно грязный.

Немец вытянул ноги под нашим навесом из плащ-палатки. Тени не хватает, но деваться некуда. Наблюдательный пост командира занят самим командиром. Комбат здесь строгий, но сам по себе он мужик хороший. Дерет всех подряд как хочет, но порядок во всем. Никаких тебе спаянных от варки макарон, или засранных сортиров. Но главное не это.

— Давай уже дальше, а? – Немец протягивает пачку «Примадонны». Днем дымить можно сколько угодно, в любом месте. Некоторые особо храбрые герои даже вылезают на бруствер. Некоторых особо храбрых героев уже отвезли домой.

А давай дальше, Немец, чего там. Почему бы и нет, если разбираться? На правом плече у него краснеет звезда и кулак с автоматом. Стержень искали по всей заставе, красные и зеленые гелевые ручки неожиданно стали дефицитом. За полупустой старлей Надточий запросил найти его проеб… потерянный нессесер. Кожаный чехол с помазками, станками, зеркальцом и лезвием вернули прямо в его кубрик. На кровать положили, предварительно туго натянув синее одеяло с черными полосами. У Немца тяжелые кулаки, отвратный характер, куча эгоизма и год спецназа за плечами. С ним спорить никому не хочется.

Сейчас на левом плече расового русского немца из Тюмени проявляется оскалившийся волчара. Немец счастлив и несет всякую хрень. Рядом сидит сержант Вовка со Ставрополя и активно ему помогает.

Девки, девушки, женщины и даже дочка старшей полковой поварихи, которая к нашему возвращению закончит девятый класс. С ней переспал каждый третий в полку, и каждый второй получил в зубы от начальника столовой, только услышавшего эту пургу. После беседы с ним неожиданно она пропадает из списков каждого третьего.

Мне про женщин говорить даже не хочется. Ни смысла, ни пользы. Анекдоты про бром остались где-то на гражданке, у нас они не в ходу. Хотя вернуться в полк хочется не только из-за того, что вокруг части много общаг. Хочется отдохнуть, я очень устал. А Вовка продолжает нести какую-то очередную пургу, ни о чем и ни о ком. Немец неожиданно задремал, да и аккумулятор уже сел. А новый у меня появиться когда командир уйдет с наблюдательного пункта к себе. Вовка открывает тушняк, достает две ложки и продолжает целенаправленно нести ерунду. Сейчас он почему решил что мне стоит после того, как вернемся домой, переехать жить в Ставрополь.

Солнце бьет пудовым алым кулаком через ткань кепки, мошкара гудит, земля сыпется на плечи, а Вован никак не успокоится. В голове совершенно никаких мыслей на счет «как отвязаться», и единственное, что додумался ляпнуть, оказалась такая же глупость, как и у него:

— Вован, а у вас в Ставрополе трамваи есть?

3. Жара, жареное солнце больших городов. Белый раскаленный диск на совершенно чистом небе. Потрескавшийся и парящий асфальт, сигналы, сигналы, визг тормозов. Листья из зеленых и влажных уже месяц как серые и сухие, пыль, что поделать, большой город. Чешская красно-белая ленивая собака ползет вверх, и почти сдыхает на ходу. Душно, пот катится по лбу, по спине, по рукам… да везде он катится.

Недавно моя одногруппница очень экспрессивно рассказывала про вонючую подмышку какой-то женщины. С ней она столкнулась в таком же трамвае, как я сейчас. Моя одногруппница, бледная немочь в плохо сшитой жилетке-слюнявчике, распиналась минут пять про невозможность купить антиперспирант у некоторых жителей города. Про то, как ее чуть не вывернуло наизнанку от запаха пота и даже, господитыбожемой, присутствия неудаленных волос на той самой подмышке. Несколько лет замечаю, что основными проблемами человечества в одной отдельно взятой стране стали перхоть, кариес, импотенция и запах пота. Не знаю, каков будет лидер через несколько лет, но хочется уверенно поставить на последнего участника. Запах живого человека становится все отвратительнее и ужаснее, и терпеть его нет никакой возможности. Что поделать, жара.

Напротив, на двойном сиденье, две девушки. Студентки, разговоры только про сессию и курсовые. А еще про мобильные, парней, клубы и снова парней вперемешку с мобильниками. Про сессию куда как меньше. Про карьеру после института чаще и радостно (ох-ах-яужезнаюкудапойдуработать!), с убежденностью в завтрашнем дне. О как, разбежаться головой об стену, умнички просто.

А я себе знай еду в сторону, где можно уволиться. И на душе хорошо, и хочется чего-то веселого и радостного. Из проезжающей мимо маршрутки долбит наружу песня с клипом о девушках на стройке, совершенно порнографического характера. Нет, не согласитесь? А как быть со шлифующей болгаркой в руках и выражением на лице – ах как хорошо? Про работу отбойником, когда все выпукло-поблескивающее от пота одним своим «вверх-вниз» заставит любого нормального мужика посмотреть на любую близлежащую/стоящую/идущую женщину с выражением охотника, заметившего мамонта?

Да и ладно, не это сейчас главное. И даже не две студентки на соседнем сиденье. Главнее и важнее совершенно другое. Первое – я закончил институт. Нет, не так – Я ЗАКОНЧИЛ ИНСТИТУТ!!! Не будет больше денег, потраченных на непонятное образование, не будет походов к преподавателям с просьбой «а давайте я приду завтра не со своей группой, а то мне работать» и всего прочего. Как быстро меняются ценности. Четыре года назад, сдав документы и получив студенческий, радовался и чуть не прыгал. Потому как ура-ура товарищи! Не хуж других, не говоря про одноклассников, и учусь в ВУЗе…ага.

А оглядываясь назад, что там? Вот в эти четыре года? Солнца и жары было много, особенно на рынке. Трамваев… трамваев тоже хватало. Институт-работа-дом-институт, порой и в раскаленном трамвае. Зато было весело, если уж честно. Но…как-то выпали четыре года из жизни, бывает же такое. Даже жалко.

А солнце все также жарит и превращает трамвай в самовар, пыхтящий изнутри потом и духотой.

4. Может ли плавится асфальт? Ну, фактически? Я не знаю. Сегодня такого нет и близко, сегодня солнце все также высоко, но зато есть ветерок. Такой, знаете ли, свежий, приятный и все такое. Если стоять в тени, как я вот сейчас, так вообще хорошо.

Недавно задумался – не отпустить ли длинные волосы? Подумал, и понял, что не стоит. Причина не в работе, не в галстуке и строгой стрижке. Это все уже позади, на это можно класть с прибором и не переживать. Хватит, карапузики, оттанцевались.

Восемь лет назад, после радостного олололошенья самого себя, закончившего институт, много казалось необходимым, страх как важным и явственно серьезным. Сейчас, спустя одну пятилетку, все немного по-другому. И важнее всего простейшие вещи. Можно рвать самого себя, стремясь вперед, подставлять, вприпрыжку нестись по головам и слушать совершенно виртуальный хруст шейных позвонков поверженных как бы врагов. А можно вместо этого подумать головой и заняться тем, что нравится.

Того совсем молодого пацана, носившего черные майки с черепами и слушавшего метал, вернуть точно не удастся. Да оно и не нужно. Карандаши давно отложены в сторону, вместо них мне куда больше нравятся ручки. Не вышло стать художником? Да не беда, страшного в этом ничего нет. Ведь миры можно создавать разными путями.

Я дымлю, прикурив одну от другой. Это очень вредно. Много ем, да так, что размеры скачут только вверх. А это еще хуже. Мне все также нравятся красивошоколадные ноги, только теперь уже у одной определенной женщины. Не вопрос, что меня запросто заинтересуют еще какие-то, но насколько и как? Говорят, что думать надо головой, а выбирать сердцем. Сердцем выбирать невозможно, это мускул, гоняющий кровь по сосудам. Мне проще поверить в то, что где-то на уровне диафрагмы во мне живет легкая, в несколько перышек, душа. И выбирать именно ею.

Я кручу головой по сторонам, высматривая самое нужное и необходимое мне существо на свете. Я думаю о том, что происходило за последние несколько лет. Я вижу все и ничего. С высоты своего не самого большого роста, прожитых лет и лишних килограммов можно увидеть вселенные и не заметить маленького комара. Но если найти какой-то якорь, который сможет дать возможность остановиться в безумном беге жизни вокруг, то останется только взять в руки псевдо-астролябию и гипотетический секстант и найти точные координаты.

Мир вокруг слишком большой, чтобы познать его и слишком маленький, чтобы не обращать на него внимания. И тот самый трамвай, последние двенадцать лет постоянно суетящийся на одном и том же маршруте – может стать якорем для кого-то. Но не для меня.

Мой якорь, вихрастый, зеленоглазый и коричневый от солнца, которое он так любит, смотрит на бело-красный трамвай, чешскую ленивую таксу, пыхтящую потом и испариной в открытые окна. С высоты своих шести лет и седла нового велосипеда, вспоминая и смеясь над самим собой, бывшим таким глупым и несмышленым три года назад, он поворачивается ко мне, показывает пальцем в сторону мерно катящейся железной колбасы и смеется, показывая дырки на месте выпавших зубов:

— Пап, смотри! Т-р-а-а-а-м-в-а-а-а-й!!!

Вышел новый номер интернет-журнала Пересадочная станция.

На страницах журнала полюбившиеся и новые рассказы с конкурсов, иллюстрации художников, юмористическая колонка и поэтическая страница.

Для начинающих авторов особенно будет интересно почитать интервью с ответственным редактором отдела фантастики издательства ЭКСМО Игорем МИНАКОВЫМ.

http://waystation.ru/joornal/34-vypusk-3....

http://vk.com/club31170554

Свет фонарей редкий, да и немного их, фонарей-то. Которые освещали пятачок выжженной и вытоптанной земли за рядом больших палаток. Но его хватало, чтобы охватить тесный круг людей. Лиц не было видно, они развёрнуты внутрь круга. Видна часть спин, в выстиранных камуфляжах, светлых горных анораках и нескольких редких «спецовок». В кругу…

В кругу «месили» друг друга двое. Одному было лет двадцать. Высокий, чернявый, худой как жердь парень, в уже разодранной зелёной майке-безрукавке, камуфлированных брюках и высоких, дешёвых «берцах». Противник явно старше, лет на десять. Плотный, среднего роста блондин. У него качественная форма-хаки, кроссовки и полевые погоны, «бегунки», с большой, шитой зелёной нитью звездой. Её не видно в темноте. Но те, кто стоит вокруг – это знали.

Оба уже хорошо «подбиты». Офицер сплюнул кровью, сочащейся с края разбитого рта. У противника рассечена бровь и весь подбородок тёмно-багрового цвета. Белобрысый хорошо приложил ему с правой в нос. Сейчас они уже осторожно кружились в этом затейливом брейк-дансе боя. Именно боя, не драки. Офицеры не дерутся с рядовыми, в особенности с рядовыми срочной службы. А из-за чего, тогда такое исключение, а? Шерше ля фам, как же ещё…

Ему только исполнилось двадцать один, призвался после техникума и отслужил уже восемнадцать из двадцати четырёх. Ей – двадцать три, девушка адыгейка, писарь дивизиона, невысокая, полненькая, с тёмным пушком над верхней губой. Абсолютно случайно, когда Ему пришлось остаться дежурным вместо упечённого на «губу» сержанта, Она задержалась в канцелярии. Душная краснодарская ночь, цикады за окном, тоска по любви, и просто здоровое и нормальное желание двух молодых организмов. Как результат: дивизионная каптёрка, наваленные в кучу матрацы, дешёвые китайские презервативы, приобретённые в ларьке у краевой клинической больницы. Дневальный, которому по счастью не пришлось орать: дежурный по батарее – на выход! Голубоватый свет фонаря в зарешёченное оконце, всхлип, запах пыли и женщины, шорохи и еле слышный стук стеллажа, самым краешком задевавшим крашенную зелёной краской стену. Ведь это и не странно, такое случается. Но потом…

Ой, это «потом». И не дурак вроде бы, и понимающий, что то, что было — то и было, и хорошо. Так не фига, повёл себя как влюблённый дурак. Молодой стихоплёт-дух, напрягаемый Им, в какой-то момент устал сочинять любовные канцоны и прочие ритмичные изыски. Писарь из «миномётки» злился, потирая свежий «бланш», поставленный Им за то, что тот отказался красиво заполнять бисерным подчерком очередной лист писчей бумаги. А глупые цветы, изображённые с помощью набора из десяти карандашей. Чего только с людьми не бывает, в подобных-то ситуациях. Но!

Начштаба, майор Гиацинтов. Жесточайшая правда жизни, по которой Она была его ППЖ. Со всеми вытекающими обязанностями походно-полевой супруги. Майор был далеко не дурак. Его уважали за жёсткость, ум, справедливость. На то, что творилось у него под носом – смотрел сквозь пальцы. Только Она чаще обычного появлялась в полковом медпункте, заходя в процедурный кабинет, где за занавеской стояло поблёскивающее холодное кресло. Наверное, майор всё-таки и дальше ничего бы не делал. Но летом, за четыре месяца до Его дембеля, полк укатил туда, где земля выжжена, на домах зелёные крыши и в каждом населённом пункте – торчит головка мечети. А сами понимаете, что в таких вот ситуациях – жизнь диктует чуть другие правила.

Там-то оно всё и случилось.

А как было? Да очень просто. В палатке майора частенько играла «Энигма». Ой, вот только не нужно про то, что это пошло и всё такое. Ценить обычную плотскую, а не только возвышенно-воспарённую, любовь, начинаешь именно так. Когда каждую минуту тебе на голову может жбякнуться что-то тяжёлое и смертоносное. Вот майор и дивизионная писарь и наслаждались. А Ему, перед самым выездом, чётко было сказано: хватит заниматься детскими глупостями. Всё!

Вот только не всегда сказанные вовремя правильные слова – исполняются даже тем, кто их сказал. Так получилось и здесь. Ходили кругом да около, смотрели друг на друга, облизываясь про себя и вздыхая. И не выдержали. Когда майор уехал на одну из застав.

Тайное или нет, но оно было, свидание. Которое переросло в то, во что и должно было перерасти.

А на тумбочке у палаток стоял «дух», проморгавший возвращение Гиацинтова…

Наверное, всё это ему осточертело. А может – сказалось и напряжение. Да кому понравиться, когда возвращаясь «домой», видишь как твою женщину, сопя и пуская слюни, трахает какой-то щенок? Вот потому, вечером, после отбоя, круг людей в форме смотрел на них, бившихся за Неё.

"Леди Га-га родила двоих детей: маркиза Бу-га-га и баронессу Ололо (с)"

Неточная цитата из Александра Афанасьева.

Оговорюсь сразу о том, что данная вещь инспирирована разнотипными и одновременно схожими, по сути, произведениями. Ведь на протяжении последнего года в Сети неоднократно встречал постоянно повторяющиеся опусы, в основе которых лежат схожие мысли о таких, судя по всему весьма важных вещах, как: нахождение в Интернете, оценки творчества, эгоизм, одиночество, сетевая любовь и дружба, соответственно, виртуальные статусы и всё, что с ними связано. Конкретно последним камнем был небольшой рассказ Елены Бабич, моей ни разу за последние полгода не подруги. Написана зарисовка была легко и добротно, что заставило меня прочесть её весьма быстро, и задуматься о чём-то схожем. Итак...

Ночь, комары за окном, чай с молоком, нехороший кашель и лёгкое отупление. ВИА "Некролог" в наушниках, конечно, не способствует романтическому настрою, что и хорошо. Ограничение на Сеть, что воспринимается исключительно как благо, потому что...

Потому что есть возможность работать над тем, что поможет двигаться к осуществлению того, что очень хочется. Потому что хочешь — не хочешь, но если под рукой открыто несколько социалок, то так и тянет залезть, почитать, пофлудить, потроллить. Природа человеческая такова, наверное. И когда можешь с этим справиться, то мысли не возникает: а зачем? Да затем, что лениться не нужно. Конечно, куда как интересно зайти либо на пёструю страницу "Контакта", либо на не менее пёструю, но куда как более бесполезную страницу "Одноклассников". Или на розовую "Эксмо", серую СамИздата, или ещё на какую-нибудь, хоть серо-буро-малиновую, без разницы. Но вот только результат?

Да у кого не было какой-то сетевой эйфории, ажиотажа и приятного щекотания внизу живота, когда приходит уведомление об ответе, рассылке или просто видишь добавление постов в твою личную тему. Или ответ-комментарий, да что там, РЕЦЕНЗИЮ, пусть даже её и назовут "рецкой". Ведь ЗАШЛИ! А также оценили, откомментили и прочее, угу. Ну а потом, ба, "мну нрацца". Или там "полный бред, не пиши больше". Аль "просто супер, утащу в кладовку, мурк". О, или ещё лучше "прикольно пишешь, зайди ко мне по вот этой ссылке", ага.

Хотя, большая-то часть комментов всё же вменяемо-адекватная, содержит в себе определённый объём информации, которым отписавшийся чётко даёт понять — почему и как. К слову, говоря именно о мнениях к творчеству, которые выкладывают к тому, что находится в Сети: каким конструктивометром можно определить конструктивность критики для каждого отдельного Демиурга?А также уровень "грубости" и приличий в адрес тех, кто хочет оценок?

Вот выложил неизвестный Автор в сети свою нетлёнку, да в любом стиле и направлении, без разницы, выложил и ждёт комментариев и мнений. При любом раскладе дождаться он их дождётся, особенно если сам пару раз кому-то что-то да ответит. Ну, это уж природа человеческая такова, по сути своей, шкурной и жадной, а также ленивой. Так вот чего он дожидается-то? Хотя ладно, к этому стоит чуть позже и в контексте вернуться, итак, вам отписались.И иногда везёт, на прилагаемой "аве" вместо скачанной картинки — фотография. И имя, а не невнятный ник, хотя это такой вопрос, который можно развивать и развивать. Из мужского врождённого шовинизма я ещё могу понять романтичных ДЕВУШЕК, но вот особи мужескаго пола, обзывающие себя типа Адреналин, Бугор или Деструктор-малковианин, мне непонятны.

Так, закончил на мнение, ага, которое получил. Ну, а ты, ясен пень, радостно строчишь этакое начально-скромное "спасиба" и прочие респекты. Потом в одном случае из двух следует приглашение подружиться, и какое-то время пытаешься понять: что можно сказать о человеке по характеру созданных фотоальбомов, выложенных собственных работ, каких-то маленьких рассказиков, информации о любимых фильмах-книгах-музыках-кабаках-шмотках и прочем.

Иногда, а чаще всего постоянно, приходя куда-то, в какой-то сетевой коллектив, приходится, применяя определённый сленг — давать оборот очередному местному перцу. Ну, тут уж как карта ляжет, так как все фломастеры на вкус всем разные. Как правило, это помогает именно "прописаться", заработать сколько-то там собственных сетевых очков и статусов. И ведь в какой-то момент начинает затягивать (тут, конечно можете и не соглашаться), казаться чем-то очень и очень важным и нужным. И вот он очередной вопрос: кому и зачем нужно и важно? Тут каждый сможет только сам себе. Интересно ли читать чьё-то мнение по этому поводу? Наверное, всё-таки да, если уж вы, уважаемая/ый читатель, добрались до данного места. Если не добрались, то, значит, журналиста из меня точно бы не получилось, и не стоит расстраиваться, что фамилия не упоминается на глянцевых страницах "Максима", либо на серо-пипифаксовских "Красного мухосранского плейбоя".

А ведь важно. Для себя самого любимого в первую очередь. Ведь лучше быть грамотным эгоистом, чем безалаберным альтруистом, как на мой взгляд. Тогда можно правильно тратить собственные силы и время, давая заряд положительного (если сложится), кому-то ещё целенаправленно и не думая о том — что будет тебе лично? Да что будет? Если, скажем, написал ты интересную вещицу, нацеливаясь именно на кичовый успех, не думая о высоком вложенном смысле — да умница. Естественно, что найдутся эстеты, которым подавай мейнстримно-духовные вещи, которые умные продажники подают как оригинальность. Да по барабану, если честно, на каждого Уорхолла — есть свои старшие и младшие голландцы. Как по мне, так, к примеру, фильм про непонятного цвета кошаков мадьярского цыгана никак не будет популярнее, скажем, очередной какой-нибудь "Мумии". Пусть и обкатят её ведром гуано, но смотреть, сука, пойдут, и ещё нервно хрустеть попкорном и порыгивать пузырьками колы... те самые эстеты. Так к чему это я? К тому, что творить нужно просто и для людей, не забывая, правда, про общие человеческие принципы. Тем более, если всё это в сети ещё и выкладывается. А эгоисту это сделать куда как проще, в смысле натворить что-то хорошее и доступное. Отвлёкся, мда...

Это было своеобразное отступление от вопроса про эгоизм. И сюда же абсолютно спокойно можно относить и то, что в какой-то момент начинается в любом коллективе дробление на отдельные группировки, со своими капо-ди-капи и прочими необходимыми структурами. А кто-нибудь типа самый умный (или наоборот?) предложит вводить звания-чины-дворянство для самых-самых, забывая про то, что случится у него неконнект на месяцок, так кто-то вновь пришедший постарается быстро забраться на его место. Смешно звучит? Но и такое бывает, то ли к сожалению, то ли нет. И ведь пройдёт по меркам нормальной жизни всего ничего, как начнут трещать сплочённые коллективы. Почему? Да потому что в нормальной жизни что-то не так идёт, и отражается оно, к сожалению, на жизни сетевой. Гипертрофированность восприятия, перешкаливающие эмоции и симпатии-антипатии, рождающиеся в течение суток и пяти-шести постов сетевого общения. Бывает ли именно так в повседневности? Да вроде как нет, не бывает. Другом назвать того, с кем пил водку вчера может, наверное, то ли дурак, то ли идеалист, что, по сути, очень близко. А в Сети... да пожалуйста, раз, и друг. И почему-то кажется, что вот, Игорёк Страшный мастер смерти Дорофеев-Залупко самый клёвый парень в группе/форуме/коллективе, и он такой, сука, надёжный, что хоть в разведку иди. А Настюффка свит Липс Очумелова мало того, что наверняка красотка, так ещё и умна, и талантлива. И всепонимающа... ага, как бе да. А потом раз — Игорёк не согласился, а Настюффка не смогла выслушать. И, етит-колотит, пошла у пользователя под гордым ником Серж Лорд Дракон-супертрахарь Ломовой, натуральная обида на персонажей, которых он с месяцок знает. А то, чего они ему пять баллов не поставили, чего не написали, что он гений? Мда... скажете не так?

А ещё клёвее, когда начинают искать: а кто там под маской, мрррр? И так и хочется спросить: кого ты хочешь найти и зачем именно здесь? Утверждение о том, что Интернет позволяет быть другим, типа настоящим, странно. Чтож получается, что человек один хрен лицемерит либо Здесь, либо Там? Аяяяй... это ведь нехорошо изначально. Да, лично мне сеть подарила хороших друзей и людей, которые всегда в чём-то помогут. Это же прекрасно. Но когда видишь, сколько времени некоторые проводят в сети, сколько вкладывают именно в такое общение... Всё-таки стоит разделять-то настоящее и вымышлено-виртуальное, или хотя бы стараться. А также задумываться над тем — есть ли реальный успех в тех качествах, которые начинают прилеплять в сети? Хороший ли ты художник, если работы твои не пользуются интересом изданий и агенств, хвалят тебя только десять человек и никто не хочет покупать их даже за Яндекс-деньги? Скажем, если проводит персонаж в сети много времени, и его считают вах каким ловеласом — есть ли у него время на то, чтобы в какой-то момент уподобиться Ростиславу из "О чём говорят мужчины?". И станет ли великим писатель-сетевик, если он не может в течение года написать пятнадцать авторских. Отмазываясь работой-учёбой-делами, при этом флудя по несколько часов вплоть до морковкиного заговения и трёх часов пополуночи? А ведь время течёт песком через пальцы, бежит и струится.

И это тоже непременно сказывается на том, что происходит в сетевых отношениях, и чаще всего не в лучшую сторону. Скажешь правду — прилепят ярлык. Напишешь лесть — прилепят ярлык. И так далее, с нарастающей по геометрической прогрессии критической массе сжатого временного недовольства. И в какой-то момент оказывается, что даже в просторах интернета можно заиметь, чаще всего, недругов и нелюбителей, что ведёт к тому, что суть большинства коллективов начинает размываться. Голосование и обсуждение творчества по принципу "дружбы", привязанностей и местечковости, неприятие той точки зрения, которая неприятна только за счёт своей инакости по отношению к основному проценту плюсиков от тех, кто считает тебя своим и прочее. Всегда хочется задать вопрос: а разве должен кому? Ответ прост — нет, не должен. Другое дело, что со временем сетевые отношения действительно становятся надёжными, особенно если они перемеживаются со знакомством в реальной жизни, когда впечатление виртуальное совпадает с настоящим. Или когда тот/та, кто по ту сторону монитора, действительно помогает в чём-то, вплоть до того, что давай я тебе бабла отправлю через электронный перевод, если надо. Или выискивает необходимые тебе материалы. Или везёт бутерброды в аэропорт. Или в нужный момент плюёт на то самое сетевое толерантное псевдообщество и прямо говорит — срать мне на истину, Платон мне друг и точка.

Немного о конструктивности, толерантности и прочем. Вот правильно сказал Камиль Ларин по поводу объективности оценок в спорте. Там, если пробежал быстрее всех — ты реально молодец, и никто не будет думать — что хотел выразить атлет из Кении своим странным бегом. Получит порцию оценок и пойдёт себе за медалью. А в творчестве то..аяяй... нужно всегда зреть в глубину, дабы своим отзывом не насрать автору в душу его, трепетную и нежную. Даже если автор в очередной, тысяча-хрен-знает-какой-раз описывает старого мага с бородой и тёмного эльфа с ятаганами, любовь двух ребят из враждующих кланов или поиски какой-то волшебной чашки. И ведь опять же, проводя параллель со спортом: никого не удивляет, что на тренировке боксёру могут и нос сломать, а бегуна загонять до растяжений, а баскетболисту палец выбить. Эт же спорт, ага. А вот автору нельзя грубо сказать: ты, Ваня, пишешь фуфло. Причём не полностью его пишешь, а конкретно в этом, этом и этом месте. Автор же может обидеться и ваще перестать писать. Крандец, какая потеря для мировой культуры, не выйдет на полки бестселлер "Орден святого Буряка против гомофобов с Венеры, или хроники Черной Бензопилы со стразами". Да с какого перепуга нормальный и адекватный автор после комментария одного человека перестанет писать? Или двух-трёх-четырёх? Всем нравиться нельзя, и получать только политическо-аккуратные комментарии — тоже. Хотя это взгляд сугубо личный, и ни к чему не принуждающий. Любой автор, который желает писать/рисовать/лепить или что-то ещё — будет это и дальше делать, т.е. творить и прочее. И никакой сетевой коллектив этому помехой не станет, а также мнение в нём и прочее, что с этим связано.

Что же касается отношений личностных в подобных коллективах, то ведь со стороны они иногда напоминают даже и не Дом-2, а скорее школу и средние классы, период полового созревания. Мальчики меряются всем, чем можно, девочки строят глазки и заигрывают. Смешно только с оттенком грусти. Потому что очень часто и тем и другим лет уже...много, скажем так. И, когда вдруг, коллективы в сети начинают превращаться в батальные, ругающиеся и прочее, то становится не совсем понятно: почему? Может стоит иногда брать, и оглядываться на жизнь реальную, в которой всегда есть место договорённостям? А не созданию каких-то там сетевых баррикад и трушных холиваровъ.

Растёкся мыслями по древу, конечно, растёкся. Хотя более чётко написать ещё смогу, хоть и не сегодня явно, ибо спать пора, наконец. Завтра работа днём и окончание седьмой главы ночью. И ожидание того, когда наконец-то сбудется ещё один шаг к тому, к чему стараешься идти. И надежда на то, что кто-то за ночь всё-таки подумает и перестанет искать врагов там, где их нет, а есть просто точка зрения несхожая с предлагаемой. И разные характеры с темпераментами и люди, которым нужно быть благодарными только за то, что они, ничего и никому недолжные, нашли время на тебя и то, что ты так холишь и лелеешь. И ещё — не всем важен сетевой авторитет, так как живут они в реальной жизни всёж таки.