фантЛабораторная работа «Верхнее "Си"»

Стиль у автора приятен и слог легок, персонажи узнаваемы, топография ясна. Но рассказ пустой и звонкий, и сказать о нем особенно нечего. Мне было неинтересно, и развязка выглядела не заслуживающей повествования. Да, это эмоциональная составляющая, но я предпочитаю, чтоб она служила фоном мысли, а не была самоцелью.

Да, настоящее искусство губительно, до меня дошло. Может, там еще какая-то идея пряталась, но она прошла мимо. Ну кроме того, что оно не только губительно, но и болезненно притягательно. Но это не та мысль, которую я не соображу без помощи автора. Это все равно что ходить с плакатом с эвклидовой аксиомой. Да, умно. И даже любопытно. Но на откровение не тянет.

С возрастом я все меньше люблю короткую форму, потому что приходится напрягаться. Каждый раз знакомиться с персонажами, с манерой, думать, в конце концов, новую мысль. Оттого вдвойне приятно, когда эти усилия вознаграждаются – и это правильно. После рассказа должно оставаться приятное чувство усталости. Да, такое, как вы подумали. Мол, я прочел, я это пережил, фух!.. Это было классно, и пошел-ка я покурю… А ничего этого нет.

Резюме: я зря потратила десять минут жизни.

Среди тех рассказов конкурса, которые не ограничиваются просто показом более или менее экзотических профессий, а пытаются раскрыть тему «узкого специалиста» содержательно, есть несколько, суть которых можно кратко выразить фразой «достаточно узкая специальность — это уже судьба» (назову, для примера, рассказ «Шёпот сухой травы» со внеконкурсного состязания). Из них «Верхнее си» выделяется лаконичным и чётким сюжетом, полностью подчинённым сверхзадаче и построенным целиком на красочной образности, близкой к паропанку. Сама картина заоблачного театра, к которому дирижабли подвозят зрителей, одновременно зрима, впечатляюща и символична («высокое искусство»). И озадачившие многих барочно-декадентские песочные часы в этот антураж прекрасно вписываются — неужели в этом помешанном на искусстве мире могли изготовить банальную пару соединённых колб, вызывающую ассоциации только с медицинской процедурой?

Претензии к достоверности в отношении символического рассказа, по сути притчи, не считаю особенно актуальными. Есть такое понятие — художественная условность. Что касается ошибок фактических, профессиональных, то, вероятно, их в рассказе действительно хватает, однако ни одного примера нам не привели, а чтобы различить их самостоятельно у меня, увы, не хватает специализации.

Около тридцати раз повторить имя Ада Андреевна и двадцать раз имя Цахин на четырех страничках — это уж чересчур.