Ли Юй «Двенадцать башен»

Я трудился десять долгих лет

И слепил три комнатки из глины.

Сам в одной живу, луна — в другой,

В третьей свежий ветер поселился.

Только горы негде поместить —

Полюбуюсь ими из окошка.

Ким Чон Сян (Корея, XVII-XVIII вв.)

Горная хижина — мечта китайских мудрецов, но эта книга наводит скорее на мысль о фантазии европейских романтиков — Башне из слоновой кости. Недаром же башня здесь — центральный образ! Ли Юй, в общем, и не скрывает своего намерения укрыться в горах, в башне, в творчестве, где угодно, — лишь бы реальность была где-нибудь подальше. Как явствует из последнего рассказа, получалось не очень. Время было смутное. Рушилась династия Мин, в Китай вторглись маньчжуры. Вспыхивали мятежи. Свирепствовали разбойники. Надо полагать, не один Ли Юй, но и многие его современники вздыхали: «Увы! Кажется, что в эти времена Творец всего сущего лишился добросердечия».

Но хотя бы на шелковом свитке Ли Юй возвел прекрасные башни. Они все хороши, хотя и очень разные — в одной учатся у Неба, в другой внемлют советам, а с площадки третьей наблюдают за купающимися красавицами.

Персонажи и сюжеты вызвали у меня какие-то западные ассоциации. И это было скорее приятно. Где, где конфуцианский уклад, усердное исполнение воли предков? Ли Юй приветствует совсем иные качества, такие как свободный жизненный выбор, активность, инициатива. В «Башне обретенной жизни» почтение к приемному отцу составляет весь пафос образа положительного героя, но и в данном случае это — свободный жизненный выбор юноши. Он осознанно строит линию поведения, а не просто слепо подчиняется существующим канонам. В повести «Башня возвращения к истине» главный герой — и вовсе удачливый мошенник, весьма далекий от традиционных ценностей. Чем не Ласарильо из Тормеса?

Обожествление императора? Император в повести «Башня возвратившегося журавля» мало похож на божественный образ Сына Неба — он похотлив и вероломен.

А женщины? Несчастные калеки с «ножками-лотосами», неспособные даже убежать от опасности? В старом Китае им были отведены три послушания: подчиняться отцу до замужества, потом мужу, после смерти мужа — сыну. Но героини Ли Юя смело берут судьбу в свои руки. Сяньсянь в повести «Башня летней услады» не собирается покоряться отцу. Напротив, она хитрит и лукавит, лишь бы избежать немилого брака, — совсем как поступила бы на ее месте какая-нибудь Изабелла в классической европейской комедии. Героиня повести «Башня подношения предкам», госпожа Шу, силой воли и твердостью принципов не уступит знаменитым женщинам Рима и Спарты. Безвольной игрушкой мужчины она ни в каком случае не станет.

По нашим нынешним меркам протест Ли Юя может показаться очень робким, но в XVII в. он, вероятно, выглядел настоящим потрясением основ.

Обитатели и обитательницы Двенадцати башен далеки от безмятежности. Для каждого из персонажей автор приготовил испытания, иногда комические (нельзя же отнестись серьезно к мукам Пэя, женившегося на карге!), но чаще тяжелые и страшные. Герои разлучаются с дорогими им людьми, страдают на чужбине, терпят унижения в плену у разбойников или во власти вельможных негодяев. Здесь «Двенадцать башен» жестко реалистичны. Но у всех двенадцати историй счастливый конец — и это создает в сборнике повестей утопический мир, где торжествует гармония и справедливость, даже если в жизни ничего подобного Ли Юй не видит.