КИНОрецензии

Супермен ступил на нашу планету в 1938 году. Вначале он был довольно агрессивен и жЕсток. Однако, к моменту, когда одетый в синее трико инопланетянин Кларк начал свой победный полет на крыльях мирового кинопроката в 1978 году, — он являл собой персонаж с удивительными возможностями (полет, неуязвимость, суперсила, суперскорость, рентгеновское зрение и т.д.) и чудесным характером (честный, преданный, справедливый, добрый и всегда готовый прийти на помощь).

И вот, через тридцать лет (2008) мы видим, во что превратился бедный криптонианин. Нынешний супермен — это бомж, ночующий на лавках в общественных местах, обитающий в старом фургоне (паре фургонов). Он носит джинсы или шорты, в зависимости от времени года, и годами не стиранную шапочку. Кроме прочего, он беспробудный пьяница и вечно не в духе. Нет, он не стал циничным эгоистом, он все еще бросается на помощь и даже спасает жизни людей... ценой неимоверных разрушений: разбитые автомобили, испорченные дороги, разрушенные небоскребы, опрокинутые поезда и затонувшие корабли — вот результат его действий, более очевидный, чем чье-то там спасение. И зовут нынешнего супермена — Хэнкок.

Такова завязка фильма. Именно такое впечатление создалось бы у всякого, кто посмотрел рекламный трейлер. Идея создать анти-супермена не так, чтобы уж очень нова: от пародийного фильма "Супермен-3" (1983) до ироничных детских сериалов Диснея, вроде "Черного плаща", или рафинированного до бессмысленности сериала "Суперчервяк Джим". Но пародия вообще — естественная часть культурного процесса и развития темы в искусстве, а условия, выбранные создателями фильма, открывают широкий простор возможностей — тут и столкновение недотепы-супергероя с человечеством, и поиск работы для супергероя в современном конформистском обществе, и противоречия борьбы с плохими=хорошими персонажами, когда корень столкновения — разность взглядов и непонимание. Даже тему алкоголизма можно обыграть с отсылками как к "стилю пьяницы" восточных боевых искусств, так и к волшебным напиткам мишек Гамми и Обеликса. Т.е. перспективы развития сюжета — огромны. Примерно с такими ожиданиями я приступал к просмотру.

Но, как это часто случается с голливудскими картинами последних лет, результат оказывается бледной тенью нереализованных возможностей.

В общем-то, первая треть фильма неплоха, почти хороша. Первые десять минут, нам показывают то, о чем мы узнали из трейлера. Хэнкок действительно бомж и алкоголик. Он действительно бросается одуря голову на помощь и ломает все на своем пути, принося больше убытков городу нежели пользы. Он бранится, как последний хулиган, он вспыльчив, хотя и беззлобен. Еще нам показывают, что заниматься любовью с суперменом — небезопасно для здоровья, впрочем, этот эпизод добавлен для хохмы жующих чипсы в кинотеатре.

Зато далее события развиваются по самому что ни на есть стандартному сценарию: плохого парня надо переучить и сделать хорошим. Для этого в фильме появляется идеалист-пиарщик, который пристает к магнатам с альтруистическими бреднями и получает, естественно, от ворот поворот. Он-то и видит в Хэнкоке свой шанс. Фильмов о перевоспитании можно назвать без малого сотню, начиная с Гайдаевского "Напарника" в "Операции Ы", так что сценарный ход — не относится к разряду сильных.

Но еще не все потеряно. Супермен, который добровольно пошел в тюрьму — это тоже не ново (помним Зверя в мультфильме "Люди-Икс"), но ярко и забавно. Зато дальнейшее идет как по накатанной: черно-белые преступники совершают преступление, Хэнкока просят о помощи, он — уже подновленный, аккуратный и в костюмчике супергероя, а не в шортах и шапочке, браво выполняет свою задачу и становится без малого национальным героем. Все это действо приправлено толикой стеба над стереотипами американцев, например, супергерой — значит должен быть в костюмчике и т.п. Однако, по факту мы имеем, что к середине фильма герой уже перевоспитан, а время еще осталось. Что делать сценаристу и режиссеру? Добавить в сюжет второго супермена.

Пожалуй, это и есть — самая главная слабость фильма. Он не выверен. Если первая половина фильма — о перевоспитании — вторична, но хотя бы понятна, то вторая половина — в которой, откуда ни возьмись, берутся Боги и герои древности — кобылий хвост на собаке.

"- Кто мы? (спрашивает Хэнкок)

— Боги, ангелы, теперь вот, супергерои. (отвечает супердева)"

Я не против Богов и религиозного подтекста, но, право слово, они должны вводиться в сюжет, а не появляться в нем ниоткуда, без смысла и объяснения. "Персия, Греция, Бруклин..." — что там произошло, какие события, какие Боги или ангелы? Мы ничего этого не узнаем и потому все, что рассказывает нам героиня, вроде как, объясняя, — остается глубокомысленной, но пустой болтовней. Рассказывает она следующее: раньше суперменов было много, созданных (кем и для чего?) попарно друг для друга, но, когда пары соединялись, они теряли чудесные силы, и становились обычными людьми. Так все и померли. Остался только один. Хэнкок. Ну и она — его половинка.

Без объяснений нам сообщается, что было много суперменов, а остались только наши герои. И тут же без объяснений нам сообщается, что, оказывается, соединяясь супергерои теряют свою силу. Опа как! Но не этому ли противоречит банальный человеческий опыт: любящие друг друга двое, соединяясь, не становятся слабее. И множественные же американские книги и голливудские фильмы убеждают нас в том, что сила в единстве. Т.е. выражаясь словами ангела Бартлби из "Догмы" — "метафора так себе..." Но даже если это правда, то покажите, товарищи режиссеры и сценаристы, не ограничивайтесь голословными утверждениями! Чтобы не оставалось недоверчивого: н-да? и че?.. Оставшаяся часть фильма иллюстрирует эту довольно спорную концепцию, идущую строго перпендикулярно к сюжету первой половины. Будет много спецэффектов, битва суперменов, схватка с бандитами в состоянии потери суперсилы

Таким образом, смысловая архитектура фильма — крайне слаба, несмотря даже на истинное значение сюжетных ходов — мессадж к американским войскам и напоминание о символизме супермена в современной культуре (подробнее об этом, в рецензии Е. Нефедова на сайте world-art), причем, интересность падает от начала к концу фильма, а сюжет раскрывается какими-то чисто голливудскими банальностями. Слабым моментом является еще и то, что, начинаясь как комедия, он в конце превращается в мылодраму, т.е. грозит отпугнуть и любителей посмеяться, и любителей мелодрам.

Итог, "Хэнкок", несмотря на мой интерес к переосмыслению супергероев, — фильм-разочарование, предназначенный для жевания чипсов в кинозале, а не для вдумчиваого просмотра. Фильм не противен. Местами забавен. Посмотреть можно, но рекомендовать бы я его не стал.

Оценка — 6-7 из 10.

Фильм не выходил в России на лицензионных DVD, но его (с фанатской озвучкой) можно посмотреть в сети.
Между тем, на Амазоне он уже есть в продаже, хотя отзывы о качестве релиза, в основном, ругательные (и немудрено — его выпускал не Mirage Studios, а новые правовладельцы, которые, видимо, так уж трепетно к франшизе не относятся).

Ну, что я могу сказать... Скорее понравилось, чем нет. Хотя, в принципе, это скорее веселая пародия, не серьезный фильм. Ну, да оно и понятно — ведь мульт-лента как бы "подытоживает" всю ту черепашью франшизу, что существовала до сих пор (дальше уже будет что-то совсем другое — от студии Nickelodeon); поэтому просто еще один фильм о приключениях зеленых ниндзЕй тут не годился — требовалось something special. Что мы и имеем, собственно: много-много стёба, путешествие по трём медиавселенным сразу (а первоначально говорилось, что их будет еще больше), и прочие эксцентрические выходки сценаристов, каких мы доселе в "Черепашках" не видели.

Сюжет простой. В мир черепашек-ниндзя из мультсериала 2003 г. вторгаются их "двойники" — из мультика 1987 г. Вместе с ними приходит злодей Шреддер, который, кроме всего прочего, "случайно" воскрешает местного архиврага Черепашек — тошнотворно-розовую нечисть по имени Ч'релл. Чтобы победить сразу двух злодеев, наши герои ищут союзников в Мультивселенной, и в итоге находят — этими союзниками оказываются самые первые Черепашки-ниндзя, из древнего-предревнего комикса Mirage. Собственно, это всё

Но дело не в том, ЧТО происходит в фильме (как вы видите, сюжет достаточно бесхитростный) — дело в том, КАК это подано, под каким, т. ск., "соусом". Начать хотя бы с того, что понятие "Мультивселенная" (то бишь — неисчислимое множество альтернативных миров, типа Отражений Амбера) ни разу ещё не встречалось ни в одном фильме или мультфильме про Черепашек. Оно вообще больше распространено в книгах по DnD (Сальваторыч & Co). То есть, уже то, что эту самую Мультивселенную сюда приплели — это "выход за рамки дозволенного" и попытки сценаристов-приколистов подшутить над зрителями.

Второе. Уже отмечали (обсуждая этот мульт в интернете), что авторам сценария, по-видимому, не очень-то нравится сериал 1987 г. (тот самый, на котором все мы выросли — помните, песня: "Мы не жалкие букашки, панцирь носим, как рубашки!!") Во всяком случае, единственный персонаж старого мульта, над которым авторы ПОЧТИ не постебались — это Сплинтер (оно и правильно — в классическом сериале это один из самых удачных персов, чего тут ёрничать)

Тут, пожалуй, ещё можно добавить, что Черепашки из мира 80-х, бойко карнающие на молодёжном сленге, постоянно потребляющие пиццу и прочий фастфуд, сыплющие направо и налево плоскими шутками и гордо, с достоинством признающие, что "у них нет мозгов" — это карикатура на молодое поколение тех времен. Не столько на Черепашек — сколько на тех, кто их смотрел, скажем так...

Ну, а что касается Шреддера из классического мульта — то над ним, конечно, тоже поиздевались прилично (вспомнить хотя бы, как они с Кренгом весело хавают попкорн, наблюдая за не по-детски серьезной и жестокой схваткой других злодеев!)

С др. стор. — если задуматься, так понятно, почему из всех существующих черепашьих вселенных нам показали только 3.

скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)

в мгновение ока закидали всяким мусором

Итог? Пожалуйста — итог, одной фразой:
Фильм не бесспорный, но хороший и интересный. Смотреть стоит. Оценка — 8\10.

Россия, продолжительность — 124 мин.
жанр — очередная попытка переписать историю Великой Отечественной Войны
на этот раз — согласно современному православному канону

Здравствуйте, уважаемые кинозрители! Мы рады приветствовать Вас на ежегодном чемпионате среди российских кинематографистов по плевкам в прошлое собственной страны. Сегодняшние финалисты не нуждаются в представлениях: вот, под вашими трибунами идет к стартовой линии всенародно любимый Главный Дворянин российского кинематографа Никита Сергеевич М., на коротком поводке тянующий за собой сразу всех "Утомленных солнцем -2". Финальный отсчет, свисток судьи — и режиссерское видение полетело к искомой цели! Добрые и справедливые немцы, физиологические опорожнения на историю Великой Отечественной Войны, новый термин "карающее православие"- такой глубины режиссерского понимания, мы с Вами, дорогие кинозрители, не видели уже давно! Судьи в шоке — расстояние и глубина михалковского кинопослания достойны книги рекордов Гиннеса! Впрочем, как Вы сами видите, на второй дорожке сейчас разминается главный конкурент Никиты Сергеевича, его давний соратник и друг, Владимир Хотиненко, который пришел на соревнование не один, а привел с собой за руку собственного "Попа". Весь стадион замер в предвкушении, Мастер завершает последние приготовления перед плевком, выходит на финишную прямую и оценивает расстояние до цели мрачным взглядом настоящего Творца.Удастся ли Хотиненко повторить сенсационный результат Михалкова или даже его переплюнуть в буквальном значении этого слова? Ответ Вы узнаете всего через несколько минут, а пока — рекламная пауза!

Усвоив очевидную истину, о том что "умом Россию не понять", отечественный кинематограф решил переквалифицироваться из Монте Кристо в управдомы. Смолкли извечные игры со взрослыми, сопровождаемые умопомрачительным количеством восклицательных знаков "Наш мальчик из песка и глины уже умеет строить маленькую копию Эйфелевой башни!!!!!!!!!1111111", утих сокрушительный грохот недавних коммерческих провалов. Всемирный экономический кризис бесцеремонно прикрыл большинство финансовых кормушек и заставил кинематографистов искать счастья в освоении смежных профессий. Длинноногая девушка, соблазнительно улыбающаяся всем прохожим мужского пола или суровый юноша в богартовской высокой шляпе, с выставляющейся из-под пиджака рукоятью шестизарядника — по сути, две стороны одной и той же монеты, на которой по-прежнему отчеканен девиз "Любой каприз- за Ваши деньги". У настоящих художников, сила искренности теперича зависит от размеров оплаты: накинете стольник — пустим скупую мужскую слезу, по форме и составу, ничем не отличающуюся от настоящей. Если сойдемся лишь на полтиннике, то придется ограничиться лишь грустными глазами и лирическим пошмыгиванием ноздрями. А если согласитесь к финальному счету на оплату услуг дорисовать пару жирных нулей, то будут Вам и православные чудеса, и выглядывающие из-за каждой тучи крестные знамения, разбитые пред алтарем в кровь колени и потрескавшиеся лбы, всенародно любимые артисты, смотрящие из поповской рясы с чисто ленинским прищуром и по-ницшеански философствующие, рассудительные немцы. Иными словами, тогда у Вас получится фильм под названием "Поп".

История сего кинопроизведения весьма причудлива и противоречива. В 2005 году, с личного благословения Патриарха Алексия II, в недрах принадлежащей РПЦ кино и телекомпании "Православная Энциклопедия" началась работа над полнометражным фильмом

цитата

посвященном подвигу и трагической судьбе православного духовенства на оккупированной территории в годы Великой Отечественной войны под рабочим названием «Псковская миссия»

цитата

Фильм рассказывает об одной из малоизученных страниц истории Великой Отечественной войны — деятельности Псковской православной миссии.

В августе 1941, указом митрополита Виленского и Литовского, экзарха Латвии и Эстонии митрополита Сергия (Воскресенского), на оккупированных нацистами территориях, действительно была учреждена «Православная миссия в освобожденных областях России», управление которой располагалось в г. Пскове, отсюда и исторически сложившееся название — Псковская миссия. Но не дадим себя обмануть сухому языку исторической справки: хоть в т.н. "Указе об учреждении" и стояла роспись литовского митрополита, само решение о создании принималось в совсем другом месте и на совершенно ином уровне. О том, кем и с какими целями, на самом деле создавалось сие церковное образование, лучше всего писал сам митрополит Сергий, в 8 номере, основанного Миссией журнала "Православный христианин" за 1942 год:

цитата

Германия вправе рассчитывать на то, что верующий русский народ высоко оценит подвиги освободительной германской армии и во всем окажет ей лояльную, деятельную, жертвенную поддержку. В ответном слове высокопреосвященный экзарх, принимая церковные книги на сохранение и для употребления в храмах на русской земле, дал заверения в том, что чувство благодарности разделяют с ним все православные русские люди, как уже освобожденные от советского ига, так и все еще под ним томящиеся. Это чувство вновь побудит их молиться о поражении большевиков и честно, усердно, жертвенно помогать германцам»

Впрочем, одними лишь призывами к помощи нацистам, "благая весть" Псковской миссии не ограничивалась. Ее священники активно принимали пожертвования от германского командования, многие из них на совершенно добровольной основе сотрудничали с СД (желающие могут ознакомиться с текстами доносов, написанных пастырями на своих прихожан из любых открытых исторических источников). Пропагандистская деятельность "пастырей" была столь же утомительно-однообразной: от священной службы в честь годичного юбилея с начала

цитата

освободительной борьбы, которую ведет победоносная великогерманская армия с большевизмом во имя спасения человечества от сатанинской власти поработителей и насильников.

Но идут времена, и прежние злодеи меняются местами с бывшими героями. В воздухе запахло горько-сладким привкусом перемен, а уши до самых перепонок наполнились мягким звучанием этого приятного и вкусного слова "реабилитация". Кого? За что? — а столь ли это важно, когда увлеченный самим процессом народ уже хлебом не корми, дай только кого-нибудь "отреабилитровать"! Не прошло и 20 лет, как всеобщая реабилитационная благодать долетела и до самого "заступника святых деяний Адольфа Гитлера" отца Сергия и всей его дружной компашки. Сначала идейку о богоугодности Псковской миссии и "героизме" ее участников решили внедрять в подкорку коллективного бессознательного с помощью литературного глагола, и с этой целью поручили писателю Александру Сегеню разразиться очередным душещипательным романом на тему того, как же тяжела участь предателей в православных рясах — просто ужасъ! А для того, что бы эти идеи хорошенько утрамбовались внутри чугунных лбов и поскорее дали сочные побеги идеологической мысли, для полноты картины их решили увековечить на большом экране. Пригласили в темный уголок очередного народного режиссера (на этот раз — Хотиненко, очевидно, сам Михалков был сильно занят), пару любимых всей страной артистов, дрожащей рукой отслюнявили из большой газпромовской пачки несколько жирных купюр (их точное количество — есть тайна за семью печатями, о которой не любят говорить ни создатели картины, ни прочие в нее посвященные, о-о-от — скромняги!) и отправились снимать кино про тех, чьими героическими молитвами на территории СССР ковалась долгожданная победа над фашизмом.

Работенка и в самом деле предстояла очень пыльная: для того, что бы снять фильм о "героических" (увы, без кавычек) деяниях Псковской миссии, создателям картины — режиссеру Хотиненко и сценаристу Сегеню пришлось игнорировать любые письменные упоминания, открытые для всеобщего использования исторические справки, ловко уворачиваться от ответов на прямые вопросы, юлить и постоянно смотреть на своего зрителя чудесно-наивным взором. К примеру, авторы вообще стараются избегать ответа на казалось бы, вполне очевидный вопрос: "А зачем доброму дядюшке Адольфу вообще понадобилось возрождать православную миссию на оккупированных им территориях, какие цели он при этом преследовал?" Стараясь выстроить свой карточный домик, исходя из пожеланий заказчика, они размещают в его фундаменте такой заслуживающий всеобщего доверия источник, как воспоминания одного из бывших членов миссии, бежавшего с территории оккупации вместе с отступлением гитлеровских войск! Надо сказать, что автор сих мемуаров страдал от очень распространенного в своей среде заболевания: избирательности памяти, поэтому ни про молитвы во славу всемогущей германской армии, ни про доносы и добровольную помощь СД, в этой книге не содержится ни единого слова. Ту же чудесную амнезию подхватывают у своего героя и создатели картины, наивно и чуть подслеповато улыбаясь в глаза своему зрителю: "Не помним, так давно это было", продолжая краем глаза коситься на грозного заказчика в лице РПЦ. Вся простота и бесхитростность этих методов, наводят на мысль о том, что при соответствующем заказе, нашим заслуженным кинодеятелям можно было бы обелить даже самого Андрея Чикатило: достаточно всего лишь чудесно "позабыть" о некоторых не самых лицеприятных фактах из его биографии, во всем остальном обрисовав его как отзывчивого человека и прекрасного семьянина. Что, нет желающих?

Зато на елей для главного героя на поскупились. Поп Александр Ионин (Сергей Маковецкий) словно сошел в наш грешный мир с помазанной золотом православной иконы: всегда найдет доброе слово для ближнего, будь то даже красноармеец-атеист или сосед-иудей, не только не обидит и мухи, а наоборот -сразу заведет с ней очередной душеспасительный монолог. Создатели тонким слоем масла размазывают перед зрителем идейный посыл, мол не сам отец Александр виноват в том, что на его сельский двор пришла война, просто ему индифферентна любая идеология: и нацистов, и комиссаров, и из этих двух несомненных зол, его выбор был изначально отдан его ближнему, Человеку в самом философском значении этого слова, то есть — прихожанам собственного храма. Честно говоря, получается не очень. Все портят картины совместных трапез с гитлеровским офицером, помощи в колке дров на поповском дворе и задушевные беседы на темы высоких философских материй. Просто, в этом месте создатели картины вновь пытаются выдать черное за белое и натянуть зрителю на глаза широкую повязку: в отличии от Гражданской Войны, конфликт, начавшийся 22 июня 1941 года и перемоловший в себе жизни почти 27 миллионов наших соотечественников не являлся идеологическим. У любого человека, носил ли он армейские погоны, санитарную повязку или поповскую рясу был небольшой, но тяжелый выбор из всего двух пунктов, лишь один из которых являлся правильным. Создатели картины пытаются уверить зрителя, что отец Александр Ионин не понял всей категоричности этой дилеммы — в отличии, от многих сотен и тысяч священников, которые на территории оккупированных нацистами территорий приняли мученическую смерть вместе со всей своей паствой. Они выкручивают зрителю руку, подсовывая ему то эпизод, когда герой совсем не по-христански отказывается отпевать убитых партизанами полицаев, то — с крестом наперевес, устраивает истерику перед немецкими палачами, мешая им осуществить очередную партизанскую казнь. Но все это выходит как-то слишком неубедительно, напоминая рассчитанное лишь на очень доверчивую публику, балаганное представление. Ведь ни один из этих наигранных эпизодов не сможет сдвинуть с места застывшую стрелку морального барометра: как и любому человеку того времени, История предоставила отцу Александру Ионину право на собственный выбор, и он не смог справиться с этим испытанием.

Уже с первых кадров "Попа", не покидает ощущение, что над сим творением словно зависла тень другого, не менее прославленного кинодемиурга. Хотя любителям " полной михалковщины" советую дождаться премьеры третьей части "Утомленных солнцем", потому что ни голой задницы на бреющем полете, ни православной мины, разносящей в клочья баржу, нагруженную бюстиками ненавистного товарища Сталина, Вы здесь не увидите. Впрочем, отдельные элементы все же присутствуют : уже второй раз за этот год (а хронологически — даже первый), наши кинематографисты вновь пытаются втолковать отечественному же зрителю сомнительное объяснение нечеловеческой жестокости гитлеровцев по отношению к советским гражданам: оказывается, во всем виноват опять-таки, треклятый Сталин, вовремя не подписавший Женевскую конвенцию 1929 года, которую якобы гитлеровцы чтили почище "Майн кампфа"! Зато занесенный дорогим Никитой Сергеевичем "меч карающего православия" похоже обрел достойного оруженосца: как и в "Утомленных солнцем 2", в "Попе" принятие православной веры снова спасает человека от казалось бы неминуемой смерти: на этот раз — еврейскую девочку Хаву, которая таким образом избегает роковой участи собственной семьи. Нет, понятно, что напялив на себя мантии средневековых "Адвокатов Дьявола", господа Сегень и Хотиненко этим пытаются избавить своего героя от неминуемых обвинений в антисемитизме, но в итоге получается лишь очередной курьез.

Ощущения взрослого дяди, ненароком угодившего на "детский утренник" лишь усиливает непомерно напыщенная игра актеров, как молодых ("папина дочка" Лиза Арзамасова), так и не очень. Грустно наблюдать, как некогда действительно прекрасный российский актер Сергей Маковецкий, пройдя через шпицруттены отечественного коммерческого кинематографа, променял тонкую выразительность и глубокое погружение в образы на набор собственных персонажей-масок, которые он лишь меняет от случая к случаю: одна — для злодеев, другая — для героев, третья — для новогодних капустников, четвертая, пятая, шестая..... Герой "Попа" с вечно надутыми щеками, глаза, которого умеют выражать лишь добродушие и праведный гнев, мазан настолько жирными красками, которые больше подходят для священной иконы, чем для человека (тем более — такого). Те немногие моменты, в которых сценаристы заставляют Маковецкого выходить из образа "разговаривающего иконостаса" и явить зрителю настоящие эмоции, оказываются полностью погребены под весом актерского переигрывания: глицериновые слезы и истерически-юродивые интонации на экране смотрятся столь ненатурально, что внутренний Станславский тут же встает со своего зрительского места и покидает зал, вежливо закрыв за собой входную дверь.

Впрочем, Хотиненко можно похвалить лишь за то, что задействовав на съемочной площадке грозную тень своего давнего шефа и соратника, он в очередной раз отказался в нее полностью перевоплотиться. В отличии от Михалкова, уже давно сражающегося с собственными ветряными мельницами, Хотиненко на этом поле православной битвы с нелюдями был и остается всего-лишь наемником, из личной хитрости, всегда оставляющим свое личное отношение далеко за кадром. Наверное этим можно объяснить и саму смену названия картины, ведь Хотиненко как профессионалу, с самого начала было очевидно, что отдельного "Попа" Александра Ионина гораздо проще оправдать на экране, чем всю "Псковскую миссию" в полном составе. Однако, если вернуться с отдельных частностей на глобальный уровень картины, весь несомненный профессионализм самого Хотиненко, оператора Ильи Демина и композитора Алексея Рыбникова начинают отчетливо играть ПРОТИВ "Попа" как единого художественного произведения с очень сомнительным историческим и моральным посылом. Действительно великолепные размашистые крупные планы, величественная партитура и виртуозная постановка отдельных эпизодов, в данном случае не укрепляют художественно-смысловой ряд картины, а лишь усиливают его полное убожество, рождая в голове совсем ненужные ассоциации с представителями тех самых смежных профессий, которым уже давно наплевать, что и для кого делать, главное — что бы за это платили хорошие деньги. И вынесенный в заголовок данной статьи, знаменитый вопрос Остапа Бендера, заданный им отцу Федору Вострикову, уже в пору заменить другим, более уместным вопросом: " С кем Вы — мастера культуры?", которым уже более 80 лет назад задавался великий пролетарский писатель, Максим Горький. Только, кто ж из этих мастеров, в нынешнее время, согласиться честно на него ответить?

* При написании данной рецензии был использован исторический материал из статьи Александра Ракова "Псковская миссия невыполнима".

Если бы я рванулся писать рецензию сразу после того, как вышел из кинотеатра, вы читали бы совершенно другой текст. Это была бы не столько рецензия, сколько эссе. Повышенная впечатлительность толкает критика к подбору рифм. Сейчас мне, право, даже самому было бы интересно почитать, что бы я тогда написал. Ощущение эмоционального заряда от фильма было сильнейшим.

Может быть, в некоторых случаях действительно имеет смысл писать двойной отзыв: сначала транслировать impression, и только через недельку, поостыв, приступать к аналитике. Для одного из этих жанров взять псевдоним и публиковать оба текста под разными именами. Рецензент Джекилл и эссеист Хайд. Получилось бы не только смешно, но и поучительно – прежде всего, конечно, для меня.

Так или иначе, отзыв на несколько дней отложился, впечатления от фильма потеряли эмоциональный накал, а кое-какие узелки умозаключений затянулись и затвердели. Но кое-что осталось неизменным.

Для начала: Кристофер Нолан ещё раз подтвердил, что чуть ли не главным его достоинством как постановщика является внятность изложения. В любой момент фильма он точно знает, какую локальную задачу решает именно этот кадр, как он связан с тщательно осознанной общей задачей фильма, какими тайными и явными крючками и с какой наживкой он снаряжён и как сделать так, чтобы зритель цеплялся за эти крючки и чувствовал всё возрастающую причастность к происходящему на экране. Строго говоря, это азы режиссерского профессионализма, и остаётся только поражаться, как много постановщиков, доросших лишь до его личиночной стадии, считаются «неплохими», «популярными» или даже «культовыми», и как много действительно хороших режиссеров теряют с возрастом жёсткий контроль над внятностью своих фильмов и позволяют им превращаться в семантический кисель, расплёскиваться между «как сделано» и «что сказано», жертвовать общим смыслом ради эффектного эпизода или строить визуально эйфорический фильм с содержанием, которое явно недостойно такой роскошной упаковки. Я изо всех сил надеюсь, что Нолан такого себе не позволит – во всяком случае, не в ближайшие годы. Сейчас он если и не на пике профессионализма, то в отличной форме, которая позволяет ему решать творческие задачи любой сложности.

Но отличное владение киноязыком вовсе не означает, что режиссёр готов браться за действительно сложный материал. В «Inception» Нолан показал, что для него это почти не проблема – вряд ли у кого-то из умеющих обосновывать своё мнение язык повернется назвать структуру сюжета его фильма «простой» или даже «простоватой», а центральных героев обвинить в уплощенности или эмоциональной глухоте. И пока материал строится на логике и эмоции – Нолан абсолютно в своей стихии.

В этом же кроется его главный недостаток (или «недостаток»): Нолан, если судить по фильмам, отличный «прозаик», но совершенно не «поэт». Он великолепен в расчётах, но чувствует себя неуверенно в стихии свободного полёта вдохновения. Он не фонтанирующий музыкальными чудесами Моцарт, он тщательный строитель оперных арий Сальери. В «Inception» он сознательно вводит тему «ограничения» сюрреализма снов: пространство грёз у него проектирует архитектор, и на эту работу его герой точно не взял бы Гауди: тот был слишком иррационален, его миры вышли бы из-под контроля и строили бы себя сами.

Как раз этого Нолан и стремится избежать.

Одной из самых сильных черт его «Тёмного Рыцаря» было как раз столкновение рационально устроенного (хотя и несовершенного) миропорядка с вдохновенных хаосом, воплощенном в Джокере. «Inception» выстраивает сходный контрапункт: ментальное пространство становится ареной столкновения созидательного сознания и разрушительного подсознания. Упорядоченное против хаоса.

При этом Нолан в выстраивании этого противостояния предельно честен. Как и в «Темном рыцаре», битва идёт на равных, но в совершенно несопоставимых категориях. Там было неимоверное обаяние зла против обыденной структуры миропорядка. Здесь же сложнейшей инженерной архитектуре сознания Кобба противопоставлен бушующий в его подсознании ураган. Маль, женщина, имя которой с почти любого европейского языка переводится одинаково. Любовь Кобба, поддавшаяся саморазрушению, и пытающаяся разрушить его самого во имя сохранения их любви.

Фильм Нолана – это противоборство клинка и стихии, детальная хроника боя мечом против вихря опавших листьев (viva, «Герой», твоя рифма всё-таки меня догнала). Но если в «Герое» Чжана Имоу все слои реальности свободно пересекаются и порождают почти бескрайнее поэтическое буйство метафор и прочтений, то Нолан держит смысловую структуру своего фильма под жестким авторским контролем – иначе не умеет. Эта структура поразительна по сложности, она чертовски интересна для рассмотрения и анализа, но она почти полностью познаваема. Стоит выделить несколько зацепок, которые Нолан настойчиво повторяет (существенные узлы резервируются: а вдруг с первого раза не сработает?), как авторский вывод становится очевиден, формулируется как будто сам собой. (Для пущей гарантии он даже произносится в «Inception» вслух, хотя и не на основном языке фильма).

Забавно, что сам Нолан ясно видел эту избыточную «явность» ответа и честно попытался её замаскировать вопросом – увы, совершенно второстепенным. Хотя даже здесь он находит изящный жест и превращает отвлекающий финт в почтительный поклон предтечам…

«Культовое кино»? Да, культ родился – создание Нолана обречено, благодаря теме и исполнению, на внимание популярных философов, которые в последнее время взяли моду использовать порождаемые масскультом образы для иллюстрации своих концепций, как правило, довольно банальных. «Inception» достаточно сложен и даёт для таких толкований обширный материал, к тому же его тщательная выстроенность провоцирует на самозабвенное разбирание и собирание конструктора. Наверное, и пусть их. Да и зрителю приятно.

Я же на этом закончу, напоследок поставив всего одно воображаемое многоточие.

Всё, что я сказал выше о логичности и инженерной выстроенности фильма, для меня очевидно. Неочевидно то, почему вопреки всему этому в архитектуре «Inception» всё-таки чувствуется Гауди. В этой рассудочной прозе есть поэзия. Она слаба, но сердце бьётся. Может быть, дело во мне, а не в Нолане. Может быть, правы те, кто утверждает, что смысл фильма кроется в разрывах между кадрами, над которыми не властны ни режиссёр, ни оператор, ни монтажер.

Если я выдаю желаемое за действительное, я тем самым делаю его существующим.

Может быть, дело как раз в этом.

США, Warner Bros, жанр — сказ о том, как режиссер Нолан искал собственный вход в Матрицу
продолжительность — 148 минут
слоган: «Твой разум — место преступления.»

Что бы Вы сегодня не прочитали на этой странице, главное — не паникуйте и ничему не удивляйтесь. Весь мир Ваших оценок, ощущений и вкусовых пристрастий — это всего лишь глобальная Иллюзия, в центре которой сидит могущественный Некто и помыкает сложными нейронными импульсами Вашего мозга с помощью гигантской каучуковой киянки. Взгляд в сторону — боль, взгляд прямо — вкусная конфетка, и никак иначе. Только, я очень прошу Вас не вскакивать резко со своего стула и не бежать сломя голову в неизвестном направлении, этим Вы только спугнете тех. кто за Вами наблюдает. А разве я еще не сказал? О, они наблюдают постоянно, и их глаза никогда не закрываются. Кто они? Чего от нас добиваются? Сложный вопрос, но мы с Вами попытаемся совместно отыскать на него ответ. Главное помните: до конца чтения этих строк у Вас еще есть классический выбор, состоящий из Синей и Красной таблеток. Примите синюю — и весь этот текст испарится из Вашего компьютера, оставив лишь приятное ощущение иллюзорности происходящего, будто бы все прочитанное случилось с Вами лишь в неприятном ночном кошмаре. Однако стоит вкусить красную — и весь мир иллюзий и чужих манипуляций с Вашими вкусами станет суровой и неотвратимой реальностью. Но еще не время паниковать: вытрите со лба предательскую струйку холодного пота, откиньтесь на спинку кресла, расслабьтесь перед Вашим монитором. Помните: пока перед глазами не иссякнут бесчисленные хороводы этих строчек, у Вас еще есть время — и есть выбор......

Хотим мы это замечать или нет, но фильмов, книг, игр, музыкальных произведений на тему иллюзорности человеческого бытия снято/написано/сыграно/записано уже предостаточно, однако количество их будет только неуклонно расти. Уж 12 лет минуло с тех пор, как отздоровался со всеми соседями наивный американский парень Труман Бирбонк, 11 — как смолкло печальное соло джазовой трубы на нуарном "13 этаже", 10 — со звука последнего выстрела, поставившего жирную точку в финале гениальной кронненберговской "Экзистенции". И это даже если не трогать само Святое Писание, по мнению некоторых излишне впечатлительных фанатов — лучшее воплощение Ветхого и Нового Завета в одном флаконе (от себя добавлю -вероятно еще и Корана, Талмуда, Священных Вед, Книги перемен, Тхеравады и Краткого Курса Истории ВКП (б).), Альфу и Омегу...... представлений современных школьников об иллюзорности, и наконец просто всем известную "Матрицу" братьев ( по крайней мере -на момент создания сего фильма) Вачовски. Легкая и невесомая, словно жвачка с модными зелеными полосками, она брала зрителя за шкирку и подобно стремительному сюжетному броску главного героя в кроличью нору, швыряла его прямо в фокус эффектного слоу-мо, с роскошно поставленными драками и молниеносными перестрелками. Стремительность операторских ракурсов и нарочитая рваность монтажных склеек так убаюкивала сознание при просмотре, что между этими зелеными вертикальными полосками, равномерно и стремительно движущимися вниз по экрану, начинало действительно мерещиться ОНО — Целое Кинематографическое Откровение.

Но к счастью, уже на выходе из кинотеатра, стремительный порыв свежего воздуха быстро освежал некоторых индивидуумов, которые вдали от молниеносных рапидов и оглушительных звуковых эффектов вдруг начинали вспоминать, что эти замедленные перестрелки с двух рук они уже раньше видели в ранних фильмах Джона Ву, новизна использования поединков кунг фу в китайских боевиках вообще сравнима, разве что со свежестью последнего открытия Америки, а те самые шелестящие по экрану полоску переползи на экраны "Матрицы" прямиком из анимационного шедевра Момору Осии "Призрак в доспехах". Кровожадные машины шагнули в будущее из пробегавшего неподалеку "Терминатора", подземная база повстанцев опустилась на глубину геологических пластов непосредственно из далеких галактических просторов классической трилогии "Звездных войн". Если же попробовать истолочь в ступе бесформенные философские претензии, являющие собой почти бессистемную, эклектичную подборку образов из всех мировых религий (за исключением разве что Ктулху), философских и эзотерических учений, то но самом дне останется лишь жженый сахар — приторный, вязкий с неприятным вкусом и еще более устойчивым послевкусием — бррррр..... Впрочем, как водится самым беспристрастным судьей для чужого культового статуса оказалось Время: сокрушительный провал заключительной части матричной трилогии поставил жирный крест на дальнейших квадрологиях, пенталогиях и гексалогиях, круглые черные очки и длинные плащи постепенно вышли из моды, полоски вернулись обратно к Осии, рапидные перестрелки — к Джону Ву, большинство фанатичных приверженцев "Церкви Нео" успели повзрослеть и сейчас уже с иронией воспринимают свои былые увлечения. Впрочем, разумеется кое-кто и по сей день пребывает в Матрице, разучивая прыжки с кухонных табуреток на фоне узнаваемого скринсейвера с зелеными полосками, но речь сейчас не о них. Ведь мировая индустрия развлечений в последние лет 10 напоминает заряженный револьверный барабан: стоит одному патрону отправиться к своей цели для покорения очередных кассовых вершин, как чей-то большой палец взводит курок, и через некоторое время его место занимает следующий. Так встречайте же приемника!

— Сколько всего создано миров?
— Тысячи, но ваш — единственный, который создал имитацию внутри имитации.
(The Thirteenth Floor)

Трудно представить себе более исчерпывающую информацию о фильме, его целях и используемом режиссерском инструментарии, чем огромная зазывная надпись на афише: "от режиссера "Темного рыцаря"". При смаковании ее лаконичной конструкции, в ушах сразу же начинает играть громкий хор из незнакомых голосов: "Ой, Люсь гляди, это же от того дядьки, что снял о махаче черного Бэтмента с этим, как его, Жогером,о! Слушай, я хочу сходить, ведь тот фильм был таким умным, там было стоко философии -даааа..... Я в интернете читала". На самом деле, этот слоган оказывается палкой о двух концах: для аудитории, уверенной в качестве предыдущего нолановского "шедевра" (на 11 из 10, а если кто че скажет — пусть со мной сначала встретится и попробует сказать это мне в лицо, если чо меня Лехой зовут!), даже спустя 2 года после окончания его тщательно продуманной и на редкость, беспринципной рекламной компании — это безусловно зеленый свет и билет на премьеру, причем в первый ряд. Однако для тех, кто предпочел оценить сие произведение более взвешенно, не желая мириться с его многочисленными недостатками — лишь повод для нудных рассуждений из серии: под силу ли постановщику переосмыслить свой предыдущий урок, даже если его мировые кассовые сборы превысили миллиард долларов? Тем более, что рекламная компания "Начала" уже с самых первых дней начала приобретать подозрительно знакомые очертания. Тут тебе и рейтинг пользовательских оценок 9.3/10, выставленный на крупнейшем американском киносайте IMDB при 52,050 проголосовавших, и третье место в топе самых лучших фильмов всех времен и народов, переплюнув такие всенародные кинохиты как "Хороший, плохой, злой", "Крестного отца" и "Криминальное чтиво" (а между прочим, 2 года назад Темный рыцарь спикировал прямо на первое, причем после нескольких дней проката, ай-ай-ай — налицо недоработка, господа маркетологи!) и пафосные лозунги о лучшем фантастическом фильме ever ever ever, ну или на худой конец- последних десяти лет. Все это рождает смутно знакомые ощущения, будто мы уже недавно плавали в этих водах, кэп!

Но не так страшен Нолан как его малюют. Над всем его кинотворчеством, незримо кружит по воздуху, уже знакомая нам зеленоватая матричная дымка: в саму структуру "Помни" он заложил ответ на типичный вопрос братьев В "что есть Матрица?", озвучив его сухим менторским тоном фрейдистского учебника по психоанализу. В "Престиже", каждый из двух героев по сути является Архитектором, создающим незримое полотно иллюзий на потеху скучающей публики, и когда ткань выдуманных образов слишком въедается в реальность — разрывающим его, с помощью экстренной "перезагрузки". Главный аттракцион "Начала" — это полная синхронизация Нолана с его внутренней Матрицей: ее расширение и углубление с помощью приемов, оставшихся в режиссерском инструментарии еще со времен Memento. Сюжет нового творения- снова Матрица по Фрейду: там, где Нео с товарищами скользили по компьютерному отражению человеческого сознания, нолановский герой Кобб (Леонардо ДиКаприо) и его команда предпочитают непосредственное внедрение вглубь чужой черепной коробки. Цитаты из полюбившегося режиссеру творения столь же демонстративны, как развешанные прямо по стенам огромные плакаты: Тринити- Ариадна, а вместо знаменитой Ложки-Которой-Нет, Вашему вниманию предлагается не менее символически-значимый Волчок. Проникнув в здание просторного матричного комплекса, где с легкой руки Вачовски всегда было пусто, как в разграбленном склепе, Нолан меняет его под себя и проявляет фирменное внимание к деталям: чуть усложняет структуру, добавляет психологизма и выпадающих из своих шкафов скелетов. Одна беда: если смотреть на них с улицы, высоко задрав голову, то оба здания: его и то, что создали почти одиннадцать лет назад, братья-поляки, смотрятся абсолютно идентично.

Память обманчива. Она интерпретирует, а не фиксирует..
(Помни)

Пиар-релизы давятся от умиления: впервые основная задумка фильма о преступлении, совершаемом в сознании другого человека, посетила Кристофера Нолана аж в 12 летнем возрасте! Когда юный вундеркинд подрос и превратился в преуспевающего режиссера, та самая юношеская забава начала постепенно превращаться в сценарий, на создание которого ушло почти 10 лет! Спору нет — сама идея хороша, и придумавший ее мальчик бесспорно заслужил внеочередную порцию теплого молока с вкусным хрустящим печеньем. Только вот похвалить взрослого дядю, который в течение 10 лет ее утрамбовывал, утрамбовывал, да так и не доутрамбовал, при всем желании не получится. Разместив в первой половине несколько жирных отсылок к "Помни", Нолан тем самым убивает в своем фильме любое подобие интриги: с тем же успехом, ему можно было просто наклониться в темноте кинозала к уху ни о чем не подозревающего зрителя и сообщить радостную новость, что убийцей является парикмахер. Впрочем, финальный твист — это лишь дело десятое: в том же Помни знание концовки нисколько не мешало все новому и новому пересмотру, потому что кроме неожиданной развязки картина содержала запоминающиеся диалоги, убедительно прорисованных персонажей и оригинальную концепцию. И именно здесь кроется самый главный неприятный сюрприз Начала: увидев над головой фокусника огромные ниточки, знакомый с нолановской творческой кухней зритель решает повнимательнее приглядеться к окружающим типажам, но стоит лишь дотронуться пальцем, как они тут же распадаются в небольшие пепельные кучки. Все персонажи фильма, за исключением главного героя напоминают аватаров из непропатченной компьютерной игры: за внешним обликом и дежурным набором реплик не скрывается ни проработанных характеров, ни интересных личностей, да и сами реплики, по большей части скучны и вряд ли после окончания просмотра, украсят чей-то цитатник. Выстраивая в подсознании собственную модель всемогущей Матрицы, режиссер заменил хоть какую-то имитацию жизни — театром одного актера в огромном зале, сплошь заполненном пластмассовыми манекенами. Когда от обилия людей без следов какой-либо мотивации и внутренних конфликтов, уже начинает рябить в глазах, на ум приходит забавная филологическая загадка: каким словом, уместнее всего назвать человека, который потратил целых 10 лет на развитие собственного сюжета, сумев при этом создать в нем лишь одного, по-настоящему живого персонажа. Хммм, дайте подумать.....

Не сумев добавить ничего нового к собственным психологическим пазлам 10 летней давности, режиссер решает слегка разнообразить их жанровую структуру. Если "Помни", несмотря на режиссерские игры в "начало-конец, конец-начало", все же оставался в четких рамках психологического триллера, то в "Начале" таких границ не существует вообще: фильм о коллективном ограблении, футуристический триллер, фантазия о путешествии в вымышленные миры, психологическая драма, слишком подозрительно отдающая в голове описанием соответствующих сцен из бессмертного лемовского "Соляриса"— слишком уж эклектичен набор местных ингредиентов, а ведь вдобавок к ним, фильм еще частенько вспоминает, о том что по жанровому паспорту, он значится фантастическим боевиком. И зря, потому что боевые сцены с прыжками, кульбитами и перестрелками — это самое скучное, что есть во всем фильме: неудачные операторские ракурсы и вялая постановка этих эпизодов, неуклонно заставляет ползунок на шкале "зрелищность" перемещаться к позорной отметке "ноль". Вот где мог пригодиться опыт с подражанием братьям В, благо великолепные операторские ракурсы и замедленные рапиды с нанесением удара пяткой в нос — это было одно из тех редких достоинств Матрицы, которое невозможно оспорить. Но Нолан — не Вачовски и даже не Бэй, что впрочем было отчетливо видно еще по квелой постановке сцен, которыми он 2 года назад пытался предать зрелищности своему "Темному рыцарю". Непонятен смысл этого повторного демарша по одним и тем же граблям, разложенных в том же месте и все той же заботливой рукой. Однако, сама настойчивость 40-летнего британца не может не восхищать.

Впрочем, хождение по граблям, разложенным добрым и заботливым ЧеловекоМышем, на этом не заканчивается. Помнится, 2 года назад, редкие по-настоящему критические обзоры на Темного рыцаря отмечали, что чрезмерно увлекшись концепцией, Нолан позабыл про задействованных в фильме шикарных актеров (за исключением лишь одного, который все время удивлялся, почему все вокруг такие серьезные), которые на протяжении всего фильма стояли неподвижными столбами, лишь изредка радуя репликами наподобие "Кушать подано". Дабы подчеркнуть непохожесть на предыдущий фильм Нолана, в актерский состав Начала не завезли ни Кристиана Бэйла, ни Гэри Олдмана, ни Моргана Фримана, трагически ушедшего Хита Леджера заменили очень внешне похожим на него Джозефом Гордоном-Левитом, и только Киллиану Мерфи и Майклу Кейну похоже не дали даже переодеться. Но старые болячки, по-прежнему с нами: 90% задействованных звезд, как и прежде [q= fox-mulder Черный плащ, отзыв-рецензия на фильм Кристофера Нолана "Темный рыцарь"]играют лишь роли говорящей мебели

Пришла пора подводить итоги, и они признаться, слегка разочаровывают. Первый фильм Нолана, снятый им по самостоятельному сценарию, увы — обернулся лишь дорогостоящим перефразом его самого лучшего творения. Слепой Нео, незримым духом в виде зеленых строчек, по-прежнему витает себе в своей Матрице, а покрытый татуировками по самые брови Леонард все еще бродит по белу свету, тщетно пытаясь настигнуть убийц собственной жены. Превосходная задумка, яркая идея корчатся в мучениях на грязном полу, получив поддых от не самой качественной реализации, рождая в голове незамутненные каламбуры, о том, что лучше бы Нолану забросить подальше весь этот матрично-бэтмановский Голливуд и вернуться назад, к малобюджетному кино с четкой структурой и полным отсутствием необоснованных амбиций. Впрочем, посмотрим правде в глаза: какой здравомыслящий человек захочет добровольно слезть с кассового Олимпа, на котором он восседает рука об руку с самыми яркими кинозвездами и баснословными гонорарами, что бы вернуться обратно — к блеску и нищете низкобюджетного кинематографа, пусть и в поисках давно утраченных творческих ориентиров? Нет, господа такое возможно лишь в кино. Или в какой-нибудь вечно зеленой Матрице.

Вы начинаете искать разгадку, но не находите, потому что не особенно стараетесь. Вы не хотите её знать. Вы хотите быть обманутым.
(Престиж)