Люблю Достоевского за его юмор! В этом романе моментами посмеялась от души. Пусть не много, но все же было и было искренне. Слог поначалу трудноват, потом привыкаешь все больше и больше, а по окончании произведения, после осмысления его, так сказать философии, даже трудновато читать произведения других авторов. Я лично привыкаю к Федору Михайловичу!

Настасья Филиповна — на мой взгляд получила всё именно по заслугам. Не понравилась она мне, с самого начала, с самого ее портрета! Князь Мышкин оставил не одинокое мнение, а двойственность или даже тройственность! Жаль было Ипполита. а наиболее приятное впечатление оставил Ардалион Александрович Иволгин.

Уверена, что прочту роман «Идиот» еще хотя бы раз в своей жизни, только в более позднем возрасте

Оценка — 10

Безусловный шедевр. «Книга, в которой есть всё» (Курт Воннегут)

Влюбленна в это произведение!Перечитываю снова и снова (5 главу) будоражит душу и сознание!Я думаю никто не остался равнодушным после прочтения и задумался...Человек есть тайна!

Берясь за самый малоизвестный роман Достоевского (а широкой публике он мало знаком), я всерьёз опасался, что увижу здесь спад, провал, серьёзную неудачу ФМ. Но, как оказалось, это не так. «Подросток» — очень достойный Достоевского роман, может быть, несколько тяжеловатый, но всё таки не такой затянутый, как «Бесы», здесь лишних фрагментов даже нет. А ведь этот роман сложен, причём весьма и весьма. И что по его поводу можно сказать?

Открываем википедию, набираем название, и смотрим, что там написано. Читаем: «Писатель противопоставляет дворянина Версилова, отца Аркадия, и дворового человека Макара Долгорукого — формального отца. Второй для автора становится символом понимания народной правды и идеи нравственного «благообразия», одной из основных идей романа.» Уж не знаю, кто этот текстик набросал (надеюсь, не уважаемый мной Бахтин), но он внутреннему содержанию романа не соответствует почти никак. В некоторой степени, простота и гармоничность Макара действительно несколько диссонирует с метаниями Андрея Версилова, но Достоевский явно не заострял на этом внимания — речь совсем о другом.

Фёдора Михайловича сложно назвать блестящим стилистом. Скажем прямо — он прямо проигрывает в языке, скажем, Льву из Ясной Поляны. Но если брать по внутреннему содержанию — здесь Достоевский опережает рекомого автора «Войны и мира» на много шагов вперёд. Дело в том, что в «Подростке» психологических типажей, характерных для многих романов, нет вообще. Персонажи настолько противоречивы, а их поступки слабо поддаются логике, что сразу приходит понимание: они — абсолютно живые. Как будто взяты из реальности в чистом виде. Осуждает ли Достоевский кого нибудь, проявляет ли «морализаторство»? Ни грамма! Андрея Версилова вовсе не тянет осудить — этот метущийся, на грани нервного срыва человек вызывает только сочувствие — он просто такой, какой есть, и больше ничего. Это и не хорошо, и не плохо. В каком-то роде Версилов — центральный персонаж романа, всё крутиться вокруг этого человека.

Аркадий, его внебрачный сын? Да, от его лица ведётся весь рассказ. Фактически, всё, что он рассказывает — наблюдение за поступками и последствиями поступков отца. Но и он здесь присутствует не случайно. Я могу ошибаться, конечно, но смысл всего этого действия таков: Аркадий, подросток, наблюдая за своим отцом, должен был придти к пониманию, что жизнь куда сложнее, чем видится на первый взгляд, что далеко не все нуждаются в осуждении, или даже понимании — их просто нужно принять такими, каковы они есть. Такова его мать — Софья, таков был и Макар. В одном с литераторами я согласен — роман очень гуманистичен по своей сути, это действительно масштабное психологическое исследование... Кто знает, может быть — лучшая и единственно возможная форма исследования индивида?

Нейтрального отношения к Достоевскому не бывает: либо обожают, либо не любят. Я не люблю его за вязкость, тяжеловесный язык. Но мыслит, а посему интересен. Поймала себя на том, что за некоторые произведения (вроде «Белых ночей») поставила ему по 10 баллов. «Бесы» — самый отвратительный роман по документальным историческим материалам. Автору было необходимо подтянуть факты под свою теорию о единственно правильной жизненной позиции — христианском смирении. Поэтому всё многоликое явление русского революционного движения он свёл к нечаевщине, проигнорировав наличие таких светлых и романтических фигур как Кропоткин и Герцен и таких безобидных добряков как Чернышевский. «Надо не бунтовать против власть имеющих, а бездействовать». Толстая книжка написана ради одной идеи. Для меня маловато. Преследует ощущение, что автор не потрудился собрать разноплановый материал. Я сказала «Не верю», читая «Плаху» Айтматова, не соприкасавшегося с реалиями наркоторговли и не знающего жаргонных обозначений травы, именуемой у него единственным термином. «Не верю» я говорила и читая «Бесы», но плевалась в последнем случае чаще. Достоевский знал кружок Петрашевцев и жизнь ссылки, а потом посчитал, что можно написать книгу, осуждающую революционное движение, не ознакомившись с идеями и буднями и других революционно настроенных кружков. По отношению к таким как Бакунин это было настоящее предательство, льющее воду на мельницу тенденциозной проправительственной пропаганды. Главное требование к автору исторического произведения — он обязан быть объективным, собрать максимум разнообразных данных и не навешивать ярлыков. Нельзя судить обо всём народничестве по парочке лидеров из кружка Нечаева, поскольку я, например, сильно сомневаюсь в психическом здоровье последних. Ишутин в крепости сошел с ума, а значит, революционную программу составлял человек с уже подмоченной психикой, и не надо ссылаться на таких, желая выставить в черном свете всю прогрессивную русскую интеллигенцию. Шизоидная холодность Нечаева (как и Пестеля, кстати) тоже наводит на определенные размышления. Еще меня удивляло, что, затронув темы страданий народа и свободы личности, Достоевский в «Бесах» погряз в какой-то бытовухе, читая которую, я неизменно задавалась вопросом, зачем он мне всё это рассказывает. Убийство студента-отступника для острастки других заговорщиков — да, ужасно. Но при чем здесь типичное для объединений именно бунтовщиков? Скорее такие события характерны для уголовного мира. Ставрогин не похож на Бакунина, которого Достоевский пытался под этой фамилией показать в романе. Известие об убийстве студента в масонском гроте парка Петровско-Разумовское и разговоры о причастности к нему Нечаева, которому Герцен дал денег на революционную деятельность, было полной неожиданностью для Бакунина, осудившего криминальные нечаевские методы. Бакунин (в отличие от Ставрогина) не только не задумался о самоубийстве, но оставался таким же доброжелательным и гостеприимным, несмотря на тяжелый диабет. Последняя моя претензия к Достоевскому касается замалчивания подробностей пребывания Нечаева в заключении. Его довели до цинги, лишили возможности писать, держали в ручных кандалах, из-за которых образовались незаживающие язвы. Один такой штрих чего стоит: официальное заявление о его побеге, сфальсифицированное для того, чтобы никто не пытался передать ему письмо или лекарства с воли и чтобы он считал себя всеми забытым. Держался он фантастически мужественно, чем вызвал моё уважение и сострадание. Он долго боролся за право получать журналы и книги на интересующие его темы. Народовольцы предложили ему выбрать, будут ли их силы брошены на его освобождение или на устранение царя. Нечаев в шифрованной записке просил их сосредоточиться на подготовке покушения, а отсрочка побега стоила ему жизни. Было бы порядочно в романе не только предавать анафеме такого человека, но и упомянуть, какую страшную цену он заплатил за свои жестокие теоретические построения и каким героическим было его поведение в застенках.

Уникальный для меня случай, этот роман я читал не единожды, но всякий раз какой-то нарезкой, кусками, дочитывал до какой-то главы и бросал, потом через пару месяцев продолжал с того же места. Ни разу не прочитал полностью — залпом, запоем. Наверное, есть люди, которые могут читать Достоевского запоем, наслаждаться им. Я их не понимаю.

Читать Достоевского – все равно что играть в постапокалиптическую мморпг или жить в России. То есть, до финала дойти реально, но наслаждаться этим? Занятие на любителя.

Достоевский – это не просто великий писатель. Это наше национальное достояние, как наш балет, матрешки, АК-47 и межконтинентальные баллистические ракеты.

Это доступно гражданам любой страны на земном шаре, независимо от национальности, вероисповедания, образования и культурного гештальта, в который они вовлечены. Это доступно всем.

Его герои живые и выпуклые, они настоящие — до мурашек и холодного пота, до кривой усмешки и кислой мины.

При этом никому из них невозможно сочувствовать, сопереживать – в этом проза Достоевского сродни сплаттерпанку.

Но только там, где в сплаттерпанке героев крошат в мясной фарш и костяную муку, с героями Достоевского происходит что-то еще более страшное. Что-то еще более величественное. Они не просто умирают, они перерождаются.

Это история про убийство. Это история про убийство своего «Я». Про перерождение.

Единственному герою Достоевского, которому это не грозит – и, так уж совпало, это единственный герой, которому хочется сопереживать – в самом романе отведено не очень много места. Он всегда рядом, всегда на периферии зрения, при этом автоматически зрением отфильтровывается, как красная реклама «кока-колы» или яички МТС.

Этот герой родился в болоте, пережил наводнения и восстания, снегопады и бунты, голод и блокаду.

Его зовут Питер.

Достоевский, прежде всего, великий психолог, это мы знаем со школьной парты.

Я, кажется, мог бы написать целое эссе, о том каков Питер у Гоголя или у Толстого, у Мандельштама или Набокова – но к чему? Об этом уже написали сто тысяч эссе.

Мы видим Питер глазами героев – и это не панорама, это мизансцены, дырки в занавесе, отдельные картинки, фоточки снятые на мобильный.

Это обычный маршрут Роди – трактиры и распивочные, Сенная, тесные душные улицы, канавы, грязь, давящие на психику мрачные здания, обшарпанный внутренний интерьер всех этих берлог-«углов».

Это не столичный Питер, это — Питер, в котором живут «униженные и оскорбленные». Им не вырваться за пределы круга. Они обречены.

У Раскольникова стандартная реакция на это: гримаса «глубочайшего омерзения». Потому что это «та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу»; «жара…страшная»; «духота, толкотня»; «нестерпимая…вонь из распивочных, которых в этой части города особенное множество»; «пьяные, поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время» — «все это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши».

Но при этом он плоть-от-плоти этого нуар-стимпанкового сеттинга: «Тут лохмотья его не обращали на себя ничьего высокомерного внимания».

О том, что Питер может быть другим, мы узнаем из-за ошибки Раскольникова. Он случайно забредает на острова, а там: «изукрашенные в зелени дачи», «разряженные женщины и бегающие в саду дети», «пышные коляски, наездники и наездницы».

Но Раскольников их не замечает. У него в голове другое. Ему все равно. Объект появляется в поле зрения и пропадает. Его немного радует контраст между этой извечной городской пылью и внезапной свежей зеленью – но эти ощущения сразу переходят в разряд болезненных и раздражающих.

То есть, вот эти питерские дачи и питерские трущобы они, по Достоевскому, даже не могут вступить в конфликт. Настолько они равноудалены и различны.

Что такое питерская архитектура в романе? Доходные дома, трущобы, уродства, кабаки, распивочные. Тут нет парадных фасадов и блеска. Тесно. Мрачно. Давит.

Раскольников случайно тормозит на Николаевском мосту, всматривается в великолепную панораму «дворцового Питера»:

«Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает. Купол собора, который ни с какой точки не обрисовывается лучше, как смотря на него отсюда, с моста, не доходя шагов двадцать до часовни, так и сиял, и сквозь чистый воздух можно было отчетливо разглядеть даже каждое его украшение».

Это место особенно знакомо Раскольникову, раньше неоднократно случалось вглядываться в эту картину, удивляясь почти всегда «одному неясному и неразрешимому своему впечатлению»: «Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолепной панорамы; духом немым и глухим полна была для него эта пышная картина…Дивился он каждый раз своему угрюмому и загадочному впечатлению и откладывал разгадку его, не доверяя себе, в будущее».

Но все это он корчует из себя, как атавизмы своего прошлого, которое сам же отрубил топором.

«Начинка» Питера, его интерьеры – это Родина крошечная клетушка, шагов 6 длиной, это желтенькие, пыльные и отстающие обои, это низкий потолок, об который немудрено разбить башку. Пульхерия говорит: «точно гроб», «наполовину от квартиры стал такой меланхолик». Или комната Сони, похожая на сарай, с окнами на канаву, один угол – тупой, другой – кривой. У Мармеладовых просто каморка, освещаемая огарком свечи.

Очень важно, что Питер у Достоевского – желтый.

Грязно-желтые обои в комнатах Раскольникова и Сони, желтая мебель в кабинете Порфирия и квартире процентщицы, ярко-желтые домики на Петровском острове, и тут же желтые лица — Раскольникова, Порфирия и старухи, перстень с желтым камнем на руке Лужина и т.д. и т.п.

Желтый – цвет болезни Питера и его жителей, цвет зла, обмана и всех отрицательных черт города. Комната процентщицы в смысле «желтого» — просто средоточие всего этого.

Герои постоянно говорят о духоте. «Где тут воздухом-то дышать? Здесь и на улице, как в комнатах без форточек»

Свидригайлов определяет его как «клоак»: «Народ пьянствует, молодежь образованная от бездействия перегорает в несбыточных снах и грезах, уродуется в теориях;…а все остальное развратничает. Так и пахнул на меня этот город с первых часов знакомым запахом».

Петербург Достоевского – умышленный город, сделанный насильно. Такая трактовка конечно результат «почвеннических» идеалов автора.

Для него Питер – катализатор преступления, именно отсюда растет раскольниковское топорище. Тут некому сочувствовать. Потому что все преступники. Не нуар ли?

По Достоевскому, сам город формирует особый тип личности. Тут искусственные идеи заменяют органические нравственные убеждения. Массовое безумие, нашествие зомби. Питер просто сводит с ума.

Свидригайлов: «в Петербурге много народу, ходя говорят сами с собой. Это город полусумасшедших (…) Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге. Чего стоят одни климатические влияния! Между тем это административный центр всей России, и характер его должен отражаться на всем».

Говорим Питер, подразумеваем – вся Россия.

Следователь советует Раскольникову: «Вам…давно уже воздух переменить надо».

Питер доконал лирического героя. Его комната-«шкаф» («там-то в углу, в этом-то ужасном шкафу и созревало все это вот уже более месяца») – как символ влияния Города. Сенная площадь, трактиры, распивочные, проходные дворы…

Для того, чтобы стать другим человеком, Раскольникову нужна Сибирь, это как противоядие – облитая солнцем степь, юрты, замершее время. Золотой век. Возвращение к истокам, к «почве».

Извечная русская история – хотим как лучше, но нам мешают. Национальная трагедия. Постоянное внешнее давление. Среда заела...

У Достоевского таков не только Раскольников, еще и Голядкин в «Двойнике», и Долгоруков в «Подростке».

Они живут, как на вулкане – постоянно подвергаются давлению на голову, постоянно на грани катастрофы, взрыва. И в то же время – какого-то важного открытия, ответа-на-все-вопросы?

Это подводит нас к тому, Питер у автора, как и весь посвященный ему роман – это некий важнейший ключ ко всему.

Там все спрятано, там есть ответы. «Почему у нас все через ж?», «Почему мы такие стали?», «Что сделать, чтоб это хоть-как подправить-подлатать, а?»

Дочитал, и сразу захотелось взять билет на «Красную стрелу».

А вдруг и правда они там? Ответы.

Скажу просто — я не филолог и не литературный критик, поэтому Вы не увидите в моём отзыве подробного литературного анализа. Это отзыв человека, вдоволь начитавшегося всякой популярной литературы.

Главнейшим плюсом романа является сильная психологическая сторона, занявшая место динамичного действия. Такие яркие характеры, какие прописаны здесь, редко где встретишь: каждый из героев имеет свою сложную мотивацию, разнообразный внутренний мир героев не даёт заскучать. И каждый из них, встретившись с князем Мышкиным, воплощением детской наивности и всепрощения, — ведёт себя соответственно со своим психологическим портретом. Всё гармонично и логично, благодаря чему начинаешь верить Достоевскому, а персонажи живут своей жизнью.

Прибавьте к этому ещё и лёгкий язык и средний словарный запас (которые, впрочем, часто ставят в минус Достоевскому), значимо облегчающие чтение и делающие стиль более эластичным (вот это словечко). Да, конечно, иногда будто бы устаёшь от этих как бы повторяющихся речевых оборотов-с, но в такие моменты отличное повествование закрывает собой всё остальное. При этом с диалогами у Достоевского нет проблем, читаются они вполне живо, а вот когда доходит до описаний событий, вполне возможно, что чтение немного застопорится, но в тупик не зайдёт никогда.

Ещё одна сторона повествования, очень мне понравившаяся, это мелкие отступления в диалогах: рассуждения на высокие философские и острые социальные темы (или просто хорошая история князя о швейцарской деревне). Такие отступления всегда делают прочтение приятным и добавляют произведению глубины. А Достоевский в точности знал, в каком месте нужно отвлечься от главной сюжетной линии и дать читателю «отдых». Понравились мне также второстепенные персонажи, как сложная натура Ипполита, забавный генерал Иволгин и «среднестатистический» Ганя, и их истории.

Безусловно, роман должен прочесть всякий, кто считает себя читающим человеком.

Постараюсь не повторять то, что было сказано до меня, поэтому начну с середины.

Да, сюсюканье, конечно, ощутимое. И низкий культурный уровень героев — чего стоит одно восхищение Девушкина бездарными произведениями своего соседа-писателя. Но в том-то и фишка, что несмотря на низкую культуру, на покорность и унижение перед всяческими начальниками, даже на пьянство от отчаяния, у этих героев есть главное — Душа, они умеют любить и выражают свою любовь в доступной им форме, и мы не можем за это их осуждать, какой бы примитивной эта форма ни была.

Девушкин любит Варю ни на что не надеясь,отдаёт ей последнее, ни на что не претендуя. Ну а то, что он любит её именно как женщину, даёт понять его первое письмо, с которого Достоевский начинает роман: когда его(письмо) читаешь, впечатение такое, что это любовная переписка. Варя навряд ли любит его как мужчину, её любовь и забота больше чисто человеческая, частично исходящая из благодарности за то, что Девушкин когда-то ей помог. Но от этого не менее трогательна её забота о нём — она ведь тоже отдаёт ему последнее.

Для меня это произведение, в первую очередь, не о том, что бедный человек не хуже богатого — об этом множество произведений и в русской, и в мировой литературе, это прописная истина — а о том, что человек с примитиным культурным уровнем не хуже, а порой даже и лучше развитого человека с прекрасным образованием, несмотря на все свои недостатки, несмотря на то, что во многих ситуациях его поведение выглядит даже жалким.

поэтому 10

Чем отличается по-настоящему хорошее произведение от просто неплохо написанного? Кто-то ответит — захватывающим оригинальным сюжетом, другие заявят, что скурпулезно прописанными персонажами, третьи будут настаивать на уникальном языке повествования. Список возможных критериев можно продолжать долго, однозначного ответа нет. Лично для меня степень «хорошести» и значимости произведения определяется тем, заставляет оно задуматья или нет. Бывает дочитываешь последние строки, закрываешь книгу, и ... как бы на некотрое время отключаешься от реального мира, уходишь в себя. В мозгу появляется невидимая надпись «Загружается...», и ты ишешь ответы, формулируешь новые вопросы, в общем пытаешься понять суть, осмыслить информацию. К этому процессу нет-нет, да и возвращаешься на протяжении нескольких дней (возможно и дольше), берешь временами с полки недавно прочитанный томик, пробегаешь глазами некоторые отрывки.

«Братьев Карамазовых» я прочитал несколько недель назад, но до сих пор иногда проваливаюсь в астрал размышлений. Этот роман настолько всеобъемлющ, что сформулировать, хотя бы для себя, о чем он (cобрать мысли в точку, как написал бы Федор Михайлович), не так-то просто. Писатели уровня Достоевского отличались от современных тем, что каждое их крупное произведение было сильнее и глубже предыдущего, и «Братья Карамазовы», как итог творчества автора, вобрали в себя мудрость всех его предыдущих творений.

Неудивительно, что и количество идей на квадратный сантиметр текста зашкаливает. Кратко останавлюсь на тех из них, которые показались наиболее интересными. Во-первых, излюбленная Достоевским тема о среде, которая заела. Речь даже не о том, что три брата в примерно равных условиях выросли совершенно разными людьми. Интереснее сравнить, например, взгляды Карамазовых на Бога. Иван категорично его отрицающий, Алеша принявший всей душой и Дмитрий определенного взгляда по этому вопросу, не имеющий, но в остроге пришедший примерно к тем же мыслям, что ранее высказывал Зосима (о своей вине за чужие грехи и прочим). Тесно с размышлениями о Боге переплетена тема вседозволенности и убийства. Здесь «Братья...» перекликаются с «Преступлением и наказанием»,

Еще один вопрос, который не дает покоя, кто это существо из кошмара Ивана? По некоторым признакам можно понять что оно есть отрицание всего доброго, зло возведенное в абсолют. Кстати, подано это зло весьма оригинально, оно само же подчеркивает, что намерено явилось без рогов и опаленных крыльев, в образе обычного человека (из более поздней литературы такой подход можно встретить у Роберта Ханлайна в романе «Иов или осмеяние справедливости» и у братьев Стругацких в «Отягощенных злом»). Так же неясно реально это существо, или лишь порождено больным сознанием. В любом случае получается, что дьявол может быть в каждом из нас, а ранее в главе о «Великом инквизиторе» автор подчеркнул, что души людей есть поле битвы зла и добра.

... Очень непросто писать отзыв на такое произведение. Перечитывая в очередной раз изложенное выше, понимаю, что изначально все представлялось совсем по другому, более логичным, структурированным и глубокомысленным. Главное же, что хотелось сказать — уверен, «Братья Карамазовы» одна из ключевых книг русской литературы, и каждый найдет в ней что-то интересное для себя. По моему глубокому убеждению доискаться до ответов на краеугольные вопросы, такие как: «кто виноват», «что делать», в чем заключается русская идея, и в чем тайна загадочной русской души без таких авторов как Федор Михайлович Достоевский не возможно.

«Пушкинская речь» состоит из двух больших частей — собственно речи, посвященной творчеству Пушкина, и своего рода послесловия, посвященного тому, как эта речь была воспринята современниками. Послесловие интересно скорее для литературоведов и историков: ФМ клеймит западников (даже тех, которые поздравили его с отличной речью) и поддерживает славянофилов. А также рассуждает в целом и обще о том, куда мы катимся. Это не слишком интересно, на мой взгляд.

Часть про Пушкина и его творчество гораздо интереснее. Во-1, ФМ выводит свою собственную периодизацию творчества Пушкина — не то чтобы особо упирая на ее научную часть, а так, между делом. Но по здравому размышлению, я местами склонна с ним согласиться. Из разборов отдельных вещей мне больше всего, как ни банально, понравилось сказанное про «ЕО». Про финальный отказ Татьяны, например, «но я другому отдана и буду век ему верна». Пушкин умалчивает, что она в этот момент думала и чувствовала, ФМ препарирует возможные причины и делает это, как всегда, с филигранной психологической точностью. Но в целом — не могу сказать, чтобы это была какая-то особо глубокая научная работа — суть речи этого, собственно, и не предполагает, хотя не сомневаюсь, что как речь она была значительно лучше.

Очаровательная вещица, по стилистике и содержанию очень похожая на «Село Степанчиково», которое я нежно люблю. Такой уже ужасно едкий юмор, едва прикрытый традиционной вежливостью повествователя, который, разумеется, ни на секунду не вмешивается, а лишь беспристрастно излагает события. Имеем некий провинциальный городок, в котором все друг друга знает. В городке существует свое маленькое «высшее общество» — узкий гадюшник, в котором местные дамы пытаются, сохраняя внешние приличия, побольнее уколоть друг друга. При этом делят, разумеется, не корову, а некое формальное общее одобрение. Есть местная «статс-дама» Марья Александровна, которая по положению, разумеется, ничуть не выше остальных, но сумела ловко себя поставить; впрочем, ее права первенства постоянно оспариваются другими дамами городка, которые считают себя не менее достойными. Между ними идет очень веселая холодная война, в которой стороны используют любые возможности, чтобы насолить друг другу. И тут как раз повод — в городок приезжает совершенно выживший из ума, но по местным меркам довольно богатый старичок-князь. Вокруг него начинается феерическая кутерьма, разбиваются судьбы, портятся репутации, разрываются помолвки, в результате бедный старичок сходит в могилу, а город обсуждает происшествие еще пару лет. Все это ужасно весело, как обычно ФМ пишет такие вещи — балансируя на тонкой грани между реалистичностью и сатирой. Смотря со стороны, осознаешь, насколько вся их кутерьма вокруг князя смешна, бестолкова и нелепа. А с другой стороны, читая, как Марья Александровна уговаривает свою своевольную красавицу-дочь выгодно выйти замуж, я просто узнаю свое семейство. И так — во многом, в этом особая прелесть ФМ, кажется, в его сатирических вещах зачастую очень много того, что смешно только на бумаге и весьма грустно в жизни.

Что отдельно забавно — так эта концовка, представляющая собой чистой воды пародию на «Онегина». И «какой-то важный генерал» тоже присутствует, хоть малинового берета нет.

Вот только ФМ умеет создавать таких персонажей, как этот муж-вдовец! Некое невообразимое существо, нечто среднее между Раскольниковым и героем «Записок из подполья». С одной стороны, он пытается все рассчитывать, в том числе чужие чувства, эмоции и поступки, пытается манипулировать. С другой стороны, жизнь показывает, что ему это не удается от слова совсем, и манипулируют в итоге им. Точнее, не манипулируют, но он становится заложником чужих тараканов в голове, плавно переходящих в безумие и суицид. Сначала герой, немолодой уже человек, женится на 16-летней девочке с мыслью о том, как будет ее «строить» и воспитывать в духе патриотизма. А потом внезапно оказывается так, что он влюбляется в эту девочку по уши (при всем этом будучи совершенно неромантичной и довольно неприятной натурой). И любовь его — это именно любовь неромантичного и неприятного человека, любовь невротика, который, очевидно, нечасто такое в своей жизни испытывал и не знает, как с этим совладать, кидается из крайности в крайность, то ноги ей целует, то в квартире запирает. Что все это время происходит в голове у девушки — нам не раскрывают. Но и так понятно, что ничего хорошего, раз она в итоге решает выйти в окно. А герой, видимо, не понимает, что это его вина по большей части, результат его внуреннего безумия, и все перебирает разные факты их совместной жизни, пытаясь найти в них очевидный ответ.

Начну с главного. От слова «маточка» у меня каждый раз наступают корчи. Все остальное сюсюканье и разливание соплей, так, что на страницу текста нет ни одного слова в полной его форме, а сплошь уменьшительно-ласкательные и pejorative, я еще могу худо-бедно пережить. Хотя даже для ФМ их концентрация превышает все допустимые пределы. Но от одного взгляда на слово «маточка» мне решительно становится дурно и хочется пойти перечитать таблицы Брайдиса.

C другой стороны, такая лексика в итоге достигает своего эффекта — в сочетании с абсолютно ничтожными темами и общим жутким мещанством героев она, действительно, создает совершенно нарицательный портрет этих бедных, лишних людей. У которых вся высота любовного чувства проявляется в том, что немолодой нищий чиновник покупает нищей же барышне «полметра шелчку» (не сразу соображаешь, что речь идет о шелке). Герои не вызывают приязни, да и сострадания тоже, на них смотришь с каким-то странным выражением, как на представителей другого вида. Хочется сказать, что, и это — все? Увы, да. Рубашоночка новенькая, посылаю вам тридцать копеек серебром, геранчики на окошечке, сюсюсю.

Забавно, кстати, как реагирует пресловутый «маленький человек» на повесть о нем же — на гоголевскую «Шинель», из которой вышли все эти, простигосподи, нищебродики. Воспринимая ее как пасквиль и издевательство, унижение его «гордой бедности» или «бедной гордости». Хотя казалось бы, оглянись вокруг и трезво содрогнись. И перестань уже быть таким жалким ничтожеством — потому что пресловутая гордая бедность происходит одновременно от пьянства (которым страдает Макар Девушкин за кадром) и от тупоумия, от совершенно неадекватного восприятия окружающего мира. Не знаю, как можно над этим умиляться, меня раздражает.

Забавна, с другой стороны, Варвара. Она, конечно, тоже поддерживает это сюсюканье и блаженненькое отношение к миру, но стоит только на горизонте появиться человеку, который улучшит ее финансовое положение — и тут же она принимает решение, ни у кого не спрашивая советов. Из них двоих более твердо стоит на грешной земле именно Варвара, получается — еще родит своему Быкову шесть детей, несмотря на безостановочные причитания и жалобы на слабое здоровье.

В общем, не могу четко сформулировать, чем же, но роман меня ужасно раздражает. Не выношу, когда люди начинают прибедняться, а герои безостановочно занимаются этим и больше ничем вообще.

Чем дальше живешь, тем все более трагичной видится фигура старого князя- «мертвеца на пружинах»-Подобно бедному старику хочется воскликнуть:- «О ma charmante chБtelaine! вы мне так много напомнили... из того, что давно прошло... Я тогда думал, что всё будет лучше, чем оно потом было. .. а теперь... Я не знаю, что уже теперь..»

Достоевского надо перечитывать .

Наверное, писать отзыв на этот роман — гиблое и ненадёжное дело. Вообще, в литературоведении это — основное занятие. Сколько слоёв находят в «Мастере и Маргарите»? В «Тихом Доне»? В «Отцах и детях»? Где там действительно затаилась авторская мысль, а где просто — наша чрезмерная фантазия?

«Преступление и наказание». Я всегда любил шокировать людей тем, что ругаю признанные шедевры. А здесь? Не получается ругать. Ну никак. Можно отметить огрехи в стиле. И что? От этого роман становится хуже? Наоборот, он намного выше, чем помпезная «Война и мир». О чём пишет здесь Достоевский? Что хочет он снова нам сказать, этот хмурый философ?

Естественно, так называемого «морализаторства» здесь нет и в помине. ребята, прежде чем разбрасываться этими словами, внимательно почитайте текст. Основное внимание Фёдор Михалыч уделяет тем самым молодым, образованным людям, которые мнят из себя гениев, и с этой уверенностью идут на самые страшные преступления. Да, идеи Раскольникова распространены и сейчас. Ты велик? Значит, любой твой поступок — во благо (пассионарность!!!), ты «право имеешь». Вот и вся суть. Весь роман посвящён совершенно чудовищной ломке мировоззрения, просто жуткой, болезненной и страшной. Роман-обновление.

Раскольников похож на человека, вроде Наполеона, способного вести на смерть ради своей гордыни тысячи человек? Никак. Честный, по своему добрый, хоть и мрачный человек. Он осознаёт, что он лучше многих — но не знает, как относится к этому. Он многих презирает — но компенсирует это жалостью и милосердием. Да, Раскольников — это по настоящему персонаж трагедии, как князь Мышкин он человек, которому очень трудно уживаться в этом мире, где его ум и талант никому не нужны. А кто живёт хорошо? Подлец Лужин. Вот у него — всё в порядке. Настоящий хозяин жизни, буржуа. А кому приходится хуже всех?

Мармеладовы — очень светлые, но слабые личности, слабее Раскольникова. Только Соня достаточно сильна, чтобы выжить и не уничтожить себя, несмотря на крайнее положение. Свидригайлов — порочный негодяй, но осознав силу любви и её недостижимость, он кончает с собой. Порфирий Петрович, поражённый Раскольниковым, разрывается между долгом и симпатией к нему. И ведь насколько они все реальны! Как натуральны их поступки, эмоции! Такое мастерство — редкий гость в писательской среде.

...Нет, всё таки писать об этом романе — гиблое дело. Недаром Ницше писал, что Достоевский — единственный писатель, у которого есть чему поучится. И ведь был прав! «Преступление и наказание» — это настоящая история из жизни, причём не мелкая и пошлая, при всё антураже, а глубокая. Страшный, унылый Питер, комната Раскольникова, общая... серость, яркие персонажи, глубокая психологическая и филосовская наполненность — всё это вместе создаёт нечто такое, что делает Достоевского одним из величайших гениев мировой литературы. Посему, за неумением правильно написать и осознать это произведение в свои невеликие 23, заканчиваю.

А оценка? Я думаю, нет сомнений, что ставить.

Перевернув последнюю страницу «Братьев Карамазовых», задался вопросом: какой именно посыл Достоевский вкладывал в свой роман? Какую идею хотел донести до читателя? Однозначный ответ дать очень трудно. Боюсь даже, что невозможно. Отчасти это обуславливается тем, что в предсмертном творение Фёдор Михайлович попытался поднять совершенно различные по природе своей вопросы: место церкви в государстве, социальные проблемы общества, нравственные муки индивидуума, колеблющегося между верой и атеизмом, психология человека, Бог, необходимость всепрощения... — вот далеко не полный перечень того, чем автор хотел поделиться с читателем. Этим-то меня и поразил Достоевский; в отличие от большинства русских писателей 19 века он не ограничивает себя какими-либо рамками, не пытается через произведение раскрыть, обыграть одну единственную тему. Поясню: с помощью «Отцов и детей» Тургенев показал своё видение конфликта поколений, Грибоедов в «Горе от ума», равно как и Гоголь в «Ревизоре», сдёрнул занавес с нравственных пороков общества, обнажил всю порочность государственного аппарата. Для Достоевского же произведение, как мне показалось, является не средством для доказания чего-либо, а конечной целью. Писатель берёт за основу сюжета хоть и не совсем обычную, однако часто встречающуюся ситуацию и создаёт героев, которые более похожи на людей, нежели на актёров, пусть и безупречно, но, всё же, лишь играющих в спектакле, постановщиком которого является автор. У Достоевского же персонажи действуют на своё усмотрение, думают, переживают, а писатель наблюдает за ними, подслушивает диалоги, беспардонно копается в мыслях и записывает, записывает, записывает…

Наверное, Вы уже поняли, что я такому подходу чрезвычайно импонирую. Ведь он позволяет гораздо глубже раскрыть психологию персонажей, полнее изобразить характеры. И всё же, у всего есть недостатки. Вот и тут: Достоевский создал целостных личностей, людей с глубоко проработанным внутренним миром. Но эти люди жили в девятнадцатом веке. И действуют они, соответственно, так же, как и люди, жившие в девятнадцатом веке. И думают тоже также. Шаблонная, но, однако, подходящая к большинству классических произведений фраза «времена меняются а люди нет» по отношению к «Братьям Карамазовым» неуместна. Почему же она так актуально звучит в адрес других писателей? Думаю, дело в том, что в книгах таких авторов, как Гоголь, Пушкин, Чехов, Островский, Грибоедов, некоторые черты героев несколько утрированы. Тот-то был жадным, а этот-то щедрым. Тот – злым, этот – добрым. Здесь уже я, конечно, преувеличиваю. Это однако, не изменяет того факта, что Маниловы, Карандышевы, Хлестаковы или Чацкие навряд ли существуют или существовали когда-либо за пределом книжных страниц. Они – пародии. Пародии на различные человеческие качества, привычки. А качества, осмеянные перечисленными выше, не меняются уже на протяжении многих веков.

Герои же Достоевского, как я уже говорил, вполне самодостаточны, не пародийны. Но тем сложнее нам понять их мотивацию к тому или иному поступку через полтора века после написания романа. Сейчас нет людей, так сильно переживающих в себе идею Бога, как Иван. Мало кто сможет любить и ненавидеть одновременно подобно Дмитрию. Да и, думаю, совсем немного таких, кто, также, как и Алёша, является верующим из-за своего реализма. Что уж говорить, измельчали нравы. Как там сказал прокурор? «А стал бы сегодняшний юноша, подобно Гамлету, думать о том, что ТАМ?». Боюсь, в наши дни большинство юношей, да и не только, также не стали бы разбираться и в тончайшем хитросплетение человеческих чувств, заставляющих героев Достоевского делать так, а не иначе. Не стали бы разбираться не потому, что глупы или черствы, а потому лишь, что с каждым поколением роль кого-либо из Карамазовых на себя примерить всё труднее и труднее. Мне почему-то кажется, что творение Достоевского ждёт незавидная учесть забытого шедевра. Был бы рад ошибаться.

Выше я писал, что невозможность разгадать посыл романа отчасти объясняется большим количеством проблем, затронутых Достоевским. Заметьте, лишь отчасти. В чём же заключается вторая причина? Думаю, в отсутствие авторского голоса. Яркий пример использования оного мы видим в «Мёртвых душах» у Гоголя. Гораздо в меньшей степени голос автора заметен у Пушкина, Тургенева. И, тем не менее, в произведениях этих авторов он угадывается: эпитеты, данные мимоходом характеристики, комментарии к репликам – всё это указывает на отношение писателя к своим героям. У Достоевского же весь текст абсолютно нейтрален. Читатель волен сам формировать мнение о персонаже. Более того, нам показаны кардинально противоположные точки зрения о Боге и религии, наилучшем пути развития России, правильном отношение к людям, необходимости реформ в государстве… Полагаю, сам Достоевский долго и тяжело переживал эти вопросы внутри себя, думал, как их разрешить, но не находил ответа. По-видимому, терзавшие автора проблемы нашли выход на бумаге. И поэтому-то различные мнения и выписаны так искренно, достоверно, и не возникает ощущения, что одной точки зрения писатель придерживался сам, а другую вписал для галочки. Лично меня это привело в восторг.

На этом, думается мне, лучше рецензию закончить. Конечно, очень хотелось бы побеседовать о героях Достоевского, о его философии, но, в таком случае, размер отзыва превысил бы допустимые границы. Да и, к тому же, главное я уже сказал.

P.S. Как это не странно, по уровню проработанности героев, по их реалистичности и некоторой устарелости их модели поведения, «Братья Карамазовы» мне напомнили «Войну и мир» Толстого. Странная ассоциация, но всё же.

Никогда не видел питерские белые ночи. Да и самого Питера не видел. А жаль — прочитав эту повесть Достоевского, так и хочется побродить по ночным улицам Северной Пальмиры — как и главному герою. А кто он такой вообще? Мы имени его не узнаём. Просто — человек, «тип», как он себя называет. Робкий, необщительный, мечтательный молодой человек, который за восемь лет жизни в столице (!) так и не смог найти себе даже приятелей. Он безумно одинок, и всматривается в каждого прохожего, ловя знакомые лица, и как бы знакомясь с ними, заочно...

И тут — всплеск эмоций: он знакомится с юной девушкой, страдающей по по своему возлюбленному. Он разговаривает с ней, изливает душу... Влюбляется сам. Возможно, впервые в жизни — по настоящему. Но это длится всего несколько ночей — Настенька ускользает.

Когда герои Достоевского ухаживают за женщинами, в этом есть какой-то истеричный надрыв. Такой надрыв присутствует и здесь. Главное — даже не в этой любви. Пожалуй, самое важное — сам образ этого неведомого, очень одинокого и по сути несчастного мечтателя. Изобразить несколькими мелкими скупыми чертами человека — это не каждому дано. Но Достоевский — всё таки мастер. С большой буквы.

Один из первых романов автора, поэтому, не удивительно, что он несколько слабее его самых известных вещей. Но стиль автора уже прослеживается и здесь, впоследствии он раскроется по настоящему в других романах. Минуса два, но существенные: очень заметный закос под Диккенса и неимоверно пафосные и приторные отношения между героями.

Роман действительно удивительно пророческий. В нем автор, с одной стороны, показывает уже сгнившее буржуазное общество, а с другой, уже зародившихся, как червей, на его останках — революционеров. И все они, первые — пассивно, вторые — активно, ведут к уничтожению и разложению страны и нации. Как всегда у автора, море психологии и идеально прорисованные герои. Повествование и стиль несколько неровные, обрывается произведение как-то резко, и кажется (редчайший случай!), еще страниц 100-150 объема здесь бы не помешали.

Тема маленького человека. Это убогие и низменные люди, которые не способны даже бороться за существование? Или же они живут праведно, и по-другому жить для них неприемлемо? Любимая тема Достоевского, которая начинается с этой повести. Вспомнились «Записки сумасшедшего», но здесь все более трогательно и без иронии. Особенно понравился момент, когда пуговка отвалилась. Произведение хорошее, но «Шинель» в данном жанре — эталон.

Тяжеловато дался мне этот роман. То было чересчур скучно, то тяжело, а тут, вдруг, так заинтересовывало; только Достоевский так умеет, вызвать много чувств и позволить дочитать всё до конца.

Изобразить прекрасного человека, дать его полный образ, а не только эскиз, решить задачу художественного воплощения идеала, перед которой пасовали крупнейшие писатели, — таков был замысел Достоевского, когда он писал свой роман. «Взгляд его на мир: он всё прощает, видит везде причины, не видит греха непростительного и всё извиняет». Своей простодушной прямотой, отсутствием корыстных низменных побуждений Мышкин выделяется в среде исхитрившихся и изолгавшихся стяжателей и карьеристов. Он выступает против католицизма, которых он странным образом связывает с атеизмом и нигилизмом. Обновление человечества он видит в русской мысли и «русском боге» — мудром и кротком.

Я не жалею нисколько о потраченном времени на чтение этого столь удивительного и сложного шедевра. Не всем он будет под силу, но попробовать стоит!

Я не побоюсь встать и заявить, что роман «Бесы» вышел у Достоевского... скучноватым. Да, именно так. Да, бездны психологизма на месте, тщательно прорисованы персонажи, но... Очень затянуто. Слишком затянуто. Описание быта маленького провинциального городка не очень-то впечатляет, хотя несёт на себе и довольно важную роль — погружение в эту эпоху, в умонастроение, царящее в обществе. Но Достоевского сложно назвать здесь блестящим стилистом, поэтому в этом плане роман не слишком силён.

Чем хорош роман? Отдельными эпизодами, яркими, продуманными образами Ставрогина, Верховенских, прочих членов ячейки. Достоевский изображает это новое поколение либералов, нигилистов, революционеров довольно отталкивающе — как некую стаю... действительно бесов — метущихся, отчаявшихся существ. Но если Ставрогин и Кириллов — это именно такие существа, стремящиеся разрушить всё вокруг себя, так и не нашедшие места в этом мире, то Пётр Верховенский — хладнокровный и расчётливый негодяй, просто воплощающий в жизнь свои чудовищные идеи.

В какой-то степени роман действительно пророческий. Именно такие люди делали в революцию — в той или иной степени. Их историческая роль — это спорный вопрос, а суть раскрыта Достоевским в этом самом романе. И такие люди никуда не исчезли, они всё равно стремятся разрушать всё вокруг себя. Читайте «Бесов», пусть даже это и трудно — это роман-предостережение для всех нас. Мы и так слишком многим расплатились за то, что так и не послушали этого грустного философа, чьё воззвание так и осталось практически неуслышанным.

Читая этот роман, размышляла: «А как бы написал этот роман рядовой писатель?» Подумала: наверняка бы попытался последовательно, без лишних лакун изложить все. Обязательно день за днем или неделя за неделей. И обязательно по очереди — одно письмо от нее, другое от него. И эмоций поменьше. И финал повнятней. И получилось бы очередное «рядовое».

Мастер всегда смелее, он более чуткий. Он знает, где сказать, а где умолчать, и о чем именно сказать, а о чем умолчать, чтобы в целом получилось гармоничное произведение, затрагивающее личное и общественное, переворачивающее душу.

И пусть некоторые реалии очень далеки от нас, но главное осталось тем же: битва с судьбой и ожидание чуда. Так страшно порой, что и это чудо оборачивается еще большей ямой.

Мне очень понравился литературный прием — «маленький» человек читает рассказы о себе самом. Что-то ему нравится, а что-то повергает в шок, вызывает протест. Все это так искренно, непосредственно, что веришь этой реакции.

Впрочем, и всему роману веришь. Достоевский правдив. Как всегда.

«Идиот»... Постоянно ходят по просторам инета приколы вроде «автобиографический роман», или «посвящение». А вот прочитаешь — и рука уже не поднимается на подобное. Очень, очень грустное произведение, пожалуй, более печального конца трудно сыскать в литературе. Конечно, в школе его изучать нельзя — тяжеловесный язык и чрезвычайная затянутость некоторых моментов должны отпугнуть юного читателя, не говоря уже о смысловой составляющей. Никакой динамики нет и в помине — всё не спеша, люди раскрываются постепенно, с разных сторон, очень подробны описания различных случаев, диалогов, каких-то мелочей, одни из них несут в себе некое зерно смысла, другие — нет. В любом случае, роман остаётся в своих нюансах большой загадкой (как и «Мастер и Маргарита», кстати), и материала для будущих литературоведов будет хватать всегда. Я не принадлежу к этой касте, ни диссертацию, ни сочинение писать не собираюсь. Скажу вкратце.

Говорят, Достоевский пытался изобразить в князе Мышкине своё видение Христа, такого человека, который мог бы быть им, психологически достоверный. Возможно — об этом наверняка знает только сам ФМ. А Лев Николаевич, кто он? Человек абсолютно чистой, кристальной души, умный, образованный, лишённый вредных привычек и явных недостатков. Главный парадокс Достоевского, главный парадокс христианского мировоззрения — по настоящему святой человек должен быть... идиотом? Нет, вовсе не тем идиотом, которого мы себе представляем, когда слышим это слово. Юродивость, наивность — можно называть как угодно. Мышкин любит всех людей — может ли он ненавидеть? Наверное, может. Но может и отказаться от ненависти, он всё способен простить, всех способен понять. Любил ли Он Настасью Филипповну? Да, любил. Не так, как Рогожин — из жалости, просто понимая, что нужен ей. Любил ли он Аглаю? Да. Как ребёнка, как пока ещё нетронутую, чистую красоту. Образ Мышкина настолько мощен, настолько великолепен, что мало кто из современных авторов способен создать подобное. Не будем подробно беседовать об этом — о том, про что писали уже целые полки книг.

Образы людей, окружающих Мышкина, тоже вышли у Достоевского настолько убедительными, что их легко можно представить в повседневной жизни. Все они на своём месте, как Рогожин, как Настасья Филипповна, как Епанчины. Даже мелькающие как бы между прочим Бурдовский сотоварищи тоже выполняют очень важную роль — так Достоевский себе представляет молодое поколение нигилистов — мрачные, какие-то демонические даже фигуры, беспринципные и жестокие к другим. Даже генерал Ардалион Иволгин, появившийся только в двух эпизодах, правда очень ярких, крепко вливается в память.

Конечно, самое восхитительное — монологи и размышления героев, как поданные автором в виде собственных мыслей, так и вложенных в уста персонажей. Заметьте — здесь нет того морализаторства, в котором часто обвиняют Фёдора Михайловича — он никого не судит. Просто размышляет, сталкивает лбами различные позиции и мысли. Там пиршества для «homo cogito», можно соглашаться с тем, что высказано в романе, а можно и не соглашаться. Свою задачу он выполняет — спокойный, печальный философский трактат, тяжеловатый, но более сложный в силу жанра, который избрал Достоевский.

Под занавес — почему же всё так мрачно? Почему князь Мышкин вновь стал... идиотом? Дело здесь, как мне кажется, вовсе не в потерянной любви. Просто Лев Николаевич не вынес столкновения своего мира — человеколюбия, честности, правдивости — с миром настоящим, с миром, где он чужой, где он — просто обыкновенный юродивый. В этом вся трагедия — в том, что святые люди недаром удаляются от мира, или просто погибают — они не могут жить среди других людей.

Вердикт: наверное, одна из самых знаковых книг русской литературы. Морализаторство, апологет христианства? Наверное, всё таки нет. Роман-трактат, своеобразное «житие», психологическая повесть? Это ближе. Есть свои недостатки, недочёты — но это нисколько не умаляет значимости романа для читателей. Он не оставляет равнодушным.

У моей бабушки был сундук. Большущий такой, покрытый ковром и полный семейных тайн. Само его наличие всегда влекло меня к нему. Мне хотелось убрать ковер, открыть тяжелый замок, поднять крышку и... Но у меня никогда не хватало решимости это сделать. Наверное, в каждой семье есть такой сундук. Но я сейчас не об этом. Последний роман великого писателя манил меня так же, как тот сундук. Я знала о нем, видела книжку на полке, ходила мимо — и не решалась взять и прочитать. Для него нужно повзрослеть, думала я. И правильно думала. Потому что, взявшись в первый раз, сразу после школы, я с ним не справилась. Меня задушили голоса героев, их было слишком много и каждый из них был главный. И еще мне до слез было жалко Митю (почему юные девочки так жалеют раздолбаев, попавших в беду, это уже отдельный разговор), так что книга пошла обратно на полку.

А потом случилось взросление. Что хорошо в «Братьях Карамазовых», так это сколько ни расти, а из романа не вырастаешь. Он не начинает казаться примитивным, простым и пройденным. Возвращаясь к нему, всякий раз находишь что-то новое, прежде не замечаемое. Как в бабушкином сундуке, да. Почему такое странное сравнение? Наверное, потому, что это прежде всего история семьи, которая, как лакмусовая бумажка, показывает все общество с его чаяниями и надеждами, взлетами и падением, нравственной высотой и мерзкой низменностью. Полифония голосов дает полноту картины и не позволяет отдать все симпатии или антипатии только одному герою. Потому что здесь, как в жизни, нет однозначных позиций, нет черных и белых, все немножко грязненькие и всем есть, чем оправдаться.

Мне немного жаль, что роман остался незаконченным. Что эта сага не развернулась в задуманное, что автору не хватило времени. Но лишь немного. Потому что самое главное он уже сказал.

Трудно написать отзыв на этот роман. Потому что в двух словах обо всем не напишешь. О том, как неотрывно вцепилась в книгу, когда читала в первый раз в пятнадцатилетнем возрасте, о том, как неожиданно для меня роман ко мне вернулся на втором курсе университета и пробыл со мной до пятого. О том, как был исчитан вдоль и поперек, десятки раз, с карандашом и сотнями карточек с именами главных героев. О том, как росли и ломались теории в моей голове. Обо всем, что сумел дать миру и людям сухонький нервный человек невысокого роста, носивший фамилию Достоевский.

Невозможно однозначно определить жанр «Преступления и наказания». Что это? Драма? Детектив? Социальный роман? Или триллер? Сказать, что роман объединяет в себе все эти направления – мало. Потому что у каждого героя он – свой. Психологический триллер у Раскольникова. Социальная драма у Сони. Психоделика с элементами хоррора у Свидригайлова. Детектив у Порфирия. Каждый раз, читая роман за очередного героя, я открывала произведение заново. И это – несмотря на то, что роман монофонический, идея в нем – одна, и первую скрипку играет автор, говоря с героями сюжетным языком, предлагая им все новые и новые обстоятельства, испытывающие их мировоззрение на прочность.

Изучать «Преступление и наказание» — одно удовольствие. Потому что его сложно просто читать, его нужно именно изучать, слой за слоем открывая новые грани внутри изображенного мира, внутри характеров героев и, конечно, внутри себя.

Этот роман я впервые прочитал лет двадцать назад. С тех пор перечитывал несколько раз, не перестаю восхищаться гением автора, который превращает уголовное происшествие в захолустном российском городке в захватывающую фантастическую мистерию космических масштабов. Мне приходилось читать разные мнения о Достоевском. В том числе высказывания некоторых умных и образованных людей о том, что это посредственный писатель, пишет он неряшливо, его тексты не соответствуют высоким стандартам изящной словесности. Может быть и не соответствуют, не мне с ними спорить. Но для меня «Братья Карамазовы» по-прежнему остаются самой лучшей из всех прочитанных мной книг.

Тяжелая, объемная и очень правдивая вещь. Взгляд на острог изнутри, картина жизни каторжан, отношения их с «внешним миром». Достоевский ведет повествование от лица женоубийцы, неразговорчивого (по первым строкам) и нелюдимого человека. Представляется он сперва о стороны, как его видят другие, те, кого он встретил по выходе из острога, а после — мыслящим, рассудительным и честным человеком.

Он убийца! Да. Он убил жену! Да. И он честный и душевный человек? Да...

Как тонко и как незаметно преподнесена эта мысль: нельзя судить о ком-либо по одному его преступлению. Да, преступление это всегда нарушение существующего уклада и порядка, почти всегда нарушение общепринятых понятий о чести, правде, верности, жизни и смерти. И вот за этим «почти» разворачивается целая история. История о людях из всевозможных слоев общества, занимающих ранее различные социальные ниши, имевшие или не имевшие вес в обществе, вызывавшие и не вызывавшие уважение, все эти люди объединены теперь в одно общество, все кажется равны теперь перед судом, законом, обществом. Кажется. Но не равны. Прекрасно, живо и ярко показано нам, насколько не равны эти искусственное соединенные в одно люди. И этот тонкий психологический момент раскрывается перед нами на фоне быта каторжан, описания их радостей и горестей, праздников в отроге.

Будь ты трижды великим писателем, невозможно одинаково гениально писать всё. Юмор не являлся сильной стороной Фёдора Михайловича, и в результате, «Пассаж в пассаже» получился в значительной степени натужным. Конечно, необходимо знать и эту сторону творчества Достоевского, но рекомендовать рассказ для непременного и внеочередного прочтения -- не стоит.

Произведение в полной мере можно считать как документальным, так и художественным. Каторжане несут свой крест, изо дня в день повторяя установленный распорядок. Пот, кровь, грязь, боль — места для раскаяния почти что и нет. Осуждённые такие разные, но так близки друг другу от общей судьбы. Жизнь за пределами острога кажется простой и такой желанной. Так почему же часть из них продолжают свой преступный промысел?

Скучноватая вещь. Впрочем, если бы этот рассказ написал не Достоевский, а другой какой-нибудь писатель, возможно, он не казался бы мне скучным. Но в сравнении с великолепными глубокими романами, с полными скрытого и явного смысла острыми повестями, эта вещь о глупом и ревнивом муженьке выглядит блекло и непривлекательно, Куда интереснее и увлекательнее читать и жить героями романов, проходить с ними их жизненный путь, смеяться с ними, терзаться, любить и ненавидеть. А здесь... Ну что здесь? Убеленный сединами плешивый и обманутый (обманутый ли?) ревнивец муж, бойкий и резкий любовник, «удрученный геморроем» другой муж, еще более убеленный и плешивый, наверняка обманываемый, женщины без характеров и лиц. Потом глупая сцена под кроватью под аккомпанемент геморройного старичка и аханье его супруги, удушение собачонки, потом глупое путаное и бестолковое объяснение двух пожилых людей — одного из-под кровати, другого — мучаемого кашлем, потом вытаскивание из кармана трупа собачонки дома перед расхворавшейся супругой... Слово, круговерть безликих героев и нелепых событий.

Возможно, я неправильно делаю, что рассматриваю это произведение в сравнении с другими, а не само по себе. Но будучи очарованной слогом Достоевского, глубиной и психологизмом его работ, не могу не смотреть с легким недоверием на этот рассказ.

Повесть ироничная, легко читаемая и не требующая вселенского сосредоточения. Персонажи забавны, но порой и жалки. Каждый читатель может узнать в чертах героев и свои чёрточки — и вовремя себя одёрнуть, избегая конфузов и даже позора.

Произведение сложное, но не по восприятию. Роман многоуровневый, разнонаправленный: самые яркие персонажи — отпрыски Карамазова — отца, включая Смердякова. Как разнообразна реальность, так насыщена жизнь Карамазовых и людей их окружающих.

Пытаться кратко сформулировать, о чём роман, как море выпить: сама жизнь — тема произведения.

Роман — вскрытие души игрока в момент «приступа». Как скачет сердце, наблюдающего за рулеткой, — так же движется и повествование. Роман — предостережение: не ищите смысла в азартной игре, так же как рассудка у игрока. Эта страсть — болезнь и лечится болезненно, хирургически, оставляя в душе больного кровавые раны. Светлого в романе и быть ничего не может, как в жизни человека, спускающего всё на игру.

Роман — один из перечитываемых мной систематически. Есть в нём загадка, которую пытаюсь разгадать с каждым разом. А может разглядеть все грани этого многопланового произведения. До того интимного, что порой кажется, что подглядываешь за реальными людьми. Это касательно Ставрогина и всей его бедовой жизни.

Что до заговоров, подстрекательства, убийства студента — это воспринимаю как завещание атора потомкам (которому таки суждено было сбыться): волнения начинаются в голове, а «дурная голова — ногам покоя не даёт», да и окружающих мутит-баламутит. Так и разрослось движение, перевернувшее страну вверх ногами.

Бесы разгулялись в душах и умах. Не столько вера, сколько духовность в помощь (чистота души и помыслов). Так для Фёдора Михайловича.

Изящная повесть Фёдора Михайловича. Написана в романтико-мистическом ключе. Доппельгангер — один из основных персонажей романтической литературы, часто появлялся у Э. Т. Гофмана. Позже тема двойника найдет отражение у многих авторов, в том числе, у Гоголя, Роберта Л. Стивенсона, Эдгара По. В современной трактовке можно рассматривать как тему раздвоения личности (психоанализ). Двойник часто предвещал смерть героя или кучу неприятностей в романтической литературе.

Если посмотреть по самой повести, то Голядкин — это такой слабохарактерный, задавленный мелкий чиновник, который в сущности не мог защитить себя самостоятельно. Голядкин-двойник полный антипод героя. Повесть продолжает социально-критическую линию «Бедных людей». Если в «Бедных людях» герои задавленные своим материальным и социальным положением сублимировали свои желания в переписку, то в повести «Двойник» все потаенные желания главного героя воплощены герое-антиподе.

Часто произведения о двойниках заканчивались смертью главного героя. В данном случае Достоевский своего Голядкина не убивает, но явно не очень-то ему симпатизирует. Концовка у Фёдора Михайловича изящная и мистическая с неким назидательным уклоном. Сам Достоевский после отрицательных отзывов на эту повесть обострил социальную сатиру, показав отношения власти и подчинённых, а также общество во всей красе. Повесть, конечно, слабее романов пятикнижия, но видно, что мастерство Достоевского быстро росло. И уже это произведение сильнее романа «Бедные люди».

Прочитав роман «Идиот» Достоевского, еще долго находился под впечатлением. Произведение многоплановое. Пожалуй, писать какие-то отзывы и рецензии к нему сложно. Можно вдаваться в подробности интриг, писать спойлеры, но по сути это мало что даст. Интриги у Достоевского лихо закручены и бьют насквозь. Ритм его прозы то неспешный и вдумчивый, то яростный практически невротический, заставляющий биться сердце и судорожно следить за интригой. В романе можно обнаружить и автобиографические моменты, как то эпилепсия героя, имитация расстрела. Удивительно, что писал Достоевский в 19 веке, следил за политическими событиями и вместе с тем сохранял самобытность и оригинальность мышления. Когда писатели напропалую спорили о либерализме и социализме, о западничестве и славянофильстве, он видел выход в Боге и критиковал и либералов, и социалистов.

Образ простодушного и наивного человека интересовал многие поколения писателей: Вольтера, Флобера, Сервантеса, Диккенса – и это только так навскидку. А действительно, чтобы бы было, если бы Христос пришел в наше циничное время в образе человека? Если в 19 веке люди обманывали, стяжали, боролись с инстинктам, и им становилось стыдно, стало бы стыдно сейчас?

Пожалуй, это одно из сильнейших впечатлений года. Есть над чем поразмышлять. Достоевский не так далек от истины. Возможно главная русская национальная идея – это и есть идея найденного утерянного Бога, как главного морализующего фактора.

«Бедные люди» — далеко не самое любимое произведение у Достоевского, и не лучшее на фоне остального творчества. Однако, это 10, особенно по сравнению с окружающей литературой.

По совпадению, буквально вчера я его прочитала впервые, и пишу по горячим следам:

- это действительно художественное произведение. Я имею в виду, что оно обладает художественным эффектом: в нём целое больше суммы частей. Оно начинается, как должно, и кончается там, где надо. Частично информация раскрывается в тексте, частично домысливается, многое остается в недомолвках — но совершенно понятно, что там за кадром. Всё вместе складывается в целостную картину. Это полнокровная, живая история. Книга для ума, для сердца и для художественного вкуса.

- это несколько разных характеров, которые развиваются, растут, причём это видно по их речи и по темам, которые они обсуждают в письмах. Очень внятные индивидуальности на периферии.

- это восхитительный, завораживающий язык. Художественный язык — который отвечает тому же правилу: он больше, чем сумма слов. Выхватывая фразы, слова — этого языка не поймаешь. Он просто берёт и переносит в другое пространство — самим своим строем (тут мне не хватает собственного языка, чтобы выразиться точнее).

- это книга (как и все у Достоевского), которая пробуждает в человеке человека.

Можно, конечно, сказать: тут затянуто, там многословно, и вообще!.. Можно сказать: да, всё это здорово, но по сравнению с «Братьями Карамазовыми», «Идиотом», «Преступлением и наказанием», и т.д...

По глубине чувств, по смысловой наполненности — это 10.

остальной Достоевский 10+

Один из тех писателей и одно из тех произведений, которые создали на Западе так называемый феномен “загадочной славянской души”, вся непонятность для иностранцев которой сводится к необузданному поведению, и затем к такому же безудержному покаянию, а также покорности судьбе и способности жертвовать собой непонятно ради чего и кого. А так.. очень сильное произведение... но, к сожалению, раннее изучение которого и особенно в школе приводит к тому, что люди редко потом в течение жизни возвращаются к нему. Этот роман можно было бы свести к психологическому детективу, если бы не психический надрыв, который должен бы обсуждаться специалистами-психоаналитиками. Хотя если считать, что любое произведение есть отражение личности писателя, то, учитывая жизнь самого Достоевского, многое в этой книге становится понятным и без специалистов. Оценить могу только максимальной оценкой. Все же признаю его гениальность как писателя.

Роман прекрасен и ужасен одновременно. Князь Мышкин — предел терпимости, всепрощения, доброты. Он открыт, отзывчив, честен. Но он один. Один среди людей страстных, неидеальных, живущих бурной и разнообразной жизнью. Князь не может осчастливить всех, но понять это не в его силах. Это его трагедия. Знакомясь с людьми, он проникается ими, однако не учитывает, что его знакомые могут не ладить друг с другом. Он любит каждого, поэтому не способен отдаться страсти: Аглая и Настасья Филипповна не способны это принять. Они «рвут» на части чувства Льва Николаевича, он пытается их совместить. Для них и всех окружающих князь Мышкин — идиот.

Встречая на своём пути мышкиных, я стараюсь быть с ними чуткой и открытой. Они прекрасны в своей доброй наивности, у них есть чему поучиться.

«Идиота» можно цитировать, находить характеры вокруг себя, учиться на ошибках героев.

Фёдора Михайловича считаю гением. Роман — откровением.

Произведение мной уважаемое также, как любим автор. Сама история, произошедшая с Родионом Раскольниковым, поучительна: преступлению всегда следует наказание. Уголовное — это дело юридической службы, пофессионалов. Нет, Наказание будет медленным и мучительным сверлом сквозь темя до пят. Это главный посыл автора. А вокруг — россыпь характеров, поступков, судеб — они сплетаются и перемешиваются, влияют друг на друга. Выбирайте! Свидригайлов вызывает жалость, Лужин — неприязнь, Порфирий Петрович — уважение, мармеладовы видяться повсюду. Но Соня! Соня для меня особый персонаж. За неё как за сильную личность «боролась» в школьном сочинении с учительницей (которая таковым Раскольникова считала). Её ценю и люблю.

Фёдора Михайловича считаю гением. Этот роман — поучением.

Достоевский... Его нужно было читать по школьной программе в старших классах. Ох, как не хотелось. Но, начав читать, уже не смог оторваться — русский психологический детектив был круче других, даже иностранных, известных мне в 80-е годы. И надо же так случиться, что на экзамене по литературе мне как раз и попалась тема по этому произведению — я написал свой первый критический опус (как-то связанный с Сонечкой Мармеладовой, подробности уже канули в лету).

Гениальное произведение, которое редко, но хочется иной раз перечитать. И в шкуре Раскольникова побывать, и ужас прочувствовать от гнета совести и предстоящего наказания.

Достоевский... Он как хирург. Душу препарирует. Наизнанку ее выворачивает. Я бы даже сказала: хирург-онколог. С аппендицитом каким-нибудь просто: живот вспорол, отрезал, зашил. Онкологу надо добраться до корней, чтобы ничего не осталось. И вот от первой страницы до последней проходишь этот путь вместе с героем. Как он сам в себе ковыряется, чтобы весь этот гной наружу вытащить. Чтобы никаких иллюзий по поводу самого себя не осталось. Потому что только тогда исцеление возможно. Он всем героям сочувствует. Даже самым злым. Он как будто тоже это пытается объяснить: у всего есть причина, не торопитесь осуждать, приговор выносить...

Подросток... Не думаю, что он был один в романе. Может быть, главный герой произведения — человек. По той простой причине, что человек и есть подросток.

Не каждый, конечно. Некоторые вырастают уже в самом начале, становясь Стебельковыми, Ламбертами, прочей грязью. Иным предстоит расти, ломаться всю жизнь, постигая шаг за шагом одно и тоже...делать один и тот же выбор между добром и злом. И тут уж черт голову сломит, что есть первое, а что второе. Он ведь и сам жаждет зла, а благо совершает, поди разберись...Вот и роман этот заканчивается очень уж печально.

Нет, все главные лица живы. Но Он, который любил, заключен в камеру. И честно говоря, наверное, лучше бы застрелился. «Слезный дар» — дело хорошее, только не для всех. Она...замуж, наверное, никогда не выйдет. Он же попросил. Все бестолково, но правильно.

Добрый ангел выстрадал себе мученика, и всю оставшуюся жизнь будет его донянчивать.

Тут много-много нечестивого, много светлого. У Достоевского всегда этого через край, так что захлебнуться можно.

Великого ума Версилов, по сути, всю жизнь прожил на иждивении, кормился за счет наследства, женщины. За что его уважать? Если только за то, что любить умеет, страдать. Только делает это он для себя, причиняя ближним лишь боль.

Это своеобразный Гамлет Щигровского уезда, лишний человек, который еще и понял, что он лишний. Наверное, в том и трагедия его. Нельзя жить для себя, потому что тогда жизнь утрачивает всякий смысл — погрязает в пошлости. Тогда ты разучиваешься верить в чистое и светлое, опускаешься до подлости.

Некоторые корят Достоевского за плохой стиль, но...что стиль?.. Не нужен ни красивый язык, ни точность в выборе фраз, когда герои живые, сложные, настоящие, когда они люди, а не куклы.

Страсть, любовь, жертвенность... Пусть роман строится на одном только «письме». Оно вроде бы мелочь, а как проявляет души. Практически так же, как и любовь.

Красота спасет мир? Скорее убьет. И не наружная, а внутренняя. Убьет, доведет до самоубийства, ослепит. Подростки, они... может быть, не умеют любить, потому что опять же любят себя и думают, любя, о себе. Но ведь у человека, кроме себя никого нет, так кого же еще любить? Мошку, цветок у дороги?..То только осужденный на смерть может любить страстно. А без страсти, может быть, любви нет. По-крайней мере, у Достоевского.

Не знаю, что сказать об этом романе. Он очень живой и тяжелый. И правдивый. Как исповедь.

Да, «Игрок» — роман, который Достоевский стряпал на скорую руку, практически на коленке. Нужны были деньги, требовалось срочно сдать повесть в журнал, чтобы избежать долговой тюрьмы... А всё равно получилось с душой. Может быть, Достоевский уже давно задумывал этот роман, просто не мог воплотить идею в жизнь.

Немного перефразируя, «пиши о том, что знаешь в совершенстве». Кто, как не Достоевский знал, что такое игромания, мог наблюдать это безумие с разных точек зрения? Сколько он проигрывал сам? Сколько видел историй? Скорее всего, история с пожиой русской дворянкой — вполне реальный случай, который он имел сомнительное удовольствие наблюдать. Но всё таки видно, что роман написан слишком быстро. Линия любви с ПОлиной вовсе не раскрывается, а проблемы игромании автора тоже. Он подробно описывает само по себе состояние игрока, но не ведает (пока) пути преодоления жажды игры. В принципе, опять история о людях, но со множеством резко оборванных линий. Не сказать, чтобы роман был неудачным, но то, что на фоне, например, «Преступления и наказания» он смотрится бледно — факт.

В самое романтическое время, в Петербурге, в период белых ночей, человек, ощущая некую красоту природы, становится чище, добрее, возвышеннее. В молодости человек от слияния природы и состояния души становится благороднее — человек становится лучше. Ведь происходит чудо в природе – белые ночи — и как в этот момент люди могут быть сердитыми, капризными? Да, пейзажи за окном в Петербурге нельзя назвать красивыми, но тем не менее.

В самом начале рисуется довольно таки странный образ двадцатишестилетнего юноши: он за восемь лет, живя в этом городе, не завел себе друзей, знакомых. Вам не кажется это странным? При всей его молодости он какой-то не в себе и производит впечатление чудного. Ему хватает «знакомых лиц», он их просто наблюдает, а от того, что они уезжают, ему становится грустно. Его мучает томление, он страдает. Ему хватает домов, с которыми он в своих фантазиях разговаривает и даже получает от них ответа. По-моему это странно. Но он ощущает себя полноценным человеком. Он тонко чувствующий романтик. Он сравнивает весеннюю петербургскую природу, которая скупа на краски, с чахлой хворой девушкой, которая в какой-то миг делается прекрасной, полной жизни и красоты, сверкающих улыбок и искрометного смеха. Он жалеет о том, что это очень быстро улетает. И действительно, в Петербурге постоянно ливни, там нет такого буйства красок, но в период белых ночей происходит чудо.

Одинок и робок. Любит гулять по городу, а Петербург пустеет. Жаждет общения. Стремится к дружбе. Погружается в свои грустные мысли и светлые мечты. Защищает девушку.

Как и любому молодому человеку, ему интересно общение с девушкой. Хоть он робок, и застенчив, и наивен, но обстоятельства, когда он спасает девушку, на его стороне, и девушка, в благодарность за то, что он её защитил, выслушала его. Он раскрыл себя как-то нелепо, чуть-чуть неуклюже. Всё это переплетается с юношеской влюбленностью, наивностью и простотой. Ему подарили надежду, что он кому-то нужен, интересен. У него хорошее, радостное настроение…

В этом романе я вижу того настоящего, подлинного Достоевского, какого знаю по «Преступлению и наказанию». Основные мотивы творчества здесь видны невооружённым глазом — и сам по себе образ города, и герои, и стиль написания. Предыдущий его большой роман, «Бедные люди», всё же далеко не так интересен и эмоционален, как этот.

Герои романа и правда «униженные и оскорблённые». Достоевский рисует психологию людей, самых обычных, таких противоречивых и сложных существ, и получается это у него, конечно, здорово. Одна уже тема любви — болезненной и призывающей к страданию — поднята так, как, по моему, никто не осмеливался раскрыть — весь её глубинный эгоизм, когда люди думают лишь о себе. Вообще, создаётся такое чувство, что все герои романа — эгоисты до мозга костей, в чём их главный порок. Даже заботясь о других, они прежде всего думают о себе. Даже девочка Нелли из той же породы. Главный, наверное, недостаток романа — немного выстрепенные диалоги — дань романтизму эпохи. А может быть, просто готовые шаблоны — второпях ФМ не стал шлифовать текст, и просто использовал готовые шаблоны. Главное в другом — в глубокой прописке персонажей.

А ведь зло-то осталось в книге безнаказанным. Князь так и остался при своём — ни небеса, ни герои (они слишком слабы) не смогли наказать его за все преступления, вернеее, за подлости, которые он совершал. Даже его дочь, отвечающая за грехи своего отца и любовь матери, просто умирает, лишь перед смертью получив малую толику любви и заботы.

Наконец, неявный герой романа, мелько появляющийся в романе — сам Питер — тёмный, мрачный, таинственный город, который невообразимо и мистически пугает. Конечно, это не тот великолепный образ, который мы видим в «Преступлении и наказании», но это уже близко к нему.

Да, это подлинный Достоевский — великий знаток человеческой индивидуальности. Недаром Ницше писал, что это единственный писатель, у которого есть чему поучиться...

Скажите, пожалуйста, много ли таких людей, которые других-то резать право имеют?

Почему вдруг рука потянулась к этому сложному, тяжёлому, мрачному произведению сейчас, летом, во время каникул? Просто открыла список, пролистала его и поняла, что ещё раз перечитывать этот мрак слякотной осенью — это вгонять себя в депрессию, а сейчас, когда совсем по-достоевски на улице жара стоит смертная и солнце палит просто, тьма не так страшна, наверное.

Роман действительно сложный, неровный, нервный, мастерски показывающий, как «недодуманные идеи» захватывают, заражают человека не хуже трихин, заставляют его совершать поступки не совместимые с гуманностью.

Ведь Раскольников добр, бескорыстен, отдаст последние деньги жене и детям Мармеладова, попытается не допустить, чтобы «жирный франт», ассоциирующийся у него со Свидригайловым, совратил девушку, вступится за Соню, оскорблённую Лужиным. Что же толкнуло его на жестокие поступки? Бедность заела? Убил, чтобы не умереть с голоду? В том-то и дело, что нет!

Идея о сверхчеловеке, столь популярная в начале XX века, волновала Ф.М. Достоевского уже тогда, он понимал всю опасность этой страшной идеи деления людей на «тварей дрожащих» и «право имеющих» на кровь по совести. Не бывает крови по совести. Раскольников это слышит от разных людей: от следователя Порфирия Петровича, пытающегося воздействовать на своего оппонента логическими, разумными доводами, от сони Мармеладовой, которая просто верит, что нужно обратиться к людям и Богу. Раскольников поверит Соне, почувствует с ней некое единство: убийца и блудница будут вместе читать историю о воскресшем на четвёртый день Лазаре и верить в искупление, хотя верить сложно, уж слишком жесток окружающий их мир.

И жесток он к таким людям, как Мармеладовы: загнанная Катерина Ивановна, чахоточная, сошедшая с ума от нищеты, пьянства мужа, жизни в проходной комнате, обуреваемая гордыней дворянка, Сонечка, казалось бы, втоптанная в грязь, вот только к ней никакая гряз не пристаёт, настолько силён свет её души, дети, вынужденные дрожать от голода, холода, тяжёлого характера матери и пьянства отчима.

А вот Лужиных мир этот принимает. Пётр Иванович — прагматик, он кафтаном своим с ближним не поделится, потому что себе в убыток жить не выгодно, и девушку в жёны будет подыскивать такую, чтобы помыкать ей и попрекать куском хлеба. И не придёт Лужну в голову мысль о вечности, похожей на закоптелую баньку с пауками, и не захочет он «отправиться в Америку», как Свидригайлов или покаяться как Раскольников.

Вот и встаёт в главного героя вопрос: «тому или тем жить на свете, то есть Лужину ли жить и делать мерзости, или умирать Катерине Ивановне?» Но на этот вопрос нет ответа, потому что человек не имеет права на него отвечать. И что же делать? Смириться? Ответ автора: да, смириться, жить по законам добра, как это делает Сонечка.

Сонечка… Сонечка… Вечная Сонечка, пока мир стоит.

Ну, и ещё один персонаж — это Петербург, страшный город, вампир, сводящий с ума, своими дворами-колодцами, грязными лестницами, комнатками-гробами, жарой и вонью, порождающий ужасные идеи и сны. Соучастник преступления Раскольникова. Жёлтый город, с «круглыми столами овальной формы» подталкивающий к сумасшествию:

А Всевышний играет в молчанку,

Сверху сыплется влажная пыль,

И вселенная мокрой мочалкой

На соборный намотана шпиль.

Ты уйдешь из Петровской столицы

Не в классически-огненный ад, —

В Вечность серую, в баню к мокрицам,

К паукам, что на стенке кишат…

В двух шагах от такого Эреба

Оглянись, передумай, должник…

Петербургское мутное небо

Тихо капает за воротник.

Равнодушный к тебе, невеселый

Город мокнет под мелким дождем,

Шпилем, будто осиновым колом,

К этой утлой земле пригвожден.

(В. Шефнер)

Да, произведение неоднозначное. Для меня, например, убийца и блудница, понятия несопоставимые, а ещё я не очень верю в Разумихина, а вот Порфирий Петрович и Свидригайлов очень интересуют меня. Поражает то, что основное действие романа, вместившего в себя так много судеб и событий, укладывается в несколько дней. Мыслей много, буду думать.

P.S. И не одна буду, столько людей пытались это произведение осмыслить В. Пьецух в «Новой московской философии», Б. Акунин в «Ф.М.», В. Шефнер в «Исходе Свидригайлова»... И действительно достойное раздумий произведение.

Когда-то Фёдор Достоевский, ещё безбородый и безусый, решил прочитать своему соседу, известному молодому писателю Дмитрию Григоровичу, свои черновые потуги к творчеству. Результат мы знаем — практически поднятый с постели Некрасов и рассыпающийся в похвалах «неистовый Виссарион», а ещё чуть позже — публкация в некрасовском «Петербургском сборнике». Так что же это за роман?

Уж не знаю, каким образом молодой Фёдор оказался замешан в «деле петрашевцев». Будь он таким уж вольнодумцем-революционером, он бы писал совсем иные вещи — памфлеты вроде «Что делать?». А здесь совсем другая вещь — название говорит само за себя. Это роман о людях — лишённых в жизни практически всего, но при этом любящах друг друга. Это не та любовь, которую мы знаем в наши дни — это забота друг о друге, и предельная искренность. Они робко обмениваются воспоминаниями, мыслями, книгами, дают друг другу советы. Они поддерживают друг друга — но брак Вари в скором времени разлучит их.

Литературоведы привычно вещают о пресловутом «маленьком человеке». Возможно, они и правы. Достоевский убедительно показал, что звание, происхождение, и, тем паче, богатство — ничто. Эти «бедные люди» на самом деле в чём-то богаче окружающих — внутренним миром. Но что будет теперь, когда их не будет рядом друг с другом? Достоевский побоялся ответить...

«Как опасно предаваться честолюбивым снам» — очень смешная пародия не могу даже сообразить, на что. Есть некая дурацкая история: в дом чиновника с женой, пока он спал, закрался вор и что-то спер, чиновник за ним погнался, но не поймал. Только ФМ с его своеобразным язвительным и наблюдательным чувством юмора может сделать на этом шикарный фарс в духе Мольера. Вдобавок рассказ периодически разбавлен стихами, в различных формах (изрядно напоминающих строфу «Руслана и Людмилы») описывающих сны и последующие злоключения героя, с изрядной долей пафоса и тропов. За счет противопоставления высокого штиля и ну очень прозаичной и комичной самой по себе тематики получается весьма забавно.