Начиная с данной записи, здесь будут публиковаться комментарии к повести А. и Б. Стругацких «Понедельник начинается в субботу» — проект группы, получившей в ходе работы наименование «Странники». Начатый много лет назад и продолжавшийся с тех пор с перерывами, во многом вызванными независимыми от участников причинами, проект в настоящее время близок к завершению; поэтому участники приняли решение представить сделанное на суд читателей. Обоснования, предисловие, история создания и изданий повести, комментаторские принципы, список аббревиатур, использованная литература, зачем, кто, что, почему и прочий аппарат воспоследуют, пока же приступаем непосредственно к тексту.
Несколько необходимых пояснений. В основу комментария положено издание 1992 г. (СПб: Terra Fantastica) c восстановленными БНС цензурными и редакторскими купюрами (далее ПНВС 1992); при необходимости комментаторы обращались также к первому изданию 1965 г. (ПНВС 1965) и изданию 2001 г. (ПНВС 2001). Фрагменты, комментарии к которым находятся в доработке, даны в квадратных скобках, суть этих комментариев, как правило, раскрыта курсивом в квадратных скобках; по мере поступления они будут добавляться к данным страничкам. Мнения, дополнения, пожелания — приветствуются.
001. Повесть-сказка для научных сотрудников младшего возраста — В ПНВС 1965, ПНВС 2001: «Сказка...» Пародируются принятые в советском детском книгоиздании обозначения читательских возрастных групп: «Для младшего школьного возраста» и т.п. В предисловии АБС указано, что «научными работниками младшего возраста» авторы «называют людей любознательных и склонных к научным занятиям: тех, кто пережигает в доме пробки, взрывает во дворе самодельные ракеты, накалывает на булавки жуков и бабочек, ну и, конечно, много читают и много знают» (Предисловие 1965). См. также введение.
002. Но что страннее, что непонятнее всего, это то, как авторы могут брать подобные сюжеты, признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно… нет, нет, совсем не понимаю. Н. В. Гоголь — Цитируется, с незначительными искажениями, повесть Н. В. Гоголя «Нос» (1836; 1842): «Но что страннее, что непонятнее всего, — это то, как авторы могут брать подобные сюжеты. Признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно... нет, нет, совсем не понимаю» (Гоголь 2009:63). Эпиграф может показаться всего лишь своего рода метаописанием ПНВС с одновременной отсылкой к фантастической традиции классического периода русской литературы (продолженной ниже в «Понедельнике» тем, что можно смело назвать «пушкинским текстом») и специфически — к городской фантастике петербургских повестей Гоголя. Вместе с тем, грамотному читателю, помнящему Гоголя, было внятно скрытое ехидство авторов — приведенный в эпиграфе фрагмент непосредственно продолжается фразой: «Во-первых, пользы отечеству решительно никакой; во-вторых... но и во-вторых тоже нет пользы» (там же, 63-64). Таким образом, эпиграф следует читать и как явный намек на яростные споры о том, какой должна быть советская НФ-литература, сопровождавшиеся частыми критическими нападками на авторов. Заметим, что именно с таких позиций критиковал ПНВС М. Ляшенко: «Широко используя свои права, авторы некоторых научно-фантастических произведений забыли о своих обязанностях. Не лишне эти обязанности напомнить. Они заключаются прежде всего в общих для всех видов и родов литературы задачах по коммунистическому воспитанию подрастающего поколения <...> Талантливость, литературное мастерство <...> авторы растрачивают на безделушки, хотя они отлично знают, что литература – не забава, не развлечение. Похоже на то, что авторы <...> уже смутно помнят о своей ответственности за юношество» (Ляшенко 1965).
003. История первая. Суета вокруг дивана — Предыстория появления заглавия первой части повести изложена во введении. Сложившееся заглавие ч. I привело авторов к заглавиям ч. II («Cуета сует») и III («Всяческая суета») — уже напрямую иронически обыгрывающих Еккл. 1:2: «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — всё суета!» (загл. ч. III взято из церковнослав. текста: « Суета суетствiй, рече екклесiастъ, суета суетствiй, всяческая суета»). В свете эпиграфа из Гоголя уместно напомнить о знаменитом восклицании поручика Пирогова из «Невского проспекта» (1835), также основанном на Еккл. 1:2: «Ох, ох! суета, все суета! что из этого, что я поручик!» (Гоголь 2009:30).
004. У ч и т е л ь: Дети, запишите предложение: «Рыба сидела на дереве». / У ч е н и к: А разве рыбы сидят на деревьях? / У ч и т е л ь: Ну… Это была сумасшедшая рыба. Школьный анекдот — «Почерпнутый из школьного фольклора эпиграф <...> не только задает общую, абсурдную тональность первой главы, но и предсказывает некоторые ее конкретные эпизоды: «…кот <…> вскарабкался на дуб <…> На голову мне посыпался мусор <…> Странный это был мусор, неожиданный: крупная сухая рыбья чешуя» (лишь во второй главе выяснится, что на дереве сидела русалка)» (Лекманов 2005:5.10). Приведенный анекдот объединяет две темы распространенных в школьной среде (но не обязательно, как может решить читатель, придуманных школьниками) анекдотов — 1) анекдоты про сумасшедших или эксцентричных животных и 2) учителей, которых ставят в тупик каверзные вопросы и остроумные, часто непристойные ответы учеников (яркий пример — большая серия анекдотов о школьнике «Вовочке»). Приведем типологически сходный, но — очевидно — более поздний анекдот, объединяющий обе темы: «У ч и т е л ь: Дети, корова — это травоядное животное с четырьми ногами, выменем и большими раа-аадужными крыльями. У ч е н и к: А разве у коровы есть крылья? У ч и т е л ь: Маа-аалчи, кайфоло-оом!»
Разумеется, в советской школьной среде такие анекдоты выполняли не только комическую, но и социальную функцию, подрывая авторитет учителей и ставя под сомнения навязываемые ими знания и нормы (так герою повести предстоит осознать существование сказочной, фантастической яви, которую никак не втиснуть в «тощие брошюрки общества «Знание»»).
Однако, истоки конкретного анекдота, приведенного АБС в качестве эпиграфа — в еврейском фольклоре, как указывает известный востоковед И. М. Дьяконов (1914-1999): «То, что рассказывал Миша о своем местечке за Гомелем, было так же своеобразно, как его странный русский язык и его акцент, не столь карикатурный, как у Винникова, но немножко забавный. Диспут о том, табуированной ли пищей (треф) является муха, нечаянно проглоченная в компоте; анекдот про то, как учитель объяснял ученикам непонятное слово в священном тексте: «А мин сорт мешугенер фиш» — «Но она же сидит на дереве!» — «Ну так азой из зейн мешугас»* (Дьяконов 1995, подробнее см. Белый 2005:14.06).
____
* «Такой сорт сумасшедшей рыбы» <...> «Ну так потому она и сумасшедшая» (идиш, рус.).
цитировать
свернуть ветку
