Материал этой странички родился из одного моего давнишнего рукописного комментария к роману Михаила Прокопьевича Белова "Восьмая тайна моря", изданному в 1963 году. На Фантлабе https://fantlab.ru/edition55752
Вот это место:
"...От людей тоже исходит тепло, — внезапно подумалось ей. — От отца, например. От Олега..." Панна поставила чайник на печку и села на кровать. На подушке тоненькая книжка. Панна раскрыла её.
Приснись мне! А то я уже забываю, Что надо тебя мне любить и беречь. Приснись, не сердись, я ведь тоже живая! Приснись, прикоснись. Можешь рядом прилечь.
Панна дочитала стихотворение и вздохнула. Олег часто снится ей. И не забывается. И не забудется. Никогда. Она нашла фотографию поэтессы и долго разглядывала её. Прищуренные глаза. Серьга, как капля росы, прилипла к мочке уха. Улыбается. «Поэты, наверное, всегда улыбаются... Может, ей весело живётся? Может, она никогда не страдала, не любила так, как я люблю? И оттого, может, он не снится ей?» Фотография молчала и улыбалась..."
Михаил Прокопьевич любил поэзию, в его книгах часто встречаются строки известных стихотворений, но к этой поэтической цитате он не дал в романе ключа. В то давнее безинтернетное время пришлось потратить изрядное количество времени... Искомое оказалось "рядом". Автором стихотворения "Приснись мне!", откуда были взяты строки, оказалась Римма Казакова. Я не уверен были ли знакомы Белов и Казакова, но трудились на одном литературном поле: Михаил Белов с 1954 года работал редактором экономической литературы Хабаровского книжного издательства; Римма Казакова в этом же 1954 году, после окончания исторического факультета Ленинградского государственного университета, приезжает в город Хабаровск и начинает работать лектором, затем становится редактором Дальневосточной студии кинохроники, публикует свои первые стихи в газетах и в журнале "Дальний Восток", и... сочиняет песни, подыгрывая себе на маленьком аккордеончике.
Когда в 1932 году в семье Казаковых появилась девочка, родители нарекли её именем в традициях того бурного времени — Рэмо (Революция, Электрификация, Мировой Октябрь). В 20 лет Казакова взяла себе имя Римма. 1958 году вышел первый сборник её стихов «Встретимся на Востоке». В нём и было опубликовано "Приснись мне!" (Информация Т.В. Кирпиченко, за что выражаю ей благодарность). Видимо имя человека всё же — судьба, и Римма Казакова "революционный держала шаг". Она из тех, кого называют "шестидесятниками": Евтушенко, Рождественский, Вознесенский, Ахмадулина, Окуджава...
Восторженная юность Риммы расплёскивала и такие рифмы. (Опубликовано в газете "Молодой дальневосточник", Хабаровск. 7 января 1959 года, через пять дней после запуска космической станции "Луна-1").
В оформлении использована открытка «Здравствуй Солнце!» Худ. Е. Соловьев.
С 1964 года, после окончания Высших литературных курсов, Римма Казакова перебирается в Москву. Появляются стихотворные сборники: «В тайге не плачут» (1965), «Ёлки зелёные» (1969), «Снежная баба» (1972), «Помню» (1974), «Набело» (1977), «Русло» (1979), «Сойти с холма» (1984). Песни, написанные на её стихи, уходят в народ.
Неожиданно появляются фантастические рассказы. Сама же Казакова признавалась: "С детства я увлекалась сказками и фантастикой. В стихах умещалось не всё. И я начала писать фантастические рассказы, потому что для реальной прозы жизненной фактуры у меня поначалу не было. Но мне и по сей день дороги эти мои первые попытки выразить себя не в рифму. В них – все те же морально-этические загадки жизни, которые по-прежнему остаются до конца не расшифрованными, не осмысленными, не разгаданными..."
А первый её фантастический рассказ родился так: "...Друзья заключили с ней пари и заперли её в комнате наедине с пишущей машинкой. Через четыре часа рассказ под названием «Эксперимент» был написан. Его охотно напечатал журнал «Смена». Удивлённая публика бурно отреагировала на публикацию, рассказы попали в сборник фантастики и пошли гулять по миру, потому что их перевели в Японии, Чехословакии, Германии, Штатах и до сих пор переиздают". Потом были ещё рассказы: "Чужой муж", "Ремонт мозгов", "Мальчик из деревни", "Убийца"...
И ещё один кирпичик Риммы Казаковой в строительство Страны Фантазии: слова песен к кинофильму "31 июня". То есть, к Лунному Дню, который фэны называют Всемирный День Фантастики!
"...В сознании Дарка возник образ давних — или недавних? — дней: прозрачноглазая, тоненькая девушка, которую он мог приподнять от земли одной рукой. Волосы у нее были светлые, невесомые, губы пахли терпко, как ромашки в поле. Он любил её…"
Р. Казакова. Ремонт мозгов
Давайте же и мы "поправим свои мозги" и признаемся в любви тем, кого любим! День сегодня располагает!
Завершается месяц февраль. Месяц, для любителей фантастики, Жюля Верна. В этом году исполнится 110 лет как он уснул навсегда. Повод, как говорится, имеется. Тем более, таких подробностей майских дней 1884 года из жизни отца-основателя вы не найдёте в книгах супер-знатоков творчества Жюля Верна:
1884 год. Последняя большая поездка Жюля Верна на "Сен-Мишеле III". 13 мая – отъезд из Нанта, 18 мая – стоянка в Виго, 20 мая – торжественная встреча Жюля Верна в Лиссабоне...
Стоп! Сделаем и мы остановку.
2014 год. Август. Португалия. Город Порто. В букинистическом магазине «Livraria-Alfarrabista» мне чуть не стало плохо. На забитых старыми книгами полках, стопками в рост человека на полу, тысячи книг! Нахожу Верна: более трёх метров изданий! из них почти метр – прижизненные! Естественно, на португальском (и это меня немного успокаивает). Около часа перебирал всего Верна. Приценялся... Приобрести всё – моих еврушек не хватит...
Необходимо пояснить: для своей НФ-коллекции, из написанного Жюль Верном, предпочтение отдаю следующим книгам (именно в таком порядке): «Истории Жана-Мари Кабидулена», «Цезарь Каскабель», «Михаил Строгов». Если нет перечисленных, то на крайний случай сойдут: «Найденыш с погибшей "Цинтии"», «Робур-Завоеватель», «В стране мехов». Почему? Да потому, что этих книгах сюжет или герои географически привязаны к Дальнему Востоку. В трёх последних привязка слабенькая – тонкие сюжетные ниточки: с корабля Робура сквозь плотные облака герои романа видят Камчатку, Охотское море, часть Сахалина; в «Найденыше...»: авторство, скорее, Лори, чем Верна, но есть Чукотка; в «В стране мехов», растворяющийся в тёплых водах Берингова моря ледяной остров, «причаливает» к одному из Ближних островков в группе Алеутской гряды, тогда ещё Русской Америки: "...Через шесть дней после спасения зимовщики прибыли в Ново-Архангельск, главный город Русской Америки".
Это последняя строчка романа. Далее – FIN.
Вы, читатель, хорошо знаете закон, какому подчиняется Его Величество Случай. Правильно – «бутерброда!» Среди кучи раритетных книг, изданных при жизни Жюля Верна, только одна «моя»! Тут я делаю грустный вздох: «В страну мехов», первый из двух томов.
Эту запись я сделал ещё весной, когда я только начал оформлять визу для поездки за границу. Далее я перескажу то, что «нарыл» по теме «Верн и Португалия», и под кат положу основной источник в формате pdf. А то, как говорил вышеупомянутый мною Жан-Мари Кабидулен, "Иначе вы не будете знать, что я не ошибаюсь!"
На секунду вернёмся к хронике жизни Жюля Верна:
1884 год... – торжественная встреча Жюля Верна в Лиссабоне.
И так, сто тридцать лет назад в городе, в котором я сейчас нахожусь, торжественно встречали одного из моих любимых писателей!
22 мая 1884 года Жюль Верн прибыл в Португалию по дороге в Рим, где ему была назначена аудиенция с папой Львом XIII. На яхте были брат Жюля Верна – Поль, его издатель Жюль Этцель (младший), сын Мишель с другом и бывший конгрессмен Рауль Дюваль.
Из-за неисправности двигателя яхта "Сен-Мишель III" задержалась в Виго и прибыла в Лиссабон лишь к 15 часам дня. Сойдя на берег, и оплатив стоянку судна – 1000 царей [перевод Гугла], Жюль Верн направился в консульство, где рассказал о целях своей поездки консулу Сальве.
Утром следующего дня по широким улицам Лиссабона Жюль Верн направился к своему португальскому издателю Дэвиду Корацци (он же редактор его книг, изданных в Португалии в серии «Романтика времени») в его рабочий кабинет. Издательская компания Корацци специально закупила 4 тонны угля и 50 галлонов машинного масла для яхты «Сен-Мишель III».
Затем Жюль Верн, отправив с почты несколько строк жене, вернулся на борт яхты, чтобы перекусить. В 14 часов пошёл навестить своего друга банкира Джорджа О'Нила, в доме которого провёл за беседой несколько часов. Вечером, по приглашению Дэвида Корацци, Жюль Верн вновь встретился с Мануэлем Пинейро Шагаса (тогдашнего министра военно-морских сил) и писателями Соломоном Сарраго и Рамахо Ортиганом. Эта встреча состоялась в номере № 45 отеля Браганса. На встрече также присутствовал знаменитый художник и владелец газеты «Антонио Мария» Рафаэль Бордало Пинейро, который подарил французскому гостю великолепную тарелку с изображением ящерицы и других животных.
После ужина, по приглашению Корацци, Жюль Верн побывал на сарсуэле (испанский вид оперетты, где соединены разговорные сцены, пение и танцы) «La Gallina Ciega». Около полуночи, вернулись на яхту. Это была его вторая ночь в Лиссабоне.
Вдохновлённый встречей с французским романистом Рафаэль Бордало Пинейро, публикует в своей газете «Антонио Мария» 29 мая 1884 года шарж на Жюля Верна, снабдив его подписью:
На следующий день, спутники Верна поехали в Синтру (летняя резиденция португальских монархов, красотам местности отдали дань многие, в их числе и Байрон, назвавший Синтру «новым Эдемом»). Сам Верн оставался на яхте до времени, когда на борт поднялся капитан Джон Рибейро де Карвальо Виана. Позже, в своей книге «На земле и на море» (1883), он расскажет об этом визите на «Сен-Мишель III». С Жюль Верном они говорили о книгах и судах, в частности крейсере «Васко да Гама», который был недавно приобретён в Англии. Верну нужна была информацию об этом корабле, а Рибейро Виана был в курсе, потому как был директором военно-морской верфи. После обеда они поднялись на борт «Васко да Гама», воспользовавшись портовым судном «Африка». За проведённую экскурсию и подробный рассказ о крейсере Джон Рибейро спустя месяц получит от Жюля Верна письменную благодарность.
Вот ссылка на тот случай, если на фаянсовых ласточек Пинейро захочется взглянуть:
В субботу 24 мая в шесть часов утра по спокойной воде и под безоблачным небом яхта «Сен-Мишель III» ушла по направлению к Гибралтару.
Это было последнее посещение Португалии Верном.
Продолжение хроники...
25 мая. "Сен-Мишель III" проходит через Гибралтарский пролив. Географическое общество в Оране устраивает торжественное заседание по случаю прибытия Жюля Верна.
10 июня. Стоянка в Боне (Алжир).
18 июня. Прибытие на Мальту, в порт Ла-Валетта. Остановка в Катании (Сицилия). Экскурсия на кратер Этны, стоянка в Неаполе, затем в Чивита-Веккиа.
4 июля. Прибытие Жюля Верна в Рим. Пребывание во Флоренции, затем в Венеции. Факельное шествие перед зданием гостиницы, где остановился знаменитый писатель.
18 июля. Прибытие в Париж. Жюль Верн оставляет издателю первый том «Матиаса Шандора». Некоторые описания были внесены в роман под свежим впечатлением только что проделанного путешествия.
Из двух посещений Португалии (1878 и 1884), как утверждают португальские исследователи творчества Жюля Верна, в романы «перешли» всего лишь два литературных героя-португальца. Причём оба с характерами «несимпатичными».
Добавлю от себя: Негоро – очень нехороший человек, никто не сомневается, но по страницам романов Жюль Верна подобных ему типов разгуливают немало. Есть среди них и испанцы, и англичане и… русские. Огарёв в «Михаиле Строгове», например. Другое дело, что вы не встретите в романах Верна положительного образа португальца. Русскому читателю в этом плане явно повезло.
Основной источник: статья Frederico Jácome «Un francés de visita en Portugal» в журнале «Mundo Vern», Noviembre–Diciembre 2007 (с. 8–10) смотрите под катом:
Благодарю за помощь: перевод с испанского Елену Николас, Константина Гургеновича Асриянца за помощь при переводе с португальского наиболее сложных мест текста.
Продолжаем знакомиться с письмами Абрама Рувимовича Палея четвертьвековой давности.
Неспешно движемся из 1991 в 1992 год.
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
16 ноября 1991 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович, сегодня получил Ваше письмо, написанное 17.10.(прошлого месяца), на почтовом штемпеле не разобрал сколько времени оно шло, но – так или иначе – немало – тоже один из результатов продолжающейся перестройки. Очень печально, но типографии правят бал, это общее явление.* Редакциям приходится или увеличивать до крайности цены, либо сканчиваться (от слова скончаться). Я рад, что Вы сочли возможным использовать мои материалы, а возможность делать – другое дело.
Спасибо за возвращение моего рассказика**, попытаюсь его пристроить. А статью о Ефремове Вы не вернули – значит ли это, что не потеряли надежды её опубликовать. Спасибо за присланные два номера «Мира чудес».
Я вижу, что Вы читали кое-что из публикаций моих и обо мне. Попался ли Вам «Век» № 10 за этот год с моим письмом?*** Поздравил меня «Московский комсомолец», тоже с 98-летием – очевидно, считая, что более круглой даты можно не дождаться. Так же поступила странная газета «Гражданское достоинство»***, предварив этим три публикации из новой (не напечатанной из-за бумаги) книги воспоминаний. После чего газета молча скончалась. И журнал «Вега»*** тоже поместил две главы оттуда же с поздравлением. «Книжное обозрение»*** (тоже в этом году) поздравило [так!], дав (очевидно, для курьёза) портрет 1913 года, и напечатало [так!] в одном из следующих номеров мою статью о пропавших книгах. Часть их, а также некоторые бумаги пропали в процессе переезда на новую квартиру два года с небольшим назад. Зная, что такое мероприятие собою представляет – а Вы переезжали за короткий период дважды – выражаю Вам горячее сочувствие. Так что, выходит извинятся не надо – сие от Вас не зависит.
Вы спрашиваете – а что у нас? Да, наверно, то же, что и у всех. И так будет до тех пор, пока: 1) не расформируют колхозы и совхозы; 2) не сменят директоров заводов, набранных из старой номенклатуры; 3) не ликвидируют дурацкие налоги; 4) не перестанут мешать людям полностью проявлять производственную и торговую инициативу; 5) не отменят глупую идею – продавать или даже бесплатно отдавать людям в собственность изношенные здания, делая их собственниками сегодняшнего имущества, требующего колоссальных расходов; 6) изменить неправильный закон о выборах.
Желаю Вам всего доброго, если это возможно. Пишите, если есть время и настроения.
Подпись [А.Р. Палей]
Примечания
* Из письма В. Бури А.Р. Палею от 16 октября 1991 года: "...С рассказом «Дюжина одеял» дело обстоит так: газета «Публикатор»… временно не выходит опять же по вине типографии, которая просит за печать 30%, а это грабёж, т.к. столько же просит (читайте – требует) «Союзпечать». И если прибавить к этим расходам стоимость бумаги, становится бессмысленным выпускать «Публикатор», а рассказ мы расчитывали публиковать именно там».
** Имеется ввиду рассказ «Дюжина одеял».
*** Перечисленных публикаций я в глаза не видел, за исключением «Книжного обозрения» в библиотеке. А иметь в архиве хотелось бы – для «полноты картины».
Отступление: впрочем, вполне объяснимое перед публикацией следующего письма от А.Р. Палея. Меньше сносок будет:
Из письма В. Бури А.Р. Палею от 28 ноября 1991 года:
«…Недавно нашу фантастику постигло горе. Вы, конечно, догадываетесь о ком я говорю, – умер Аркадий Натанович Стругацкий. А он, если так можно выразиться, наш – дальневосточник. Ведь его первая повесть «Пепел Бикини» была опубликована в журнале «Дальний Восток» еще в 1956 году (в соавторстве с неким Петровым), и потом, ведь он служил здесь – на Дальнем Востоке. В «Хромой судьбе» писатель Сорокин – это судьба и биография того, начинающего литератора, каким был в 50-е годы Аркадий Натанович… Память о нём будет вечной, как и книги которые он оставил нам.[/p]
Не хотелось бы заканчивать письмо на грустной ноте.
Мы в редакции задумали сделать один из номеров альманаха «Мир чудес», а он будет выходить со следующего года значительно объёмнее, несколько нетрадиционным. «Дюжина одеял» будет там украшением. В представлении автора, это у нас обязательная процедура – нам необходимо поместить фотографию. У нас есть только та, что напечатана в книге «Встречи на длинном пути». Не могли бы выслать нам другой снимок, уважаемый Абрам Рувимович, если это не затруднит Вас».
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
5 декабря 1991 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович, сегодня получил Ваше письмо от 26.XII. по теперешним порядкам дошедшее с молниеносной быстротой. Посылаю № «Московского комсомольца» с поздравлением мне на 1-й стр[анице]. Я рад, что «12 одеял» [так!] пойдут в альманахе, а упоминание Ваше о том, что они будут «украшением» воспринимаю как незаслуженный комплимент. Фотографию посылаю, это ещё наиболее приличная из имеющихся у меня, если не подойдёт, придётся взять из книги. Этот снимок сделал литературовед У.М. Спектор.
Спасибо за открытку, это верно будет раритетом.
«Дюж[ину] одеял» Вы мне вернули, но надеюсь оставили себе копию. Я было заинтересовал этим рассказом одну редакцию, но раз, всё таки, идёт у Вас, им не отдам.
Здоровья и сила духа всем ещё понадобится, и не на сегодня, а очень надолго, если не перестанем бояться сходства с НЭПом и капитализмом.
Мои публикации, в том числе и «Одеял» [так!], должны предворяться скромным посвящением из двух слов: Валентине Жаворонковой. А подписаны – не «Абрам Палей» и не А.Палей», как не спросившись ставят многие, а «А.Р. Палей» – это моя фирменная марка.
Сердечный привет!
(Подпись А.Р. Палей)
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
21 декабря 1991 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович, Ваше письмо от 12-го (по штемпелю) дошло до меня только сегодня, – хватит, побаловали быстротой! Исправляю недоразумение: я никогда не работал ни в изд[ательст]ве «Молодая гвардия», ни в редакции одноимённого журнала, поэтому не имею ни малейшего представления понятия о том, что там переводилось.* Рассказ в «М[ире] п[риключений]» «Мужество» – мой, только я никогда сам не подписывался полным именем, в редакции это делали самовольно. Моя авторская «марка» с тридцатых (кажется) годов – А.Р. Палей.
Рассказ «Река в пустыне» – тоже мой. Редакция объяснила инициал «О» ошибкой. Но, думаю, – это враньё. В то время я был в опале из-за «Таусена»**, и решили скрыть, что это я. Впрочем, возможно – ошибаюсь. Во всяком случае, мне гонорар заплатили незамедлительно.
Мою библиографию я веду по-возможности полностью. Поэтому, если Вы мне пришлёте копию, я дополню её и верну Вам. Настроение плохое: умирает моя любимая газета «Книжн[ое] обозрение». А наши начальники никак не решаются упразднить все колхозы и совхозы. Как Ваши издательские дела? И личные, бытовые? Подозреваю, что не очень.
С Новым Годом!
(Подпись А.Р. Палей)
[P.S.] До каких пор Вы будете жить на ул. Дзержинского?
Примечания
* В тексте отправленной А.Р. Палею открытки, о которой он сказал: «…будет раритетом», я спросил о переводах зарубежной НФ в «Молодой гвардии» и о его опубликованных рассказах. Я задал этот вопрос, опираясь на текст А.Р. Палея из книги «Встречи на длинном пути» под названием «Н.Л. Мещеряков», где он рассказывает о том, как получил гонорар в «Молодой гвардии» за… неопубликованный роман «В простор планетный». И было это еще до войны!
** А.Р. Палей «Остров Таусена». М., Л.: Детгиз, 1948 г. См.: Чернов А. О бескрылой фантастике и антинаучных комментариях. «Комсомольская правда», 1948, 18 августа.
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
16 марта 1992 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович. 14 марта получил Ваше послание от 24 февраля (судя по дате на письме). Долгонько, значит, шло – но хоть пришло – по нынешним временам и за это спасибо. Почте, конечно, а Вам в особенности за тёплое внимание. Спасибо за «Мир чудес» – вообще он очень интересен, особенно за попытку вовлечения юных в творчество. Только не подумают ли они, что не надо пытаться творить в других жанрах? Теперь у меня «Мир чудес», начиная с № 1 по 5, за исключением 3-го, очевидно, я в своё время его не получил. Спасибо за тёплое упоминание обо мне в № 5. Но Вы меня омолодили, мне уже не 98 лет, а с 22 февраля с.г. идёт сотый.
Журнал интересный. Очень заинтересовали меня путешествия Ефремова. Вам надо бы сделать книгу о нём, не только критическую (этого уже есть достаточно), а документально-информационную. Заинтересовали меня и посмертные публикации Беляева. При этом, я вспомнил, как Ваш Халымбаджа подвергал разгрому мои рукописи в Свердловске. Но не огорчился, вспоминая также, что Ефремов, наоборот, весьма одобрительно относился к моим работам, о чём, например, свидетельствует его предисловие к «Планетному простору» [так!]. Ещё есть у меня присланный Вами «Публикатор» № 5, 1990. Выходит ли он? И ещё Вы прислали тогда симпатичные рассказы – юмористические, насмешливые – Сыча*. Выходит ли ещё эта «Книжка-минутка»? Не зря спрашиваю – сейчас всё так рушится! Не так давно мне заказал один из членов редакции журнала «Наука и религия» -- большую статью, я написал «Исповедь атеиста-скептика»** примерно в авторский лист, и её вроде бы хотели печатать в пятом [номере?] Но на днях сообщили, что журнал уже тихо скончался. И это несмотря на то, что пришлось в порядке изворачивания испохабиться, дойдя до печатания всякой мистики. Нет, я не злорадствую над этим, я жалею его, как Сонечку Мармеладову. И любимое мною и относящееся ко мне «Книжное обозрение» дышет на ладан, несмотря на то, что пустилось во все тяжкие, побираясь у своих читателей – кто сотню, кто десятку. И хуже: стакнулись с всякими, весьма сомнительными фирмами, которые беззастенчиво грабят покупателей, и [от] которых, самой же редакции, приходится то и дело разоблачать на своих страницах. И того хуже: в последнем номере прославили экстрасенса Малолеткову и признали её равной таким же проходимцам, как Кашпировский и Джуна. И такая безграмотность: эта новая экстра сенсориха уверяет, что она такая магнитная, что к ней прилипают железные предметы, даже утюги. Такая безграмотность: в прошлом веке гипнотизм спириты называли животным магнетизмом (месмеризм). Вот эта экстросенсориха и спутала то и другое, а за ней и газета.
Изд[ательст]во «Текст» заказало мне статью для альманаха «Завтра» и взяла у меня главу из новой книги «Перстень царя Соломона». То и другое им понравилось, но не лопнут ли они?*** И газета Московского руководства лопнула. Второй книгой воспоминаний заинтересовался редактор, работавшая над первой («Встречи…»)****, но её уже уволили, да и сам «Сов[етский] писатель» уже летит в тартарары. Гуревич***** сказал, что в «Мол[одой] гвардии» закрыли отдел научной фантастики. В «Детгизе» вроде взяли мою маленькую повесть (не фантастическую) для «Мира приключений» и, якобы, должны прислать договор, но, думаю скоро пригласят на похороны издательства.
Почему сообщаю Вам весь этот мартиролог? Потому что и за Вас тревожусь. Напишите мне, пожалуйста, как Вам там живётся – и в быту, и в делах. Как надеются выжить Ваши издания, на что расчитывают. Кажется, и «Знание – сила» накануне закрытия.
Вашу симпатичную поздравительную открытку (кажется, китайского происхождения) я поставил за стекло в свой книжный шкаф и, проходя, улыбаюсь ей. Спасибо. Не забывайте меня – время-то уходит.
**** Редактором книги А.Р. Палея «Встречи на длинном пути» (1990) была Е.Л. Скандова.
***** Гуревич, Георгий Иосифович (1917-1998), писатель фантаст, критик НФ.
Отступление с приложением:
В предыдущей публикации я обещал рассказать о солдатике-эмигранте, нарисованном в "шапке" Второй части. (В оформлении "шапки" Третьей части я использовал работу художника Б. Лаврова к изданию романа "В простор планетный" 1968 года). Рассказываю. Получив это письмо от Абрама Рувимовича, я загорелся идеей поздравить Палея со 100-летием так, чтобы весь мир узнал! А тут как раз прислали из Америки Fandom Directory. Вот тот печатный орган! И сделал рисунок для этого каталога-справочника. Сильно не ругайте, я не на вас – знатоков рассчитывал, а на американского фэна, который ничего не знал о советской НФ. Был ли мой рисунок опубликован или не был, не знаю. Может и не "уехал солдатик в Америку"? Граница, однако!
_________ * * * ___________
Помнишь? Зал в ослепительном блеске. Ты проходишь улыбкой дразня И хрустальные люстры, подвески Отливают всей радугой дня. Мимолётно — скользящие речи. В ритме танца — дрожанье теней. И твои обнажённые плечи — Ярче всех полуваттных огней. А теперь — ты стоишь у раздачи, Ждёшь насущного хлеба с толпой, И лишь небо осеннее плачет Неустанным дождём над тобой. Что ж? В суровом огне достижений, Среди тяжких забот и скорбей, Закаляет истории гений В нас упорную волю к борьбе. Пусть пощады безвольные молят — Кто отважен — пройдёт этот путь. Подымайте же творческий молот! Больше воздуха в жадную грудь! Мы оформленным мир этот помним, а теперь — он бесформенным стал. Ну, так что же? Расплавленный в домне, Выходя, остывает металл. Мы умело должны его вылить, Ему чёткие грани придать, Чтоб, очищен от грязи и пыли; Он светлей засиял навсегда. 1921
А. Палей. Бубен дня. Стихи. Екатеринослав. 1-я типография ГСНХ. 1922 г. С. 8.
Продолжение следует
Страницы Fandom Directory, представляющие интерес для фантлабовцев. Это ваши старшие товарищи по увлечению из страны, которой не стало на планете Земля.
Адрес-указатель советских фэнов, ой! простите, любителей научной фантастики, КЛФ, фэнзинов.
Продолжаем знакомиться с письмами Абрама Рувимовича Палея четвертьвековой давности.
Итак 1991 год.
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
9 марта 1991 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович. Ваше заказное отправление дошло до меня три дня назад, так что поздравления с Рождеством и Новым Годом, не по Вашей вине, оказалось весьма запоздалыми. И вообще я убедился на практике, что простые отправления доходят куда лучше. Напр[имер], по Москве идёт от 3 до 14 дней, а заказное, бывает, и до месяца. Исходя из этого, отправляю Вам письмо простым, а лит[ературные] материалы, всё же, придётся заказным, конечно.
Статью о Ефремове* можете использовать (если пригодится) как угодно. Добавить к ней особенно мне нечего. Вот, товарищ, которому он помог пройти препятствия для "Простора"** — это я. Он связал меня с издательством, написал по просьбе этого изд[ательст]ва предисловие. Так и вышло первое издание, со вторым уже, естественно, было легче. Переписки же у меня с ним сколько-ниб[удь] заметной не было, встреч — тоже. Одно могу сказать — несмотря на занятость и неважное самочувствие, всё это он сделал оперативно, и вёл себя так, что совершенно заставлял забывать, что рядовой (я) имеет дело с генералиссимусом от литературы.
На первый раз посылаю Вам один рассказ. Он не научно-фантастический, но из присланных Вами материалов, я сделал вывод, что Вас интересует ВСЯКАЯ фантастика. Или я ошибаюсь? Есть у меня научно-фантастический, листа на полтора, но это в другой раз, если этот Вам не подойдёт. (Мне он больше нравится, но не огорчайтесь, если Вам не подойдёт, я сам много был редактором и ни в коем случае не обижусь.
Вот насчёт зарубежной фантастики — это недоразумение. В "Ур[альском] следопыте" я о ней не писал.*** Была, действительно, моя статья в 20-х гг. на эту тему в "За рубежом"****, но той статьи стыдно мне: то была халтура невежественного и самонадеянного юнца. Я не знаю ни одного иностранного языка, писал с чужих слов, и писал ерунду. Не знаю, как у нас наладится переписка и вообще деловые отношения при теперешнем развале связи. Во всяком случае, сердечно благодарю Вас за Внимание и рад, чем могу, участвовать в Вашем, по нынешним временам, героическом деле. Шлю Вам искренний привет и готов поздравить, учитывая сроки прохождения писем, с Первомайским праздником.
(Подпись. Адрес. Домашний телефон)
Примечания
* Статья готовилась для публикации в альманахе "Мир чудес" № 7. Авторский экземпляр был возвращён А.Р. Палею. Копия не сохранилась. "Литературным материалом" А.Р. Палей называл рассказ "Дюжина одеял". На сайте "Фантлаб" размещён: https://fantlab.ru/blogarticle25256
*** Из письма В. Бури А.Р. Палею от 10 января 1991 года: "...В альманахе ведётся рубрика "Забытая фантастика", а у Вас была публикация в "Уральском следопыте" о зарубежной НФ 20-х гг., переводы Р. Доржелеса и Р. Жинью "Машина для прекращения войны" и А. Братт "Мир без голода". Отсюда ещё одна моя просьба — не смогли бы Вы подготовить несколько коротких заметок о переводной фантастике 20-х гг. Советский читатель даже сегодняшнюю фантастику зарубежных писателей знает по десятку имён авторов, о довоенной и говорить не приходится".
А.Р. Палей, видимо, запамятовал. Вот его статья из "Уральского следопыта" 1986, № 6. С. 57.
**** Статьи в газете (?) "За рубежом", извините, я не нашёл. Но, с вашей помощью, дорогой читатель, непременно прочту.
Теперь вернёмся к последней строчке письма, к поздравлениям с Первомайскими праздниками. В том 1991 году в газете "Аргументы и факты", одна из читаемых, если не самая читаемая, газета тех дней, была опубликована заметка А.Р. Палея о том, как в 1937 году (!) Лебедев-Кумач "сплагиатил" у него стихотворение. Абрам Рувимович пришёл в Союз писателей к Александру Фадееву и показал ему две публикации: свою 1915 года и свеженькую Лебедева-Кумача. За использование чужого, как своего, Лебедеву пришлось наливаться кумачом на пленуме правления Союза советских писателей.
Хотите послушать "Москву майскую" и прочесть вариант Лебедева-Кумача 1937 года со словами о Сталине? (Как в басне Михалкова: "Теперь попробуй-ка сними лису с работы..."). Тогда вам сюда:
Это письмо, слава Богу, читается с превеликим трудом. Да там особенно и читать нечего: ругает меня Абрам Рувимович на чём свет стоит за то, что долго не пишу! А я как раз в тот год переезжал из Комсомольска-на-Амуре в Хабаровск. Семью перевозил, контейнер, грузчики, 9-й этаж... Потом разменивался квартирами уже в Хабаровске. Съезжались с бабушкой, ей уже за 80 стукнуло. Опять: грузчики, вещи, книги с 9-го этажа... Детей по школам устраивал... Короче, виноват. А тут, будь она не ладно, в августе ещё и путч затеяли, митинги... Империя рушилась...
Эпистолярное общение мы с А.Р. Палеем возобновили лишь в октябре 1991 года. Но одно предложение из его письма, всё же, заставлю вас прочесть: "А Вашу улицу не переименовали?" (На конверте видно: адрес издательства "Амур"). Кто постарше вспомнит: 22 августа 1991 года в столице нашей Родины памятник Феликсу Эдмундовичу... того. Ответил Палею: "Нет". Между прочим, и сегодня, если б он спросил, ответил тоже самое — нет.
_________ * * * ___________
Вся наша жизнь — контрастное слиянье добра и зла, и радости, и слез. Иду по улице, где в дух гнилой тарани вливается ритмичный запах роз, где в остроту изысканных мечтаний врывается тяжёлый стук колёс, где нищий, вор и проститутка рыщет, где нежный взор возлюбленную ищет.
Иду и думаю: когда бы зла не знали и мозг, и слух, и чуткие глаза, то в этом мире призраков едва ли так радовали б розы, и гроза, и милых глаз призывное мерцанье. Привет нелепости во имя красоты, и тлению — во имя расцветанья, и в честь гармонии — трещанью суеты.
1921
А. Палей. Бубен дня. Стихи. Екатеринослав. 1-я типография ГСНХ. 1922 г. С. 6.
Двадцать лет назад, в январе 1995 года, ушёл из жизни Абрам Рувимович Палей... Двадцать лет! Одно поколение уже выросло... Перечитал нашу с ним переписку. Она не большая – около двадцати писем, открыток, рукописей стихов, газетных и журнальных вырезок. С большей частью нашей переписки хочу Вас и познакомить. Буду очень признателен тем, кто пришлёт свои комментарии или уточнения по публикуемым текстам. Заодно и вспомним одного из зачинателей советской фантастики и советской критики той же самой, нами любимой, фантастики.
Абрам Рувимович Палей – Виктору Буре
20 декабря 1990 года
Глубокоуважаемый Виктор Петрович, Ваше письмо дошло до меня только теперь. Мне переслали его с прежней квартиры, откуда я уехал год назад. Постараюсь ответить поподробнее на Ваши вопросы, но, прежде всего, сердечно благодарю Вас за приветствие по поводу моей книги*. Она действительно, многолетне выдиралась [Возможно: «много лет выбиралась» – В.Б.] на свет. И теперь в ней многое устарело, кое-что требует уточнений. Пытаюсь всё это выправить на своём рабочем экземпляре, хотя и не надеюсь на повторное издание при жизни.
Фантасты ли Дейч, Шагинян? Можно ли объединять в один жанр, скажем Гуревича, Стругацких с ними? То есть, напр[имер], с приключенческими вещами Шагинян?
Для моей библиографии могу Вам сообщить следующее, кроме того, что Вы мне написали. Сборник стихов «Бубен дня» (Екатеринослав, 1922). О нём писал Ф. Медведев в "Книжн[ом] обозрении" 10 марта 1989. Цикл стихов в редчайшем альманахе «Перепутье» (там же, 1922)**. Фант[астический] роман «В простор планетный» («Мысль», 1968). Переиздан «Детск[ой] литературой» в 1980, переведён на эстонский (Таллин, 1971). Документальная (не фантастическая) повесть «Огненный шар» в «Мире приключений» («Детск[ая] лит[ература]», 1984). Собираются печатать такую же повесть там же в 1992, но быть уверенным сейчас трудно. Это всё более крупное, мелочей в прошлом году было немало, а теперь сама идея что-либо напечатать – фантастична. Заодно: «Война золотом» – просто маленький рассказ, весь сборный альманах разных авторов назван этим именем, как у них было принято.
К сожалению, с ленинградскими фантастами я встречался мало, с Успенским познакомился только по переписке, и то на другие темы, с Беляевым бегло виделся лишь несколько раз. Можно ли Перельмана назвать фантастом? С Ефремовым я встречался, он содействовал публикации «Простора», написал предисловие. Что я могу написать о нём? Есть у меня итоговая статья о его творчестве, но она не мемуарного, а критико-литературоведческого характера. Она в рукописи. У меня есть также несколько писем Ивана Антоновича. Публиковать их текстуально я не имею права без согласования с его наследницей, а обращаться к ней мне не хочется по некоторым причинам личного характера. Могу дать разве при воспоминаниях их краткое изложение.
Не нахожу ничего «глупого» в Вашем вопросе относительно переизданий. Но считаю его чисто фантастическим. Вы, наверное, лучше меня знаете какое положение с бумагой. Я, например, подготовил вторую книгу воспоминаний. Но девать её некуда. Да и бумаги для машинистки и то нет. Трудно даже найти бумагу для своих черновиков. Однако и на этот вопрос отвечу по мере возможности.
Откуда Вы узнали о предложенном мною некогда плане переизданий (который, кстати, так и не был выполнен)? Я об этом почти вовсе запамятовал. Восстановить, конечно, не могу, но вот что вспоминаю. В первую очередь – это роман Вл. Орловского «Бунт атомов» и «Машина ужаса». Особенно первый. Конечно, в отношении научном он устарел, но по художественности, я бы сказал, стоит в первых рядах этого жанра. Интересен также роман Валюсинского «Пять бессмертных». Орловский, смутно вспоминается, погиб при сталинщине***. «Судьба открытия» Лукина и книги Платова Вам, несомненно, известны, и более ничего не вспоминаю, кроме и других, более поздних и, конечно, Вам известных книг.
Не найдётся ли у Вас лишнего экземпляра какого-нибудь из вышедших Ваших альманахов?****
Спасибо за добрые пожелания, Искренне адресую и Вам такие же, но прибавляю ещё пожелание справиться со взятой на себя задачей, которая, при нынешних возможностях, превосходит трудности преодолённые Гераклом.
[Подпись А.Р. Палея. Домашний адрес. Номер домашнего телефона]
[P.S.] Иллюстрация к вопросу об издательских возможностях: у меня лежат мёртвым грузом два фант[астических] романа, две повести, два-три рассказа, статьи. Сик транзит глория мунди (за неимением латинского шрифта) [Так проходит мирская слава]. Один из романов – продолжение «Простора».
__________
* Речь идёт о книге: А.Р. Палей «Встречи на длинном пути».
** Точнее 1920 год: "Перепутье". Екатеринослав. Наука. 1920. (Опубликованы стихи А.Р. Палея: "Чудесен мир, творимый Богом...", "Но отчего, по-прежнему робея...", "В минуты царственных и гордых завершений...", "Твой рот раскрыт от жадности лобзаний...", "Приди ко мне, побудь со мною...", "Мне всё земное только снится...", "Только взгляд! Но сплелись в нём, пьяны и вольны...", "Я вспоминаю Данте и Петрарку...", "Сегодня с горячим закатом я выплыл в открытое море...", "Я хочу одиночества, милая...", "Приду к Венере в храм – и ношу...").
*** Владимир Орловский умер в январе 1942 года в блокадном Ленинграде.
**** Имелись ввиду альманахи фантастики «Мир чудес».
_________ * * * ___________
С каждым мигом всё гуще потёмки. Я напрасно сижу на руле: Лишь случайные песен обломки Доплывут к незнакомой земле, И волна их забросит на берег. Безучастно глаза дикарей В них прочтут о тяжёлых потерях И о радости лёгкой моей. И никто не поймёт, как вначале, При мерцании первой звезды, Эти стройные песни звучали Над огромным пространством воды.
1921
А. Палей. Бубен дня. Стихи. Екатеринослав. 1-я типография ГСНХ. 1922 г. С. 16.
облако тэгов
