Рецензии на фантастические книги

Номинировал Василий Владимирский: Мне не нравится эта книга. Почти настолько же, насколько нравится «Калейдоскоп» Сергея Кузнецова. Она написана подчеркнуто дурно, в стиле худших статей из «Каравана историй». Сюжет и героев могли бы придумать Василий Головачев и Вадим Панов после месячной медитации под веществами на «зрелого» Пелевина. Но так надо. Автор, скрывающийся под псевдонимом Василий Мидянин, работал над «Повелителями новостей» несколько лет, нарочито портил уродливыми довесками каждое второе предложение, накручивал витки шизофренического сюжета, построенного на безумной конспирологии. Это окончательный диагноз, своего рода отходная жанру – нечто подобное проделал в конце позапрошлого десятилетия Курицын-Тургенев в цикле про Матадора. Конечно, чтобы написать такой текст, надо сильно не любить современную фантастику – но многое прояснится, если учесть, что Мидянин много лет проработал в редакции жанровой литературы одного из крупнейших издательств России. Важный для отечественной фантастики роман, многообещающая заявка – если не на премию, то на место в истории жанра.

ОТЗЫВЫ ЖЮРИ

Андрей Василевский:

цитата

Аляповатый роман слишком льстит журналистской корпорации, связывая ее с игрой мощных инфернальных сил.

Валерий Иванченко:

цитата

Сочинение Мидянина – это такая вещь, про которую что ни скажи, всё равно останешься в дураках. Хвалить её нельзя, ругать тоже, проще всего глубокомысленно мычать и оценивать в категориях «вштырило-не вштырило». Любое жанровое определение тоже бессмысленно. Брякнешь, допустим, «фельетон» или «гиньоль» и тут же понимаешь, что глупость сказал. С одной стороны, Мидянин такой Козьма Прутков, пародийная авторская фигура. С другой – человек, его выдумавший, относится к этой своей ипостаси абсолютно серьёзно. Выдвижение его на премию – глупость, с одной стороны. Если оно бездумно совершено. А если осмысленно – довольно-таки сильный жест.

Я лично думаю, что Мидянин – психотерапевтическое средство. Читатель Мидянина в каждом из нас сидит, надо только не побояться его выпустить. А то неврозы, то-сё… Телевизор-то каждому смотреть приходится волей-неволей.

Константин Мильчин:

цитата

Автор безусловно умеет писать, придумывать сюжет, образован, начитан и вообще хороший человек. Но он до бесконечности избыточен в каждом предложении. Ну то есть сама-то книга короткая, но каждая мысль здесь затянута до полного самоуничтожения. И, конечно, когда в книге встречается слово «трусишки» этот роман хочется немедленно закрыть и вообще больше никогда ничего не читать.

Константин Фрумкин:

цитата

У этого романа, несомненно, есть достоинства. Он до некоторой степени остроумный, достаточно занимательный, и к тому же внутренне цельный, что по нынешним временам немало. Если бы я был консультантом издательства, я бы несомненно рекомендовал его публиковать, ибо благодарный читатель для него безусловно найдется. Но в рамках премии, которая называется «Новые горизонты» отношение к нему совсем иное, ибо «Повелители Новостей» — роман и второсортный, и вторичный.

Тема демонизации телевидения — традиционная тема нашей культуры, и тут недосягаемыми образцами служат романы Виктора Пелевина — «Generation П» и «S.N.U.F.F.».

Завистливым подглядыванием за высшим светом, купающимся в сексе и кокаине, нас тоже не удивишь — это если забыть про иностранные варианты, и помнить только об отечественных, начиная с «Дyxless» Сергея Минаева. От того, что Мидянин отягощает свою неприязнь к элите включением в повествование реальных медийных персон, текст ни веселее, ни более новаторским не становится.

Идея, что за реалиями мегаполиса скрываются нечисть и демонические сущности — вообще стандарт нашего городского фентези, передозорить «Дозоры» Сергея Лукьяненко и его соавторов уже затруднительно.

Ну и не забудем немного садомазохистской эротики, взятой на прокат у Владимира Сорокина. Изображенная Мидяниным сцена, где адепты, беря друг друга за руки, дают ударить себя током, заставляет немедленно вспомнить сцену Сорокина, в которой опричники сверлят друг другу ноги.

Вот всеми этими сто раз обкатанными идеями и приемами роман Мидянина и исчерпывается, хотя написан он бойко и с фантазией.

Роман как бы совершенно развлекательный, и поэтому разбирать его с этико-политической стороны как бы глупо — хотя неприязнь к телевидению и «высшему свету» проскальзывает в нем вполне искренняя. Но все же заметим, что между мерзавцами из высшего света и не могущими вызвать сочувствие простолюдинами единственным «позитивом», оставленным читателю, остается несгибаемая воля к победе и выживанию главной героини, для которой на этом пути изнасилование — только досадная задержка. И как ни пытается автор опустить героиню, изображая ее подстилкой людей и демонов и мстя ей за элитарное самодовольство (привет Оксане Робски и Ко), этот позитив остается с читателем, потому что в противном случае ему не на что опереться в тексте — иначе текст стал бы чернухой как у Сорокина. Но в этом смысле у Мидянина текст «лучше», чем у Сорокина.

Галина Юзефович:

цитата

Псевдо-пелевинский текст на тему сотрудничества – а по сути дела слияния — масс-медиа и демонов преисподней. Очень архаично по сюжету и тематике (ну где, спрашивается, автор видел в сегодняшнем мире по-настоящему влиятельные медиа) и мучительно плохо написано. Причем есть подозрение, что автор валяет дурака вполне осознанно – в романе чувствуется некоторая легкость и стилистическая мастеровитость, но это парадоксальным образом идет «Повелителям» не в плюс, а скорее в минус: мог бы как человек, а пишет вот так. Нехорошо так с читателем. Негуманно.

Отзывы на другие произведения, номинированные на "Новые горизонты" см. на официальном сайте премии.

Семейные игры под полной Землей, или Корпоративные будни селенитов

Вечный спутник Земли никогда не был местом, предназначенным для жизни гомо сапиенс. Однако время пришло, и на его поверхность ступила нога человека. Потом еще одна. И еще.

Ныне Луна стала домом уже трем поколениям и источником энергии для старушки Терры.

Правят Селеной Корпорация по развитию Луны и Пять Драконов – мощнейших семейств, сталкивающихся друг с другом в погоне за богатства спутника Земли. Были между ними войны, периоды перемирия, династические браки, союзы. Но сейчас, похоже, наступает другое время. Время, когда Драконы вцепятся в глотку соперникам, прольется кровь и бизнес-политическая карта Луны имеет все шансы перекроиться.

А возможно и не только Луны.

Тема колонизации небесных тел Солнечной системы не дает покоя писателям фантастам уже многие годы. Кто-то, как Ким Стэнли Робинсон, пишет неторопливые многотомные эпопеи с социальным уклоном. Кто-то поет гимн науке, как Энди Вейер. А кто-то, как наш сегодняшний герой, создает полное интриг полотно, которое часть читателей уже успела дружно окрестить лунной «Игрой престолов».

До проработанности мира и многообразия героев Мартина, Макдональд малехо не дотягивает, но определенные ассоциации с «Песнью» у вас могут возникнуть. И тут и там на карте фигурируют «Великие дома», всячески вставляющие друг другу палки в колеса. Есть несколько персонажей, от лица которых мы знакомимся с миром «Луны». Практически нет романтики, зато хватает бытовой грязи.

Плюс Йен перенес действие своего романа в изначально враждебную человеку среду. Жизнь на Новой Луне действительно не сахар. Иная гравитация, переделывающая под себя людское тело и закрывающая дорогу обратно на Землю. Вездесущая пыль, создающая массу проблем для техники и здоровья. Смертоносная радиация, космические лучи, заставляющие зарываться как можно глубже в тело нашего спутника. Плата, взимающаяся буквально за все, включая кислород и аква виту. Четыре базиса Селены: вода, воздух, углерод и данные. Четыре цифры, постоянно держащиеся на периферии зрения каждого обитателя Луны: количество этих самых четырех жизненно необходимых величин, оставшееся на твоем счету. А когда деньги подходят к концу, и ты продал все, включая собственную мочу, то и дышать приходится пореже. И без своего фамильяра – сетевого управляющего обходиться. И бог с тем, что человек, у которого над плечом не видно иконки его селевого спутника, воспринимается обществом как голый. Хуже то, что будто напрочь выпадаешь из жизни этого самого общества. Ни предложение о работе получить, ни в финансовых операциях поучаствовать.

Спасибо Макдональду, все эти нюансы жизни лунного дна читатель увидит вблизи, ведь автор покажет нам не только лунную аристократию, но и бедноту: один из основных героев романа начинает с самых низов.

Номинировал Сергей Соболев: Когда общество заходит в тупик, полезно посмотреть исторический опыт, вернуться к классике и переосмыслить путь. Роман Веры Огневой «Меня зовут I-45» — о том, каким мог быть наш мир, не пойди он по странному пути тоталитарного монотеизма, а останься в античной толерантности.

ОТЗЫВЫ ЖЮРИ

Андрей Василевский:

цитата

Лаконично, быстро, читабельно. Слишком «жанрово». И совершенно не обязательно для прочтения. Хотя некоторые сцены и подробности запоминаются (это уже немало).

Валерий Иванченко:

цитата

На первый взгляд, это обычный дамский роман, хоть и недурно для своего жанра написанный – просто, легко, без лишних соплей. Беспомощная девушка находит доброго и сильного защитника, но она и сама не проста, у неё есть секрет, и когда парень попадёт в беду, секрет пригодится.

С другой стороны, автор отлично справляется с экшном и умеет делать крепкий сюжет. Перед нами редкий пример практического освоения уроков сценарного мастерства от Макки (даже если автор о них не слышала). Принципы там несложные, но отчего-то почти никто не умеет их применять, даже именитые сценаристы.

В итоге оказывается, что перед нами история восхождения и преображения – самая востребованная история в рамках масскульта и не только. Сделано вроде непритязательно, а вот подишь ты, мало кто так справляется.

Константин Мильчин:

цитата

Краткий пересказ нескольких голливудских фильмов, написанный короткими фразами. За это, с одной стороны, спасибо, читать I-45, если бы книга была написана еще с использованием сложноподчиненных предложений, было бы совсем невозможно. Впрочем, его невозможно читать и так.

Константин Фрумкин:

цитата

О романе Веры Огневой «Меня зовут I-45» нельзя сказать ничего ни плохого, ни хорошего. Это очень средний, даже среднеарефметический роман — остросюжетная фантастика, с элементами детектива и антиутопии. У такого романа могут быть читатели. Из него может выйти даже добротный голливудский фильм. Что импонирует лично мне – сравнительно камерное действие. Всего пять героев: двое главных, два идущих по их следу полицейских и один злодей из мафии. Остальные – массовка. Очень подходящий расклад для фильма. То, что еще один такой роман написан — не радует и не огорчает. Есть даже некий социальный элемент, об обществе, в котором происходит действие, мы знаем, что оно похоже на римскую Империю, и что в нем царит страшное социальное неравенство — есть патриции и остальные. Но практически ничего больше об этом обществе не известно. Мы не знаем, каков его социальный строй, откуда берется это неравенство, и что собственно значит революция, которая вроде бы громыхает в конце романа.

В центре романа находится девушка с постепенно разворачивающимися сверхспособностями, что заставляет вспомнить фильм Люка Бессона «Люси». У сюжетов такого рода есть одна системная проблема — хотя эта проблема не лично Веры Огневой, а проблема всех фильмов и романов про «крепких орешков». Когда у героя есть сверхспособности, с помощью которых он решает свои проблемы, это смертельно опасно для сюжета. Ведь сюжет возникает из трудностей, которые встают перед персонажем. Чем более могущественными оказываются возможности персонажа по преодолению этих трудностей, тем более разглаживается и исчезает структура сюжета. В конце романа Огневой понимаешь, что даже если героиня попадает вроде бы в трудную ситуацию — это не более чем дешевая уловка автора, через минуту ее магические (или какие там) способности возрастут еще и всех врагов сметет, как взрывной волной. Мы верим в реальность окружающего мира потому, что он сопротивляется нашей воли. Когда герой проходит через окружающую среду как нож сквозь масло, эта реальность становится ненастоящей и неинтересной. А в конце героиня обрушивает на Римскую империю нашествие инопланетной высокоразвитой цивилизации, так что все предыдущие приключении оказываются мышиной возней, можно было бы сразу начинать нашествие и не мучиться.

Впрочем, в голливудском блокбастере сюжет не обязательно должен быть логичным.

Галина Юзефович:

цитата

Бойкий, динамичный и, в общем, неплохой роман-антиутопия про слепую девушку, наделенную, как водится, суперспособностями. Хорошо бы смотрелось на одной полке с «Тринадцатым ковчегом» Дженнифер Броуди или «Алым восстанием» Пирса Брауна (что вообще-то очень хорошо), но в целом относится к тому типу книг, которым лучше бы сразу родиться в виде сценария к блокбастеру.

Отзывы на другие произведения, номинированные на "Новые горизонты" см. на официальном сайте премии.

Начну, наверное, с очередной анекдотичной крылатой пелевинской фразы, позаимствованной мной из романа «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов и масонов»:

"— Что такое феминизм?

— Читали «Капитал» Маркса? Если проституция — это прибыль из п*зды, то феминизм — сверхприбыль оттуда же."

Не связанная эвфемизмами и цензурой, в своей откровенной, пусть и пошлой в критерии откровенности, цитата-то глубже и шире, чем кажется. Не упрек в борьбу за права женщин, гендерное равноправие, которое, безусловно, необходимо отстаивать в странах с феодальными пережитками, а намек на то, к чему пришло данное движение, даже скатилось. Инструмент манипуляции в политических игрищах и отличный бренд истинных демократий, с помощью которого можно отлично наживаться. К сожалению, даже передав контекст, один мой либеральный... нет, не чекист, а просто друг, правда, друг отличный, братан... нет, не масон, в смысле, а просто братик, таки увидел здесь лишь сортирную пошлятинку необразованного писаки, который глумится над бедными представительницами крайне древней жреческой профессии.

Возвращаясь конкретно к комментированию данного произведения Виктора Пелевина, должен сказать, что это что-то великолепное, настолько же масштабное, во истину постмодернистское, искусное и интересное, как и такие его вещи, вроде «S.N.U.F.F.» с «Чапаев и Пустота». И, самое главное, лучше «Т», который пусть и был, как и любая другая работа автора, с оригинальными концепциями (каббалистика для попадания в рукописные миры; души писателей, перерожденные в литературных персонажей; человеческая душа и мир в целом как сменяющие друг друга актеры на сцене, которые есть античные и иные боги), долей юмора, цитатами в народ и т.д., и т.д. *прочие не оспоримые плюсы пелевенщины*, был все же книгой чересчур занудной и монотонной, с крайне тягомотным развитием сюжета. И, по сути, дублированием «Чапаева и Пустоты», только, в отличие от того же «S.N.U.F.F.», плюсов у данного апгрейда аля модернизации самой известной и сильной работы Пелевина, в сравнении, конечно, не было. В этом смысле, как и в других, «Лампа Мафусаила...» — явное, бесспорное движение, даже мощнейший толчок вперед. И в плане концептов, и в плане персонажей, и в плане формы.

Перед нами четыре повести, четыре эпизода чуть ли не эсхатологического противостояния двух сверхсил человеческой истории — альянса масонских лож и светлого ордена чекистов, которое разворачивается во времени, в пространстве, в Пустоте, в экономике, голове, подсознании, политике, оккультизме и т.д., и т.д. *пелевенщина*. Четыре повести, которые умело как все вместе, так и по отдельности (особенно «космическая драма», где есть место политической сатире, исторической прозе, русской повести примерно так 19 века, хроноопере, научной фантастике и т.д, и т.д.) комбинируют и образуют отменные пастиши. Четыре повести, каждая из которых гладко и неожиданно нетривиально переходит в другую, образуя метапрозаический роман, а обращая внимание на многочисленные отсылки к предыдущим произведениям Виктора Пелевина («Т», «Чапаев и Пустота» — и это как минимум, самое что на поверхности), так и вообще его межпроизведеченский, общетворческий метароман. Метароман, в котором понимание реальности в очень обобщенном виде уже давно потерялось в постоянно изменяющихся даже не картинах на расстановку сил в мировой шахматной доске Человечества, не исторических вариаций тех или иных событий, а в сменяющих друг друга устройств мироздания made in the Pelevin's mind, где реальности лишь иллюзии в море Пустоты, где миры лишь взгляд Великого Ока на само себя, где все написано либо каким-то писателем, либо его творением, где реальность лишь сон кокаинового наркомана времен Гражданской войны, где реальность лишь книга бытия вневселенской сверхцивилизации, где реальность лишь одна из возможного бесконечного квантового множества возможностей, где реальность очередное изменение в темпоральных войнах, где реальность продукт войны древнейших цивилизаций галактики, и т.д., и т.д. *пелевинщина ж*. Не счесть числа этим потенциям, которые рождаются и занимают свое законное место в литературном Универсуме Виктора Олеговича по его душевному настрою. Или настрою коллектива авторов, которые пишут за тенью придуманного ими же лейбла-проекта (хорошо над этим поиронизировал сам Пелевин, кем или чем б он не был, в «Т»).

Как бы там не обстояли дела творческие на самом деле, перед нами четыре классных и мощных, безусловно, по всем критериям, постмодерновых законченных произведений, сводящих все, кроме пародирования и разрушения собственных жанров (как, for example, «исторический очерк» «Храмлаг», второй по крутости у меня после «Самолета Можайского», который деконструирует (пост)советскую архивно-историографическую документалистику; а как он объясняет корни зоновского российского блатняка — это так и вовсе сказка) и прочих чисто постмодернистских задач, говорят о главном. Через черно-юмористические и иронические, не скрыто сатирические, моменты, «Лампа Мафусаила» доносит до нас размышления, в не очень-то и законспирированном облике, из второй части названия романа. Да-да, не последняя, а лишь крайняя битва нас, бравых чекистов, и их, лицемерных масонов. Восток и Запад, Россию и прочую Европу + Америку, нашу и их(нюю) цивилизации. Вечное, действительно глупое, непрогрессивное историческое противоборство*, где амбиции обеих сторон, кои стоит обозвать ненаучно, как говорит один мой знакомый профессор, понтами, заставляют нас повторять одни и те же матрицы-программы, лезть, возвращаясь и скатываясь, в одни и те же отхожие ямы и анналы истории, более похожие для нашей исстрадавшейся Родины именно что на аналы. И, как по мне, тут Пелевин не за какую-то одну сторону, пусть он и человек антисоветский, в том числе и в некоторых изречениях конкретно в данной книге, а за пагубность и откровенную глобального масштаба глупость обоих субъектов конфликта. Показать эту неизбежную данность у Виктора Олеговича вышло блестяще. Все аллюзии на современные политические коллизии и происшествия, исторические и прочие вещи видны, так сказать, не вооруженным глазом под всей этой эмалью из иронии и порой порнографической сатиры. Ведь, как ни крути, а масонам «по*бать на русский космизм».

Для меня «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» — яркая, новая и довольно неожиданная ступень в творчестве автора, явная эволюция по восходящей через несколько падений в неудачное самокопирование. Книгу надо читать, обязательно, ибо где еще без всяких там политкорректностей и фальсификаций исторической науки можно узнать неподдельную и искреннюю, наполненную отвагой и доблестью, цепь схваток чекистов с масонами?

Итог: наивысшая оценка

* — противоборство, как мы видим, продолжается не только в политике и экономике. То есть, конечно, в последнем мало вероятно, что оно вообще имело место быть и начиналось хоть в какой-то из реальностей, но что оно перешло вновь в культурную сферу, точнее в подкультурную, подземную, точнее андеграундную, это точно. Да, я про «битву рэп-сверхдержав», про баттл Oxxxymiron'а** и Dizaster'а, которая скоро состоится на исконно масонских землях.

** — настоящий участник «холодной» рэп***-войны, который скоро станет воителем в «горячей», также сыграет роль Митру в новой, второй, российской экранизации Пелевина. Так как для меня это будет первый российский фильм в этом году, в который я направлюсь на просмотр именно в кинотеатр, думаю, и на кинематографическом поле скоро состоится очередная крайняя битва. Разумеется, оная есть часть военных действий, объявленных Министерством культуры англосаксонским масонским ложам против продвижения на наши территории их информационных орудий массово пропагандистского поражения.

*** — «И мы родились не в тот век, В холодной державе, не на том полушарии». Хм, возможно, рано мы товарища Мирона Яновича записали в чекистские первые ряды. Нужно вновь проверить на наличие связей с вольными каменщиками, только на этот раз не через вай-фай и розетку. Видимо, и авторскую литературу стоило пролистать. Под носом ведь все оставил, экий масон хитрож...

Скрежет храповика

Киберпанк – это жанр о приближении к антиутопии, о нисхождении в ад. Величайшая победа героя – возможность остановиться на лестничной площадке и неторопливо выкурить сигарету. Некоторые площадки просторные и обустроенные, там получается задержаться.

Как сигареты кончатся – пора вниз.

Корни киберпанковской мрачности вполне очевидно растут из нуара, который дополняется фокусами 1980-х.

Это непременный культурный шок. Вариация футуршока, при которой привычные слова и смыслы должны непременно измениться, и само пониманием новых обстоятельств – должно ссотавлять отдельный пласт романа.

И, разумеется, сращение человека с техникой. «Будни великих строек» или бюрократический ад кафкианского «Замка» — были образами индустриальной эпохи. В цифровом веке общение с приборами настолько интимно и проникновенно – iPhuсk10 — что сложно понять границы своего тела и разума.

Если три составляющих удачно смешать в одном котле – то можно сварить крепкий русский киберпанк.

Не подражание американским интонациям и сюжетам. Не работу с периферийной культурой чужой страны, как в романах Й. Макдональда. А трансформацию своей – пусть опростившейся и «смотрящей на мир как бы из угла». Но это будет свой, автохтонный угол зрения.

Тут автор буквально «отрывается»: фейерверк шуточек, в которых мехом внутрь вывернуты современные образы и модные лозунги.

Хотите монархию? К вашим услугам клоны Никиты Михалкова, причем генетически доработанные, чтобы у негров и китайцев не возникало претензий. Пятеро клонов уже мертвы, потому царствует Аркадий Шестой.

Россия стала самым главным государством в ЕС, который теперь мало отличается от СНГ. В западной Европе сейчас Халифат. Исламисты перестреливаются с китайцами через европейскую территорию – плата за пролет ракет существенно пополняет бюджет.

И уж если героиня искусствовед, то по живописи и скульптуре, по хепенингу с инсталляцией – можно пройтись в кованых сапогах завода им. Шемякина.

На этом фоне является очередной нечеловеческий персонаж, коих так много уже создал буддист Пелевин.

Порфирий Петрович – это «китайская комната». Набор программ, что дает сравнительно очевидные ответы, пишет штамповано-детективные тексты.

Ужас в том, что ему не требуется быть гениальным сыщиком – надо просто находиться достаточно близко к человеку, рано или поздно тот совершит ошибку. Очевидную и понятную, но мы же люди и нам свойственно ошибаться. Тогда Порфирий Петрович аккуратно напишет «в управление», и за растяпой придут.

Умная героиня, как Маруха Чо, ошибается не сразу, а мелкий уголовник еле-еле один день на свободе прожить может.

Раболепная техника всегда предаст тебя, читатель. Ведь не ты её программируешь?

Но роман – тот редкий случай, когда при виде бесконечной лестницы вниз и скрежета решетки лифта (да, «Сердце ангела») можно точно сказать, что в бездне.

Там – мир из романа «S.N.U.F.F.». Отлично показано, как уличные беспорядки поначалу дают возможность всяческим нацменьшинствам вымогать у государства пособия. Тогда можно жить в общинах, петь по воскресеньям рэп и заниматься «духовными практиками». Как деньги кончаются – на улицу, в строй, на баррикады. Пока государство богатое. Скоро обеднеет – и очередные беспорядки назовут «Священнейшей войной», спустят на людей кукол-роботов, приспособленных для убийства.

Видно, как утрачивает силу закон Мура – и тормозится гонка мощностей компьютеров.

Как людям продают механическую любовь, отбирая настоящий интим (а что получится из этого безобразия – можно прочесть в «Любви к трём цукербринам»).

Метафизику и религиозную проповедь на этот раз автор спрятал поглубже, слое в третьем-четвертом своих отсылок и аллюзий.

На первом – твердая детективная линия. Сработано хорошо, ружья развешены строго по заветам классиков. Намеки разной толщины и прозрачности проскальзывают тут и там. Промежуточная кульминация обеспечивает их сборку в цельный механизм интриги.

На втором — романтическая линия. Тоже вполне пелевинская — тени старых любовей героини играют с ней в прятки. Китайская комната по имени «Порфирий Петрович» отражает чувства Марухи Чо. Героиня переживает роман с собственными воспоминаниями, вполне понимая механизм самообмана, как понимает механику работы своего iPhuсkа.

В итоге Порфирий Петрович может спокойно покурить на кладбище...

Не скажу, что роман стал новым этапом, опорой или волшебным пинком для современной литературы. Но вещь куда сильнее, чем холостые «t», «5П» или ананасно-жиденькая вода для прекрасной дамы…