Это книга – лично для меня. Повторюсь: я – профессиональный дилетант; всю жизнь я внезапно попадаю в новые, абсолютно неизвестные мне ранее профессии (военный, преподаватель, металлург, писатель) и с жаром неофита бросаюсь выяснять, как оно работает. С детства я читал много, бестолково и бессистемно; у меня не было учителей, которые направили мою книжную жажду в верное русло. В школе до 8-го класса литературы, считай, и не было; а потом я поступил в специализированный класс с 16 часами математики и физики в неделю. Наш словесник Лилия Дмитриевна Шиллис была умнейшей, остроумной, язвительной; но у неё была единственная задача – натаскать нас на написание сочинений, выдрессировать, чтобы при поступлении в Баумана мы получили за сочинение хотя бы «четвёрку».

А после, с 1982 по примерно 2010, почти тридцать лет, я жил в совершенно иной реальности; там были забытые богом и людьми гарнизоны в пустыне, огонь металлургических цехов и жизнь в самолётах; я читал, разумеется, но опять – всё подряд, и очень многое, действительно нужное, прошло мимо.

Теперь мне надо нагонять; я готов хлебать знания цистернами. И «Словарь» Арбитмана – великолепное пособие для новичка; здесь всё понятно, разложено по полочкам и изложено великолепным (как всегда у Арбитмана) языком. Читается, как увлекательнейший роман, а не как скучное академическое издание, набитое зубодробительным канцеляритом – оторваться невозможно.

Книга, несомненно, понравится и знатокам фантастики – хотя бы для понимания иной позиции и как повод для дискуссии; писателям и бойцам литературного процесса – хотя бы для того, чтобы найти свою фамилию и порадоваться (или найти и обидеться, или не найти).

Очень рекомендую. Спасибо, Роман Арбитман!

Букв будет много – книга заслуживает.

У этого романа непростая дорога; ко мне он тоже шёл долго, через неприятие и скепсис, как и к широкой публике, и я очень благодарен глубоко уважаемым мной Галине Юзефович и Владимиру Ларионову – именно их искреннее восхищение сподвигло в конце концов меня на прочтение. Если честно, я хотел расковырять «эту пустышку», чтобы аргументированно, с оттяжкой, с удовольствием разгромить, предъявляя экспертам косяки и кривости.

Получилось ровно наоборот.

Где-то слышал мнение, что уральцы просто пищат от романа, вызывающего узнавание. Когда-то я был лучшим выпускником спецкласса и должен был поступать, как минимум, на физфак Ленинградского университета (но лучше бы в МФТИ или Баумана); однако судьба хмыкнула и, обернувшись инструктором ЦК ЛКСМЭ, выписала мне комсомольскую путёвку в Свердловское военное училище. И я прожил в столице Урала четыре года.

Первые впечатления были ужасными: барак при заводе, а не город. И это после великолепного Ленинграда, в котором я родился, после неповторимого Таллинна, в котором вырос.

Однако очень быстро я понял: Свердловск/Екатеринбург не пытается влюбить в себя, понравиться; ему вообще на тебя плевать. Он работает, выживает, кашляет грязными испарениями в серое небо; ты либо становишься своим, либо сбегаешь – и тебе даже не посмотрят презрительно в спину, потому что презрение – это тоже эмоция, а на эмоции здесь не особо размениваются.

Да, я узнавал в романе Сальникова эти улицы, эти троллейбусы, этих людей; это скрипящее существование, пропитанное истиной – несложной и настоящей. Я читал роман и тонул в тексте, словно в тёплом болоте; ветер растаскивал мою душу над ледяными пространствами зимнего Екатеринбурга, пустыми и наполненными одновременно – как страницы «Петровых». Сальникову часто пеняют за «примитивный язык», за воду и пустоту; они не знают, наверное, что Алексей – поэт, то есть знает цену каждой букве, каждой запятой; что автор чувствует язык хребтом, всей своей сутью, и никогда не потратит вхолостую и абзаца. Мне это напомнило тщательное грунтование холста – просторного, широкого, бесцветного. На таком метафоры взрываются подобно салюту – и надолго зависают в душе читателя, как в ночном небе. А метафор там богато; вы запомните на всю жизнь и нервно курящую перед свиданием урну, и серых усталых осликов в погонах, и многое другое.

Возьмём, например, водку. Что может быть проще? 60% воды, 40% дешёвого химического продукта; состав примитивен, каждый мог бы догадаться, но сумел только Менделеев. И каков эффект!

Сальников не использует сложных ингредиентов; язык его – это язык обычных людей. Но каков эффект!

Это совершенно волшебная, алхимическая, колдовская книга; она затягивает, топит, реанимирует – и совершенно непонятно, как она это делает.

Если не боитесь, что изменитесь навсегда – читайте.