Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
или о Греге Игане, бессмертии и постсингулярном труде
К своему стыду заметил, что один из моих любимых фантастов-современников почти никак не представлен в моей же колонке. Притом в комментариях к игановским произведениям я что-то обычно пишу, но в основном к рассказам, а последние я стараюсь не превращать в рецензии. Только крупная форма и все такое. Так что решил сегодня попробовать разобраться с подобной несправедливостью и поговорить сразу о двух произведениях малой формы скрытого австралийского писателя. А именно о "Дискретном очаровании машины Тьюринга" (2017) и "Зловещей долине" (2017) (*), т.к. они представляют собой наиболее "свежее" творчество писателя и говорят о (в скором времени) довольно актуальных вопросах. Если точнее, то "Дискретное очарование..." препарирует социальный контекст будущего, а "Зловещая долина" рефлексирует в философском русле.
Но оставим прелюдии и перейдем к самим рассказам.
О чем произведение?
1. "Дискретное...":...Когда обычные брокеры и банкиры средней руки сменятся могущественными и развивающимися ИскИнами, что станет с финансовой реальностью, рынком труда и повседневной жизнью? Восстание машин или технократическая утопия? А может быть, нечто третье? От ответов на эти вопросы зависит жизнь семьи Дэна...
...Итак, перед нами вновь Австралия скорого будущего, вместо которой можно представить любую другую западную страну или даже полупериферийную Россию. Например, нечто похожее можно встретить в том же «Юджине» («Евгении») и других рассказах, но в них, в основном, остросоциальность является общим фоном, а рассматриваются проблемы моральные, нравственные и философские. Хотя разве не к этим же категориям относится и классовый вопрос? Так или иначе в обозначенном произведении нам предстоит прожить несколько дней из жизни Дэна, специалиста по продажам в компании «Thriftocracy». Та, в свою очередь, занимаются довольно запутанным и с виду нечистым делом по скупке и реструктуризации кредитов физических лиц. Дэн на протяжении долгого времени показывает себя отличным работником, перевыполняющим план и днем, и ночью, но... Но прогресс неизгладим, и в конечном счете наш герой оказывается без работы...
2. "Зловещая...":"...Думаю, многим жителям «фантастического гетто» известен парадокс корабля Тесея. Мысленный эксперимент, который ставит вопрос о (не)возможности идентичности и тождественности объектов. Страшнейшая по значимости и сложности философская «задачка», перекочевавшая в квантовые размышления и такие произведения, как великолепный рассказ Станислава Лема «Существуете ли вы, мистер Джонс?». Но Грег Иган проделывает немыслимое. «Твердонаучник» из Австралии ставит этот парадокс в степень 2, вопрошая, будет ли корабль, наделенный сознанием, самим собой, коль он сам решает, какой будет его бревенчатая копия? В том числе выбирая не только дрова с гвоздями для своего «продолжения», но и «кирпичики» сознания, самости...
...«Зловещая долина», конечно, не только об этом, но все-таки коренной вопрос видится именно в «корабле Тесея». Главный герой с говорящим именем Адам (как не только первый «искусственный человек», один из первых скопированных, но и творимый по «образу и подобию» своим оригиналом) Моррис оказывается в достаточно непростой ситуации. Он является почти точной копией одноименного человека, знаменитого и богатого сценариста, который в силу своей ориентации не оставил наследников. Но всякие двоюродные и внучатые племянники, разумеется, хотят «отобрать и поделить» неплохое состояние «любимого дяди». Но юридические и судебные баталии родственников и «воскресшего» еще до смерти Адама лишь побочная линия сюжета. Основа повествования, как я уже заметил, это вопрос о тождественности и идентичности. Адам-копия, настоящий герой «Зловещий долины», пытается понять, насколько доподлинно он скопирован со своего оригинала, «Адама-старика». Ведь далеко не все воспоминания перекочевали в синтетические мозги якобы скопированного. И дело тут явно не в старческой деменции человеческого образчика..."
В чем глубина и посыл?
1. "Дискретное...":...Как еще и очень многие жители стран первого, да и второго миров, ведь деиндустриализация и погоня за барышами свое дело делает на ура. Оптимизация и сверхприбыли, ибо. Ничего личного. Но и учителя в школах сменяются зайками и прочими анималистическими аватарами, не говоря уже о медсестрах на не постоянных должностях. Бухгалтеры, кассиры, и многие, многие и многие другие. Все прямиком на улицу, ради оптимизации. А по ходу сюжета еще и рядом с созданием универсальных портативных устройств для создания наркотиков возникает вероятность восстания машин. А посреди всего этого загадочные мойщики машин, экогорода и прочие, не самые радужные красоты скорого далека. Но, спойлер, концовка будет не самой пессимистичной...
...А что в итоге? Рассказ действительно очень насыщенный картинами будущего и вызывает соответствующие эмоции. И тему представляет вполне реалистично. А что, кастрированные профсоюзы без того левореволюционного сердечника, который был в начале двадцатого века (и не только), дозволяют наступить именно такой реальности. Миру, где оптимизация будет оптимизировать почти до абсурда. Правда, и капитализму с крупными, транснациональными буржуа необходимы потребители с некоторым минимумом. Но среднего класса не ждите. Да и классов вообще, и не сносной, а тем более достойной жизни, если отказываетесь от Борьбы с большой буквы. С теорией и отдачей всего себя. Несмотря на то, что под конец победили не Дэн и ему подобные, а крупный капитал вместе с полуразумными программами-брокерами, надежда на лучшее остается. Иган вправду отлично научился управляться с эмоциями читателя, ведь определенная безнадежность в начале сменилась под конец некоторой оптимистичностью. Ведь (спойлер!) зачин программирования у главного героя и его финальная фраза намекнули мне следующее. Да, «Капитал» вряд ли он скоро возьмет, но, возможно, катехизисом-мануалом для революционного действия следующего дня будет пособие для начинающего программиста...
2. "Зловещая...":...Разумеется, подспудным вопросом идет следующий: а даже если б все сто процентов памяти, структур мозга, реакции на раздражители и т.д., и т.д. стали основной Адама-копии, равен ли он оригиналу? Делают ли нас нами только наши воспоминания (переменчивые и ошибочные, если вспомнить один из рассказов Теда Чана), только структуры нашего мозга, только взаимодействия всех этих структур или же что-то еще? Либо все вместе взятое? Может, правы радикальные психологи и представители нейронаук, что «я» и «самости» вообще нет? Даже если так, вопрос об идентичности этим отрицанием остается неразрешенным. Лично мне представляется невозможность постановки знака равно между копией и оригиналом в подобной и любой другой ситуации. Человеческое сознание уникально, и самое точное копирование не удвоит ядра такой уникальности. Это не означает веру в бессмертную душу или даже некую нематериальную субстанцию. Совсем нет. Да и вообще, как бы там ни было, а Адам-копия-Моррис со мной бы в кое-чем согласится. Ведь (спойлер!) в конце «Зловещей долины» он решается жить своей жизнью, наново создаваемой им самим. А не бытием того печального и именитого старика, которого все-таки больше нет...
Итоги?
Очень разные, "Дискретное очарование..." и "Зловещая долина" на самом деле говорят об одном. Каким будет мир после наступления Технологической Сингулярности? Наверное, большая часть творчества Игана связана исключительно с этим вопросом, который разбивается на множество подпунктов в социальном, философском, психологическом, этическом и т.д. планов. Самая актуальная фантастика, на мой взгляд, вообще творится лишь в таком направлении, в освещении и попыток решений названной проблемы. Поэтому Виндж со своими статьями о Сингулярности, мрачный Питер Уоттс с дневниками последних не пост- людей, а также целая плеяда схожих авторов — наиболее важные и значимые писатели современности. На мой скромный взгляд, конечно. В "Дискретном очаровании..." показывается неуемное наступление постсингулярной экономики (разумеется, капиталистической по своей природе) и крах привычной социально-трудовой структуры общества. И, кажется, затрагивается вопрос того, как же справиться с этой цифровой лавиной эксплуатации машиной в союзе с капиталистом человека. Так что надежда есть. В "...Долине" Иган попробовал разрешить парадокс корабля Тесея и поговорить вообще о трудностях цифрового бессмертия. Кстати, одна из самых распространенных тем в произведениях Грега. На мой взгляд, вывод следующий — абсолютного бессмертия, даже цифрового, невозможно и ненужно претворять в жизнь. Плюс в этом рассказе проскальзывают мотивы выдуманного мною жанра "постсингулярной драмы". Впрочем, как и в "Дискретном очаровании"... Так что Иган этими последними работами не только радует читателя и заставляет его мыслить, но и открывает простор для творчества других авторов. А что, проблематика постсингулярных социальных революций скоро станет актуальной как никогда!
Примечание
(*) — переводы этих и не только произведений Грега Игана можно найти на сайте фантлабовца Voyualтут.
Построить Рай на Земле, то бишь Утопию с большой буквы, как известно, дело непростое. Сколько раз пробовали, столько раз строителей и постигал провал. Не думаю, что причиной является невозможность построения утопического общества, хотя бы потому что у предыдущих построителей и демиургов были свои проблемы (например, жили они не в вакууме), не говоря уже о далеко не всегда оправданных методах и самих целях... Но это о моем видении проблемы. Свою причину нашла британская писательница Джо Уолтон в романе «The Just City» («Справедливый город»), который номинировался на премию "Прометей", и решила ее довольно просто, всего-то и добавив бога из машины. В прямом смысле.
И именно в русле подобного решения «Вопроса Человеческой Утопии», вкратце «ВЧУ», и неизбежно возникающих смежных вопросов и проблематик и будет вестись повествование в первой части романа-эпопеи Джо Уолтон, одноименного, собственно, с самим «Справедливым Городом» (или альтернативное название — «Фессалия», в честь исторического региона на северо-востоке Эллады и одной важной в сюжетной плане локации). Ведь, действительно, а что, если не люди, а Бог, нет, боги возьмут руководство над утопическим строительством в свои руки? Сможет ли с использованием божественного вмешательства реализоваться и решиться ВЧУ?
Само наличие в данном произведении пантеона греческих богов, а точнее лишь двух из них — Афины Паллады и Аполлона, которые еще и являются одними из главных героев сей книги, придает его основной тематике явный оттенок ироничности, а жанровой характеристике должную неопределенность. Тут, видимо, сказалась карьера писательницы, имеющей богатый бэкграунд на выбор жанровой принадлежности. В библиографии Уолтон имеются и фэнтезийные, и альтернативно-исторические романы, а теперь и подобные жанровые «солянки». Ведь приписать «Справедливый Город» к какому-то одному жанру у меня рука не поднимется. Тут есть, безусловно, фэнтези с использованием греческой мифологии (и не только) со всеми вытекающими. Тут есть и путешествия во времени и персоналий, составленный из представителей самых разных эпох — от платоновской, собственно, до середины текущего века. Тут есть и утопия, и антиутопия, так как за основу для создания идеального и справедливого Города-государства взяли модель общества из диалога Платона «Государство», к коей можно относиться очень по-разному, особенно вспоминая, что данный мыслитель вдохновлялся спартанским опытом. Безусловно, и «мягкая»-гуманитарная, и социальная фантастика, ибо поднимаются многочисленные проблемы типа «личность-общества», например, можно и стоит ли поступиться свободой и правами человека ради построения Рая на Земле? Безусловно, это и философская фантастика, хотя бы из того исходя, что все персонажи, второстепенные и главные герои здесь — философы, и ничто философское им не чуждо. И, в конце концов, это и научная фантастика из-за присутствия роботов и классических вопросов и проблем об ИИ. Так что подобная жанровая мобильность книги, самый что ни на есть широкий фантастический антураж позволяют приобрести и всеохватность проблематики, особенно в социальных, общечеловеческих, глобальных и философских вопросах, что, естественно, является плюсом.
Но и без минусов, разумеется, не обходится. Начнем уже с самого выбора варианта утопии — Платоновская Республика, которая по факту является первой сформированной в одной конкретной работе теоретической базой для обоснования и построения тоталитарного государства (как, в основном, социалистическо-уравниловским странам, так и в чем-то фашистским). Возможно, сказано чересчур радикально и слишком сильно. Все-таки труду древнегреческого философа уже более двух тысяч лет будет, и «времена были не те», как поется в песне, да и предлагаются вещи не только плохие, такие как равенство полов, общественная и ни в коем случае не частная собственность (что мне особенно в связи с моими убеждениями импонирует), принцип «если уж и власть тоталитарная, то и мудрая, достойная, заслуженная и способная». Так что как минус такой выбранный вариант Утопии ставить не буду. Наоборот в плюс, так как Уолтон побудила меня подробнее познакомиться с «Государством», но не упомянуть следующих оснований такого общества я не могу: возможное существование рабского труда, сегрегация общества почти что от рождения, узаконенная и действующая евгеника с настоящей отбраковкой «бракованных человеков», запретная литература и цензура, манипуляция мнением населения, социальное неравенство, пусть и не наследственное. Более важным для меня изъяном романа стала его феминистичность, точнее излишняя феминистичность. Я не против элемента феминизма в литературе, нет, ни в коем случае. И, надо сказать, что к категории явно пропагандистских и слишком выпячивающих книг данного направления «Справедливый Город» тоже нельзя отнести, но все равно мне кажется, что здешние нотки феминизма были не к месту, расставленными не в тех акцентах. При том же в начале, когда поднималась тема дискриминации женщин в средневековых и т.д. обществах все было и к месту, и правильно, от дальше данная линия стала идти слишком криво. Из-за этого как-то не до конца получается сочувствовать главной героине произведения, Симмэе, несмотря на ее показанное и рассказанное трудное прошлое. И подобная проблема не доведенного до конца раскрытия персонажей есть и у других действующих лиц романа.
На этом, в принципе, минусы и заканчиваются, а начинается интересная, необычная и довольно ироничная книга, действия которой в основном происходят в довольно далеком прошлом на острове Тира или Санторини в архипелаге Киклады. Да, том самом острове, где произойдет небезызвестное Минойское извержение, которое уничтожит в том числе и критскую цивилизацию. Но это произойдет в далеком будущем для обитателей Тира, которых собрала Афина для проведения своего аналога Эксперимента Стругацких, с блэкджеком и... но тоже в Граде, только не в Обреченном, а в Справедливом, хотя сие довольно спорно. Исходя из своего научного интереса, Афина собрала сонму молящихся ей истинных и ярых фанатов «Государства» Платона со всех веков, чтобы всем вместе строить свой идеал, превращая мыслительный эксперимент во вполне настоящую практику. Помогать им в этом будут роботы, «одолженные» Афиной из далекого будущего звездного, видимо, человечества, а расходным материалом для взращивания граждан Города всех сословий, в том числе и самого высшего — философских владык или королей, послужат также доставляемые из разных времен десятилетние дети с рабовладельческих рынков. И через воспитания, смену поколений и воспитания, люди Справедливого Города по задумке Афины должны прийти к истинному идеалу. И, возможно, все бы пошло именно так, если бы не такие свободолюбивые дети, как Симмэя с Кебесом, разные взрослые вроде Икара и Майи, воплотившийся в человеческом теле Аполлон, желающий познать человеческую сущность, и последний явившейся гость из другого времени — легендарный Сократ, когда-то перевернувший устои философии, а теперь готовый повторить это и здесь. Получится ли это у него? Кто ему в этом поможет, а кто будет мешать? Что узнают герои романа о своем Городе и причинах его создания? Так ли хороша эта утопия, или у нее есть свои изъяны? Есть ли в ней рабы? Имеет ли второй шанс возродится из пепла как Феникс Атлантида, и какова во всем этом роль любви?
Смешение самых разнообразных жанров и поднятие всевозможных сложных вопросов вместе с отличным сюжетом и интересными героями — вот чем хороша эта первая треть более глобальной работы Джо Уолтон, продолжение («Философские короли» и «Необходимость») которой я обязательно дочитаю, но уже позже. В следующем году.
Это было долгое чтение. Не потому, что было скучно. Напротив, мне — поклоннице Джина Вулфа — хотелось, чтобы чтение не заканчивалось и длилось вечно. Именно о том, как мне удалось достичь такого состояния — мой — даже не отзыв или рецензия — рассказ. Не о структуре сюжета, наполнении деталями, философии Аристотеля — об этом уже написали другие толковые отзывы. Об эмоциях, ассоциациях и идеях, рожденных в моей голове "Иными песнями"Яцека Дукая.
Аннотация:Если говорить о фабуле, "Иные песни" — это рассказ о человеке сломленном войной, но который постепенно обретает достоинство. Так же это и роман об альтернативной Земле, на которой существуют летающие города, и жители которой колонизировали Луну. Еще это рассказ о вторжении Чужих — совершенно непонятных существ, искажающих Реальность. Но самая замечательная и бросающаяся в глаза черта романа Дукая, это Вселенная основанная на предположении, а что, если бы Аристотель был прав, и мир состоял из Материи и формирующей ее Формы?...
"Иные Песни" не поддаются классификации, посему роман могут читать (и полюбить) сторонники различных жанров небанальной литературы.
Небольшое лирическое отступление, которое, тем не менее, поможет понять суть происходящего
Любите ли вы песни на иностранных языках? Нет, не на тех, которыми владеете свободно, а на тех, которые знаете едва-едва, несколько десятков слов, не больше, или на тех, слова которых для вас просто набор звуков, мелодичных или режущих слух своей чуждостью? Вы слушаете такие песни без раздражения? Если, да, то продолжим наш разговор.
Я люблю все хорошие песни, на каком бы языке не рассказывал певец свои истории. Сначала ты пытаешься уловить хоть какой-то смысл в звучащих словах, ловишь знакомые сочетания звуков. Твой мозг усиленно работает, пытаясь интерпретировать получаемые данные в знакомые слова и символы, но все его попытки напрасны.
И вот, когда ты уже сдался, что-то щелкает внутри головы. По давно спящим аксонам и синапсам пробегают электрические волны, вызывающие к жизни давно забытые ассоциации и эмоции, и, неожиданно, из глубин мозга всплывает УЗНАВАНИЕ — этот таинственный левиафан ПОНИМАНИЯ. Звуки полузнакомого или вовсе незнакомого языка сливаются со звучащей мелодией, и становится понятен СМЫСЛ, заключенный в этих Иных песнях. Иногда это глубинное понимание даже невозможно выразить словами. Я знаю, я понимаю, я готов петь эту песню вместе с вами....
Путешествие материалиста в страну Зазеркалья
Мир Иных песен — это своеобразное "Зазеркалье" нашего с вами существования. Мы дети мира, где материальное главенствует над духовным. Мы практичны, рациональны, свято верим в нерушимость причинно-следственных связей и всегда знаем, где "черное" и где "белое". Нам исключительно неуютно в мире, где мысль главенствует безраздельно и формирует материальное, лепит материю по своему усмотрению, и творит саму Вселенную. Где более сильная мысль и воля творят структуру и наполнение всего мира, а более слабые духовно обитатели просто слепо следуют уготованной им судьбе.
/Думаю в этом месте, кто-то сразу скажет: если так посмотреть, то это никакое не Зазеркалье. В нашем мире все то же самое: сильные мира нашего кроят для слабых судьбу, только действуют при этом более грубыми, материальными средствами. Но чтобы попасть в Зазеркалье, надо сначала посмотреть в Зеркало. Не правда ли?/
И вот я, материалист до мозга костей, неожиданно попадаю в такой мир. Мне чуждо все. Я не знаю его законов, поскольку философию Аристотеля изучала тридцать лет назад, да и то ей был уделен маленький абзац. Я почти не знаю этого языка, сформированного господством мысли над материей. Я теряюсь среди незнакомых слов, фраз, событий, пытаюсь уловить их смысл, а мой мозг рационалиста мучительно ищет знакомые вехи, причины, следствия, чтобы втиснуть получаемую информацию в знакомую и устоявшуюся картину мира. Мне неуютно, некомфортно и хочется вернуться к привычному. В этом месте можно бросить все и закрыть книгу.
Но я люблю песни на незнакомых языках и знаю рецепт их восприятия. В какой-то момент я отключаю свои рациональные мозги, и начинаю воспринимать текст так, как слушаю Иные песни. И это срабатывает: на помощь приходит память, воскрешающая эмоции и ассоциации. И тогда история жизни господина Иеронима Бербелека с ее взлетом, падением и новым взлетом, с его упорным и одиноким "нет" всем сильным, пытающимся перекроить его судьбу, становится почти личной и глубоко разделяемой. И тогда все, что так раздражало — незнакомые законы, понятия и слова — воспринимается гармонично.
Т.е. я хочу сказать, что невозможно вступить в этом мир туристом, который несет с собой шлейф из обыденных забот, устоявшихся понятий и нежелания поступиться своими привычками ни на минуту. По этому миру надо путешествовать устремленным исследователем, оставившим за спиной прошлый опыт рационального восприятия, как по реке или морю, полностью отдаваясь течениям-событиям и воздушным потокам-эмоциям., по волнам узнавания и понимания.
Еще одно лирическое отступление: отголоски Иных песен в закостенелой душе материалиста или зачем все это нужно
Я хочу заметить, что сознательно ничего не пишу о построении сюжета, переводе/хотя труд переводчика в этом случае — героический подвиг, не меньше/, развитии образов героев. Потому что в данном случае это абсолютно бессмысленно. Сухие слова ничего не скажут, не подготовят к восприятию и не ответят на вопрос: читать или не читать. Книга или очень понравится или вызовет полное отторжение. Единственное... Вам нравится Джин Вулфи его"Книга Нового Солнца"? Причем даже не первая часть, а последующие, где эмоциональное важнее рационального? Вы смогли дочитать "И явилось новое Солнце"? Если, да, то вы готовы и к восприятию "Иных песен".
Теперь же я хочу ответить на свой собственный невысказанный вопрос. Зачем это нужно? Зачем придумывать такой сложный мир, наполнять текст непонятными словами, наслаивать уровни значений и скрытых смыслов. Можно ведь просто, ясно, без затей. Линейный сюжет, однозначные герои, динамичные события.
Я отвечаю сама себе, так, как прочувствовала. Все дело в идентификации. В своих и чужих. В нашем сложном мире, где происходит миллионы событий, уже невозможно исходить из крайних определений, деля мир строго на "черный" и "белый". Все усложняется многократно и линейный подход уже не годится. Не достаточно знать всего лишь один язык и утверждать, что он — единственно верно описывает окружающий мир. Без умения слушать, слышать, узнавать и понимать Иные песни уже ничего не получается. Вот такая моя версия, зачем и почему нужны нам " Иные песни" Дукая.