fantlab ru

Евгений Замятин «Мы»

Рейтинг
Средняя оценка:
8.06
Оценок:
3644
Моя оценка:
-

подробнее

Мы

Роман, год (год написания: 1920)

Жанрово-тематический классификатор:
Всего проголосовало: 265
Аннотация:

Трагическая история любви и ненависти, разворачивающаяся в тоталитарном технократическом мире победившего коммунизма, в котором назревает новая, либеральная по своей сути революция.

Другая аннотация:

В романе Замятина в двадцать шестом веке жители Утопии настолько утратили свою индивидуальность, что различаются по номерам. Живут они в стеклянных домах (это написано еще до изобретения телевидения), что позволяет политической полиции, именуемой «Хранители», без труда надзирать за ними. Все носят одинаковую униформу и обычно друг к другу обращаются либо как «нумер такой-то», либо «юнифа» (униформа). Питаются искусственной пищей и в час отдыха маршируют по четверо в ряд под звуки гимна Единого Государства, льющиеся из репродукторов. В положенный перерыв им позволено на час (известный как «сексуальный час») опустить шторы своих стеклянных жилищ. Брак, конечно, упразднен, но сексуальная жизнь не представляется вовсе уж беспорядочной. Для любовных утех каждый имеет нечто вроде чековой книжки с розовыми билетами, и партнер, с которым проведен один из назначенных сексчасов, подписывает корешок талона. Во главе Единого Государства стоит некто, именуемый Благодетелем, которого ежегодно переизбирают всем населением, как правило, единогласно. Руководящий принцип Государства состоит в том, что счастье и свобода несовместимы. Человек был счастлив в саду Эдема, но в безрассудстве своем потребовал свободы и был изгнан в пустыню. Ныне Единое Государство вновь даровало ему счастье, лишив свободы.

© Джордж Оруэлл

С этим произведением связаны термины:
Примечание:

Роман написан в 1920 г., впервые опубликован на английском языке в 1924 г.

Подробнее об истории публикации: https://polka.academy/articles/562


Входит в:

— антологию «Noi della galassia», 1982 г.

— журнал «Знание-сила 1988'2», 1988 г.

— журнал «Знание-сила 1988'3», 1988 г.

— журнал «Знание-сила 1988'4», 1988 г.

— антологию «Антиутопии ХХ века», 1989 г.

— антологию «Запретная глава», 1989 г.

— антологию «Мы. О дивный новый мир», 1989 г.

— антологию «Вечер в 2217 году», 1990 г.

— антологию «Мы. О дивный новый мир. 1984», 1991 г.

— антологию «Живая мебель: Русская фантастика 10-20-х гг. XX в.», 1999 г.

— антологию «Советская проза 20-30-х годов», 2001 г.

— антологию «О дивный новый мир», 2006 г.

— антологию «Worlds Apart», 2007 г.

— антологию «Sense of Wonder — A Century of Science Fiction», 2011 г.

— антологию «Мы. Текст и материалы к творческой истории романа», 2011 г.

— антологию «Русская антиутопия», 2013 г.

— антологию «1984. Мы», 2021 г.

— антологию «Мы. 1984», 2021 г.

— антологию «Превращение. Мы. Собачье сердце. Котлован. Скотный Двор», 2024 г.


Лингвистический анализ текста:


Приблизительно страниц: 144

Активный словарный запас: очень низкий (2349 уникальных слов на 10000 слов текста)

Средняя длина предложения: 72 знака, что немного ниже среднего (81)

Доля диалогов в тексте: 19%, что гораздо ниже среднего (37%)

подробные результаты анализа >>


Награды и премии:


лауреат
Прометей / Prometheus Awards, 1994 // Зал славы

Номинации на премии:


номинант
Великое Кольцо, 1988 // Крупная форма

номинант
Прометей / Prometheus Awards, 1989 // Зал славы

номинант
Прометей / Prometheus Awards, 1990 // Зал славы

номинант
Прометей / Prometheus Awards, 1991 // Зал славы

номинант
Премия Геффена / פרס גפן / Geffen Award, 2001 // Переводная книга НФ

номинант
Premi Ictineu, 2016 (VIII) // Роман, переведённый на каталанский (СССР)

Экранизации:

«Мы» / «Wir» 1981, Германия (ФРГ), реж: Войтех Ясны



Похожие произведения:

 

 


Мы
1952 г.
Мы
1967 г.
Мы
1973 г.
Сочинения /Werke. Том третий
1986 г.
Мы
1988 г.
Сочинения
1988 г.

1989 г.
Мы. О дивный новый мир
1989 г.
Антиутопии XX века
1989 г.
Запретная глава
1989 г.
Евгений Замятин. Избранные произведения
1989 г.
Избранное
1989 г.
Мы
1989 г.
Вечер в 2217 году
1990 г.
Е. И. Замятин. Избранные произведения. В двух томах. Том 2
1990 г.
Избранные произведения
1990 г.
Мы
1990 г.
Мы
1990 г.
Мы
1990 г.
Собачье сердце. Роковые яйца. Похождения Чичикова. Мы
1990 г.
Мы. О дивный новый мир. 1984
1991 г.
Мы
1996 г.
Уездное. Мы. Ювенильное море. Котлован
1997 г.
Бич божий
1997 г.
Избранные произведения
1997 г.
Мы
1998 г.
Живая мебель
1999 г.
Любимые лица России. Том 2. Век серебряный, переходящий в железный
1999 г.
Евгений Иванович Замятин. Новеллы
1999 г.
Советская проза 20-30-х годов. Том 2
2001 г.
Мы
2001 г.
Мы
2002 г.
Собрание сочинений. Том 2. Русь
2003 г.
Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 28. Евгений Замятин
2004 г.
Мы
2005 г.
Мы
2005 г.
Мы
2005 г.

2006 г.
О дивный новый мир
2006 г.
О дивный новый мир
2006 г.
Бич Божий: Романы, повести
2006 г.
Мы
2006 г.
Мы
2006 г.
Мы
2007 г.
Мы
2007 г.
Мы. Москва 2042
2007 г.
Мы
2008 г.
Мы
2008 г.
Мы
2009 г.
Мы
2009 г.
Мы
2009 г.
Мы. Повести. Рассказы
2009 г.
Мы. Рассказы
2009 г.
Мы
2010 г.
Мы
2010 г.
Мы. Текст и материалы к творческой истории романа
2011 г.
Мы
2011 г.
Мы
2011 г.
Полное собрание сочинений в одном томе
2011 г.
Мы
2012 г.
Мы
2013 г.
Мы
2013 г.
Мы
2013 г.
Евгений Замятин. Избранное
2014 г.
Собрание сочинений. Том 3
2014 г.
Мы
2014 г.
Мы
2014 г.
Русская антиутопия
2014 г.
Евгений Замятин. Малое собрание сочинений
2014 г.
Мы
2015 г.
Мы
2015 г.
Мы
2015 г.
Мы
2015 г.
Мечты сбываются
2015 г.
Мы
2015 г.
Мы
2016 г.
Бич Божий
2016 г.
Мы
2016 г.
МЫ
2017 г.
Мы
2017 г.
Мы. Котлован
2017 г.
Мы
2017 г.
Мы
2017 г.
Уездное. Мы. Бич Божий
2018 г.
Мы
2018 г.
Мы
2018 г.
Мы
2018 г.
Мы
2018 г.
Мы
2018 г.
Мы
2018 г.
Мы. Бич Божий
2018 г.
Котлован
2018 г.
Мы
2019 г.
Мы. Бич Божий
2020 г.
Мы. Повести и сказки
2020 г.
Мы. Повести. Рассказы
2020 г.
Советская фантастика 1920–1930-х годов в трех томах. Том 1
2020 г.
Мы
2020 г.
Мы: русская антиутопия
2020 г.
Мы
2020 г.
Мы
2020 г.
Мы
2020 г.
1984. Мы
2021 г.
Большое собрание романов, повестей, рассказов, сказок
2021 г.
Мы
2021 г.
Мы
2021 г.
Мы
2021 г.
Мы
2021 г.
Мы
2021 г.
Мы
2021 г.
Мы. 1984
2021 г.
Мы. 1984
2021 г.
Мы
2022 г.
Мы
2022 г.
Мы
2022 г.
Мы. Бич Божий
2022 г.
Мы
2022 г.
Мы. 1984
2022 г.
Мы
2022 г.
Мы
2023 г.
Мы
2023 г.
Мы
2024 г.
Превращение. Мы. Собачье сердце. Котлован. Скотный Двор
2024 г.
Мы
2024 г.

Периодика:

«Знание-сила» 2/88
1988 г.
«Знание-сила» 1988'3
1988 г.
«Знание-сила» 4/88
1988 г.

Аудиокниги:

Мы
2003 г.
Мы
2004 г.
Мы
2004 г.
Мы
2006 г.
Мы
2007 г.
Мы. Бич божий
2009 г.
Мы
2011 г.

Издания на иностранных языках:

We
1924 г.
(английский)
Me
1959 г.
(финский)
Ми
1969 г.
(сербский)
Noi della galassia
1982 г.
(итальянский)
Mi
1984 г.
(сербский)
We
1993 г.
(английский)
We
1999 г.
(английский)
We
2000 г.
(английский)
Meie
2006 г.
(эстонский)
Mi
2006 г.
(сербский)
We
2007 г.
(английский)
We
2007 г.
(английский)
Worlds Apart: An Anthology of Russian Fantasy and Science Fiction
2008 г.
(английский)
Ми
2010 г.
(сербский)
Sense of Wonder: A Century of Science Fiction
2011 г.
(английский)
Nosaltres
2015 г.
(каталанский)
Ми
2016 г.
(украинский)
Nous
2017 г.
(французский)
We
2017 г.
(английский)
Nioi
2018 г.
(итальянский)
We
2020 г.
(английский)
Noi
2021 г.
(итальянский)




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  55  ] +

Ссылка на сообщение ,

люди, которые позволяют себе сравнивать Мы с «1984», с «О дивный новый мир» или «451 градус по Фаренгейту» и как результат сравнения — высказывают, что «Мы» — «слабенький» показывают себя... ээээ... профанами, в каком-то смысле. «Мы» написан раньше их всех. Причем не на год и не на два, а на 20 и более лет. Для сравнения «1984» Оруэлла — в 1948м, «О дивный новый мир» — в 1934, «451 градус...» Брэдбери — в 1953 году. Почувствовали разницу?!

Теперь если посмотреть внимательнее на дату (1920) роман был написан через несколько лет после победы красных в революции — т.е. изображенное в романе самый что ни на есть прогноз возможного будущего. Я не читал «Утопию», но мне представляется что шаг автора к «Мы» гораздо более значим, нежели шаги Оруэлла, Хаксли и Бредбери от «Мы» к их антиутопиям. Я первой читал книгу Брэдбери и считал до некоторых пор шедевром, но после романа «Мы» понял, что Брэдбери всего лишь достойный ученик.

Итак, Замятин очень хорош. Однако, я представляю почему его книга настолько спорна, что одни ее искусственно принижают, игнорируют, другие (и я в том числе) — превозносят. Замятин смог показать мир Логики. Он это сумел сделать так, как только и можно показать мир логики (смотрите выше статистику языка — низкий словарный запас и пр. пр.). Мир логики он таков, мир формул математики. И глядя на героев Замятина видишь в них настоящие машины, живые компьютеры, — то что в раннесоветский, постреволюционный период мне кажется даже трудно было себе представить. Замятин не только представил, но и передал. С опережением в будущее. Таким образом, что идея его стала актуальной только через 15-20 лет, когда и стали появляться отклики в лице Брэдбери, Хаксли, Оруэлла.

Мне повезло с этой книгой еще и потому, что я ее слушал в аудиоварианте в исполнении замечательного артиста, поэтому она проникла в меня до последней капли. Книга глубока, книга многослойна, но главное ее достоинство — невероятная для 1920 года точность представления людей-машин, нечеловеческих людей, т.е. то, что для нас сейчас благодаря тысячам фант.произведений стало обыденностью. Глубина идей охватывает политический и социальный строй разных эпох до предполагаемого автором коммунизма, но в эту же вереницу вплетена христианская религия, в которой найдены те же черты тоталитаризма.

Конец книги... идеален.

Дело в том, что на протяжении всего романа машиночеловек D503 становится настоящим, чувствующим эмоциональным человеком, таким образом — в центре романа драматизм преобразования личности в иррациональную, т.е. нормальную для нас с вами. Но Замятин делает следующий шаг, чтобы показать весь ужас творящегося он одним росчерком пера, двумя абзацами превращает этого сформировавшегося живого человека обратно в машину, способную холодно, даже с некоторым удовольствием описывать, как пытают и убивают тех, кого он любил. Кстати, о победе революционеров в книге и речи нет, поскольку горожане успешно сопротивляются атакам людей из-за стены, т.е. можно даже предположить, что в Городе как было, так все и останется. Однако, роман и не пронизан безысходностью: героиня O с ребенком главного героя живут где-то снаружи, за Стеной и, наверное, счастливы.

В независимости от того, любите вы фантастику или нет, любите утопиии и антиутопии или нет, понравится вам книга или нет, прочитать ее стоит. Эта книга не для развлечения, а для того, чтобы немного расширить свой кругозор и понимание мира. Роман не уступает, а по мне так даже превосходит «Мастера и Маргариту»

Оценка: 10
– [  12  ] +

Ссылка на сообщение ,

«Мы» — это роман Евгения Замятина, написанный в 1920 году, который представляет собой антиутопию общества будущего. В этой книге Замятин описывает ужасное общество, в котором индивидуум подчиняется обществу и живёт в едином государстве и едином городе, называемом «Мы».

Одним из недостатков романа является стиль написания Замятина, который многим читателям может показаться непонятным и сложным. Язык автора часто запутан и неожиданно меняется, что может затруднить понимание сюжета.

Кроме того, Замятин не предоставляет достаточно деталей о том, как это общество стало таким, как оно есть, и не даёт достаточно информации о том, как оно функционирует. Это заставляет читателя чувствовать себя запутанным и не понимать что происходит в романе. Несмотря на то, что Замятин делает критику тоталитарных идеологий и подчинения индивидуума обществу, сюжет и персонажи остаются недостаточно развернутыми и недостаточно реалистичными.

В целом, «Мы» может быть интересной книгой для тех, кто интересуется антиутопической литературой, но её сложный стиль и недостаточно развернутый сюжет могут отталкивать читателей.

Оценка: 4
– [  18  ] +

Ссылка на сообщение ,

Что главное в антиутопии, так это выдать читателю много деталей. Если их нет, то рано или поздно начинаешь видеть в книжном мире свой собственный. Нельзя просто однократно заявить, что тут все плохо. Через сто страниц забудешь. Постепенно придет непонимание, почему там это считают адом, а тут ты из этого не вылазишь и в принципе неплохо себя чувствуешь. А дальше вообще интересно. Если у окружающих тебя в этом мире людей есть привычка сорить в общественных местах и плевать под ноги, то не исключено, что антиутопия, в которой при помощи большой палки добились банальной чистоты в быту, внезапно окажется получше окружающей действительности, если в реальности с мусором беда творится. Короче, с антиутопиями все непросто. Что общего у Хаксли и Замятина? Наверное то, что у обоих получилась абсурдная и сказочная антиутопия, в которую не верится. Не получается у меня мыслить вымышленный мир, как антиутопию, если он населен сытыми и умытыми гражданами. Оруэл — совершенно другое дело.

Вывод: антиутопия — скоропортящийся товар. То, что казалось жутью в 1920 году век спустя воспринимается вообще без никаких эмоций. Все стройно ходят строем. И что тут такого? Как может вызвать дискомфорт то, чем все занимаются уже веками? Или то, за что значительная часть современников готова голосовать обеими руками? Что в одну эпоху страх и ужас, то в другую — полезная социальная адаптация. Для мира, в котором окончательно изжили понятие свободы, главный герой чрезмерно на нем зациклен. Какую-то несвободу автор определенно точно имел в виду, но все дело в том, что заниматься преувеличениями тоже нужно с умом. Отсутствие свободы в своих хотелках в пределе вовсе не равно тоталитарному обществу.

Отдельно хочу заметить об авторской манере писать. Язык автора просто ужасен. Последним, что было прочитано мною в таком плохом качестве, был последний том «Дюны» Херберта. Но там была переводная книга и дискомфорт вызывала именно работа переводчика, а не автора.

Ни одному произведению с фантлаба еще не ставил такой низкой оценки. Не рекомендую.

Оценка: 4
– [  24  ] +

Ссылка на сообщение ,

Сила романа «Мы» заключена в заложенном фундаменте, на котором выросли остальные антиутопии мировой литературы. Да, когда знаком с «1984» и «451 по Фаренгейту», то при прочтении «Мы» начинаешь понимать, откуда растут ноги у продолжателей жанра. Особенно это касается Оруэлла, который, фактически (осознанно или нет?) повторил концовку замятинского романа. И бездушность персонажей антиутопии Брэдбери тоже родом из «Мы» (осознанно или нет?).

Слабость романа, несмотря на несколько действительно сильных и удачных моментов, в том, что он не добирает в плане «прописанности» мира. У Оруэлла очень масштабно описана государственная машина, у Брэдбери — люди. У Замятина по обоим пунктам явная недоработка. По ходу ознакомления с текстом, возникает много вопросов, ответы на которые ожидаешь услышать далее, но их нет. Потому, повисшие в воздухе, они нанизываются один на другой, в то время как главный герой пытается разобраться в себе и в своих отношениях с женщинами. Этот ком вопросов — диссонанс, дисбаланс романа.

В конце концов Д-503 — строитель Интеграла. Он — один из избранных Единого Государства. Он пишет дневник для жителей других планет и миров. Но он так и не удосужился описать тот мир, в котором живёт. Мне, жителю «другого мира», его, скажем прямо, бестолковые душевные страдания менее интересны, чем устройство города, общества, жизнь его современников. И это — главный диссонанс. Главный минус.

Как такового «страшного тоталитаризма» я так и не увидел. То есть, конечно, присутствуют многие элементы, составляющие антиутопическое общество. Но ничего особенного в нём нет. Ультраматериализм (где душа является болезнью) помноженный на декреты ортодоксальных коммунистов с их общими жёнами и прочими атрибутами да тотальный (по факту не такой уж и сильный) контроль со всеобщей уравняловкой. Собственно и этого достаточно. Но автор сделал акцент на других моментах, отчего тоталитаризм прошёл фоном, стороной.

Язык романа. С одной стороны — интересные, необычные, характерные «машинные» описания и эпитеты. С другой — это постоянные недомолвки, недосказанность, троеточия. Понятно, что герою (по замыслу автора) сложно излагать чувства в дневнике, но от такой манеры изложения быстро устаёшь, из-за чего повествование становится рваным, теряет стройность. Да, время написания романа — становление новой литературы с поиском новых форм и способов выражения. А по факту — слишком экспериментально.

Моё отношение к роману — нейтральное. Спасибо за первую антиутопию. Спасибо за созданный для других фундамент. На любителя.

Оценка: 6
– [  15  ] +

Ссылка на сообщение ,

Первая, основная, осевая антиутопия нашего времени, написанная до Брэдбери, Хаксли, Оруэлла и всех остальных более-менее известных. После прочтения всерьёз задумался о содержании термина «антиутопия». 1. Антиутопия – жанр художественной литературы, описывающий государственный или мировой уклад, в котором при изначальном стремлении к идеальному существованию для всех обитателей складываются негативные тенденции развития. 2. Антиутопия – изображение общественного строя или сообщества, представляющегося автору или критику нежелательным, отталкивающим или пугающим.

Вот так просто и крайне субъективно. («Незнайка в Солнечном городе» — тоже антиутопия для сторонников капитализма, при том весьма опасная, ибо бьёт по детям). И на фоне того, что этот мир на всех парах движется сразу ко всем описанным антиутопиям, возникает вопрос, а не считает ли кто-то на этой планете абсолютно всерьёз, что антиутопии являются единственно возможным и желаемым вариантом будущего? Кто тащит нас по мелкой тёрке за уши в неоднородно светлое антиутопическое будущее? Что хуже: мир без войны или мир без любви? А что лучше? Видимо, начиная с XX века, вечно идти по грани между утопией и антиутопией и не видеть этой грани — наша судьба. Грань постоянно смещается и есть серьёзные подозрения, что смещается она отнюдь не сама по себе.

Конечно, в самой идее гарантированного и спокойного существования для всех есть своя притягательная сила. «Мы» — это звучит не только гордо, но и надёжно-успокаивающе. Действительно, сколько можно бесконечно и совершенно впустую лить кровь, пот и слёзы на пути к правильно подсветлённому будущему? Вот только вопрос: кто будет устанавливать критерии, по которым будут судить тех, кто решил побузить? В этой книге бунтарей и несогласных с чем-либо превращают в горсть пепла именем Благодетеля. (И в этом чувствуется зародыш новояза для Оруэлла). А нельзя ли проще? Нельзя ли просто выселить бунтаря за пределы хрустального рая? Очевидно, нет. Подобная гуманность в животному, сидящему в человеке, неизбежно приведёт к победе зверя над человеком. И двухсотлетняя война, по итогам которой возникло единое государство, кажется хорошим оправданием замятинского рая.

Не требуется натяжек, чтобы считать роман гимном цифровизации. Оцифрованное сознание нумеров, тотальный учёт и божественная безошибочность существования — разве не об этом мечтают сегодняшние певцы цифры? «Математически безошибочное счастье» походя было отброшено ими (действительно, что за глупость?), а вот возможность жизни под стеклом, по часам, хождение в единообразной пронумерованной форме — это было с удовольствием принято как образ желаемого будущего, как modus operandi. За прошедшие 100 лет идея нумеризации мелкой жизни возмужала и окрепла, но коррупция для избранных, их неподотчётность и безнаказанное хищничество стоят твёрдо и цифре не подвластны. Мир сегодня чётко разделен на тех, для кого цифры, и тех, у кого цифры. В этом Замятин оказался оптимистом. Для руководящего подавляющего меньшинства, для хозяев «цифры» как идеи «Мы» — утопия. Для всех остальных — анти. «Интеграл» строить некому и главное — незачем. Идей, направляющих и цементирующих общество, больше нет и не будет. Будем «мы» — и будут «они». Обидно. Но надежда есть: без прожигания башки лазером для построения всеобщего и окончательного счастья, похоже, действительно не обойтись, а значит, шанс на откат к несчастью всегда останется.

Оценка: 9
– [  11  ] +

Ссылка на сообщение ,

Сразу скажу, что Замятин мне вообще показался ужасным писателем (за небольшими исключениями в виде отдельных малых произведений). Но этот роман чрезвычайно нудный, скучный и ... беспомощный. Западу нужна была антисоветчина — он её получил. Не то чтобы прямо заказ, но автор явно попал в «струю». Едва осилил эту писанину, и — что удивительно — даже чрезвычайная увлеченность автора сексуальностью ничуть не оживляет этот опус. Язык просто ужасен. Впрочем, возможно, в переводах это не так заметно. Не такая уж редкость — скажем, мало удобоваримый слог Лавкрафта, как известно, в переводах тоже стал производить на читателей куда как более благоприятное впечатление. Да и мир «Мы» не так уж в принципе плох. Действительно, человечество там достигло того, чего, весьма вероятно, вообще никогда не достигнет. Равенства, например. И этим гражданам того мира реально следовало бы дорожить. Впрочем, такой нудятины и тягомотины еще поискать.

Оценка: 5
– [  15  ] +

Ссылка на сообщение ,

«Мы» — это «первоисточник», из которого многие черпали свое вдохновение. Воздействие мощной прозы Замятина легко прослеживается и в «Дивном мире…» О.Хаксли, и в «1984» Дж.Оруэлла, и в «451° по Фаренгейту» Брэдбери, и в «трилогии Каммерера» братьев Стругацких…

Судьба романа удивительна. Написанный в 1920 году, он долгое время существовал только в рукописи, которую Замятин читал на литературных вечерах Ленинграда и Москвы. Первые книжные издания были переводами на английский (1924) и французский (1929). (Последнее, кстати, было сделано по инициативе Ильи Эренбурга). Наконец, в 1952 году в нью-йоркском «Издательстве им. Чехова» появляется полный русский текст «Мы», а еще спустя 36 лет книга печатается в России.

***

26-й век. Позади Двухсотлетняя война, в которой выжило только 20% человечества. Впереди эра Всеобщего счастья в городах за зелеными стеклянными стенами.

Еще Аристотель пришел к мысли, что счастье может быть величиной отрицательной –отсутствием страданий. А человек страдает, в первую очередь, от возможности выбора.

В Едином Государстве проблему решили раз и навсегда — всюду царит числовая гармония. Одинаковые номера каждое утро по звонку встают с кроватей, по звонку идут есть, совершая над каждым куском пятьдесят жевательных движений. По звонку выходят на прогулку, маршируя стройными шеренгами по четыре в ряд под звуки маршей Музыкального завода. Если хочешь с кем-то встречаться – выпиши на него розовый талон и не забудь получить разрешение на шторы, т.к. все стены квартир стеклянные.

Самое страшное наказание – отлучение от массы. Три номера, получившие безграничную свободу, не выдержали такой тяжести бытия и покончили жизнь самоубийством.

Мы – едины. И взаимозаменяемы. Что значит смерть нескольких человек, которых забыли вывести из-под двигателей Интеграла, по сравнению со счастьем всех разумных существ во вселенной. Ведь Интеграл – это корабль, который понесет свет гармонии стеклянного города другим цивилизациям.

***

Идеи романа оказались настолько заразительными, что человечество рьяно бросилось воплощать антиутопию Замятина в жизнь. Хождение строем по праздникам; выборы без выбора; охота на инакомыслящих; очереди в учреждениях Хранителей из желающих донести на соседей, близких, самих себя; аудиториумы для промывки мозгов…

А за ампутацию «фантазий» в 1949 году даже присудили Нобелевскую премию. Было проведено около 70 тысяч операций по лоботомии, прежде чем поняли, что внедрение в мозг – не лучший метод лечения депрессий и психических заболеваний.

Более того, любое отступление от написанного неизбежно вело к краху. Почему развалился СССР? Из-за возможности сравнения. В утопии Замятина оно исключено как факт. Полупрозрачная Стеклянная зеленая стена надежно отделяет города от остального мира.

Но за стеной, оказывается, остались отщепенцы, которые не хотят приобщаться ко всеобщей гармонии. Они обросли шерстью, стали похожи на обезьян, но выжили в неприветливом послевоенном мире, лелея мечту разрушить ненавистные города, вновь ввергнув мир в пучину хаоса…

***

Великий роман идей. Роман, написанный на прекрасном образном языке.

Под конец, записи главного героя – Д503, превращаются в такой мощный словесный поток, что затягивают любого, соприкоснувшегося с ним.

*

«Вот теперь я вижу на камне знакомые, огромные буквы: «Мефи» — и почему-то это так нужно, это простая, прочная нить, связывающая все. Я вижу грубое изображение — может быть, тоже на этом камне: крылатый юноша, прозрачное тело, и там, где должно быть сердце, — ослепительный, малиновотлеющий уголь. И опять: я понимаю этот уголь... или не то: чувствую его — так же, как, не слыша, чувствую каждое слово (она говорит сверху, с камня) — и чувствую, что все дышат вместе — и всем вместе куда-то лететь, как тогда птицы над Стеной...

Сзади, из густо дышащей чащи тел — громкий голос:

— Но это же безумие!

И кажется, я — да, думаю, что это был именно я, — вскочил на камень, и оттуда солнце, головы, на синем — зеленая зубчатая пила, и я кричу:

— Да, да, именно! И надо всем сойти с ума, необходимо всем сойти с ума — как можно скорее! Это необходимо — я знаю.

Рядом — I; ее улыбка, две темных черты — от краев рта вверх, углом; и во мне угол, и это мгновенно, легко, чуть больно, прекрасно...»

*

Разве можно устоять перед этим?

И уже нет никаких сомнений, что отщепенцы будут разгромлены и уничтожены. Что принципы числовой гармонии и великого Тейлора восторжествуют. Что Интеграл донесет идею всеобщего счастья до всех разумных уголков обозримой вселенной…

И слова: «Слава Благодетелю!» сами собой срываются с губ.

***

Вперед, к идеям Единого Государства, товарищи! История повторяется.

Оценка: 9
– [  13  ] +

Ссылка на сообщение ,

По моему читательскому мнению, все литературные произведения можно разделить на две части. Первая – те, которые морально стареют, подобно вину, которое со временем превращается в уксус. Вторая – те, которые со временем становятся всё более актуальными. Условно говоря, первых – 99 процентов, вторых – 1 процент. Так вот, роман «Мы» Замятина относится именно ко второй категории.

Замятину роман опубликовать на родине не удалось. Власти усмотрели в произведении скрытую критику существующего строя. В конце концов роман «Мы» был издан в Нью-Йорке на английском языке в 1925 году, а затем на чешском (1927) и французском (1929) языках. На русском языке полный текст романа «Мы» впервые был опубликован в 1952 году в американском издательстве имени Чехова (Нью-Йорк), в России – лишь в 1988 году.

В романе показаны события далекого будущего – примерно 32 века. Роман представляет собой 40 дневниковых записей главного героя – математика и инженера, одного из главных создателей космического корабля «ИНТЕГРАЛ». Из его записей мы узнаём, что в ХХ веке в мире началась Великая Двухсотлетняя Война. В итоге «выжило только 0,2 населения земного шара. Но зато – очищенное от тысячелетней грязи – каким сияющим стало лицо земли. И зато эти ноль целых и две десятых – вкусили блаженство в чертогах Единого Государства». Главным начальником Единого Государства (ЕГ) выступает герой по имени Благодетель. Главными институтами ЕГ являются Бюро Хранителей (полиция и спецслужбы) и Медицинское Бюро (которое следит за физическим здоровьем граждан и их умственно-психологическим состоянием).

Единое Государство современному человеку может показаться диктатурой, перед которой блекнут все революционные эксперименты. Однако, с точки зрения руководителей и обычных граждан Единого Государства, это высокоорганизованное общество со строгой дисциплиной и порядком. Здесь все живут подобно муравьям в муравейнике или пчёлам в улье. Как муравей не может жить вне муравейника, так и гражданин Единого Государства не может быть вне коллектива. Главным догматом каждого гражданина Единого Государства является:

«Я» – от дьявола, «Мы» – от Бога».

Отсюда и название романа – «Мы». ЕГ – образчик модели тоталитарного государства, в котором небольшая верхушка управляет послушным стадом, а каждый член этого стада чувствует себя счастливым, испытывая благодарность к своим начальникам. Единое Государство, с точки зрения его начальников, хотя и тоталитарно, но не жестоко. Более того, оно гуманно. Ибо главной свой целью ставит счастье всех граждан. Успешно удовлетворяются две базовые потребности гражданина – в еде и сексе. Все продукты питания производятся из нефти, а о хлебе граждане ЕГ читали только в древних книгах. Потребности сексуального характера удовлетворяются путем контролируемых государством контактов представителей разного пола, при этом контакты не должны приводить к образованию такого архаичного института, как семья, и к случайному появлению на свет детей. Отдельный мужчина не должен принадлежать отдельной женщине и наоборот. Они должны принадлежать социуму «мы». Равно как и дети, рождающиеся по разрешению властей, должны принадлежать Единому Государству. Удовлетворение базовых потребностей должно быть с избытком, а если с избытком, то и соответствующие желания исчезают или становятся малозначимыми. А разве это не есть счастье? Одна из героинь заключает: «Ведь желания – мучительны, не так ли? И ясно: счастье – когда нет уже никаких желаний, нет ни одного…»

У некоторых граждан, правда, кроме базовых потребностей, появляются ещё какие-то странные потребности и желания, отнюдь не физиологические. Чтобы не было лишних потребностей и желаний, надо человека «подредактировать», убрать у него лишнее, что мешает жить. Например, совесть, чувства, фантазия. В ЕГ есть Медицинское Бюро, которое помогает гражданам избавляться от рудиментов диких предков. Так, в ЕГ проводится Великая Операция по извлечению из мозга человека центра фантазии.

Главный герой романа, будучи математиком, прекрасно понимает, как надо максимизировать счастье. Он определяет счастье как дробь, в числителе которой блаженство, а в знаменателе – зависть. Чтобы максимизировать количество счастья в ЕГ, надо минимизировать зависть. А самый простой способ минимизации – сделать всех абсолютно одинаковыми, равными. Во всех смыслах – материальном, социальном и даже физиологическом. Медицинское Бюро работает над тем, чтобы все были одинаковы, используя для этого генетику, регулируя процесс деторождения.

Единое Государство функционирует безупречно. У древних людей, как они считали, тоже были свои государства. Но разве можно было говорить о них как государствах, если там периодически возникали кризисы, беспорядки, гражданские войны, революции? Это была пародия на государства! А ЕГ работает как безупречный механизм. Другим названием Единого Государства является «Машина». Работа Машины обеспечивается с помощью Часовой Скрижали – четкого графика жизни каждого члена ЕГ и всего муравейника в целом. Главный герой не устаёт удивляться дикости древних людей: они жили, как им заблагорассудится; государственная регламентация жизни была крайне примитивной.

Правда, признаёт главный герой, даже у совершенной Машины бывают мелкие сбои: «К счастью – только изредка. К счастью – это только мелкие аварии деталей: их легко ремонтировать, не останавливая вечного, великого хода всей Машины. И для того, чтобы выкинуть вон погнувшийся болт – у нас есть искусная, тяжкая рука Благодетеля, у нас есть опытный глаз Хранителей…» «Искусная, тяжкая рука Благодетеля» иногда нажимает кнопку Машины Благодетеля – специального технического средства казни. От казнённого остается лишь лужица дистиллированной воды. Утилизируют тех, кто сильно отличается от стандартов ЕГ.

Пока полной унификации членов ЕГ науке ещё добиться не удалось. Но сильных отклонений от «среднего арифметического» не допускается. В записях главного героя читаем: «Мы – счастливейшее среднее арифметическое...» Везде единообразие – все носят одну юнифу (униформу), все гладко бреют голову (что иногда затрудняет понять, кто это – мужчина или женщина). Условия жизни у всех членов муравейника также одинаковы. Так, все квартиры абсолютно одинаковы со своими стеклянными стенами и аскетическим набором мебели. Все члены муравейника ЕГ лишены своих имён, вместо этого им присваиваются числовые значения. Главный герой (который ведёт записи) имеет обозначение Д-503. Его основные подруги имеют коды: О-90 и I-330. В романе человек называется нумером. Гласная или согласная буква в начале нумера указывает на принадлежность к женскому или мужскому полу.

В Едином Государстве на невероятно высоком уровне находится развитие техники. Так, заканчивается создание космического корабля «ИНТЕГРАЛ», который должен отправиться в путешествие к самым дальним планетам. Для перемещения по территории ЕГ граждане пользуются летательными аппаратами («аэро»). У нумеров есть радиотелефоны. В школах детей учат роботы. Музыку пишут машины. Пища является продуктом перегонки нефти (каждому муравью выдается одинаковая норма в виде нескольких кубиков такой «пищи»). Техника позволяет контролировать людей. В частности, за гражданами ведётся наблюдение через скрытые микрофоны («мембраны»). Медицинское Бюро имеет в своём арсенале новейшие технологии диагностики и коррекции ментального состояния нумеров. Заметим, что все эти технические атрибуты «цивилизации» отсутствовали или были экзотикой в то время, когда Замятин писал роман. Тейлоризм, как признаёт главный герой, одна из немногих наук, которую Единое Государство заимствовало у диких предков. Но, кажется, древние люди не очень хорошо ценили эту науку: «...как они могли писать целые библиотеки о каком-нибудь там Канте – и едва замечать Тэйлора – этого пророка, сумевшего заглянуть на десять веков вперед». Но тут же главный герой говорит снисходительно, что Тейлор не использовал свою систему на полную мощность: «Да, этот Тэйлор был, несомненно, гениальнейшим из древних. Правда, он не додумался до того, чтобы распространить свой метод на всю жизнь, на каждый шаг, на круглые сутки – он не сумел проинтегрировать своей системы от часу до 24-х».

Главный герой воспевает математику и цифру в Едином Государстве: «Таблица умножения мудрее, абсолютнее древнего Бога: она никогда – понимаете: никогда – не ошибается. И нет счастливее цифр, живущих по стройным вечным законам таблицы умножения. Ни колебаний, ни заблуждений. Истина – одна, и истинный путь – один; и эта истина – дважды два, и этот истинный путь – четыре. И разве не абсурдом было бы, если бы эти счастливо, идеально перемноженные двойки – стали думать о какой-то свободе, т. е. ясно – об ошибке?» И то, что граждан Единого Государства уже давно лишили имён, заменив их числами, кажется главному герою правильным. Главный герой привык всё, что попадает в поле его зрения, подгонять под известные ему формулы, «оцифровывать». Когда он впервые встретился с подругой I-330, он поймал себя на мысли, что не может её «оцифровать»: «Но не знаю – в глазах или бровях – какой-то странный раздражающий икс, и я никак не могу его поймать, дать ему цифровое выражение». В полной мере способность цифрового восприятия окружающего мира возвращается к нему лишь после того, как он прошёл Великую Операцию, которая изъяла из него рудименты души. Д-503 опять становится полноценным членом муравейника, биороботом.

Власти Советской России запретили публикацию романа «Мы», усмотрев в нем карикатуру на большевистский режим. Кто-то в образе Благодетеля видел Ленина; через десяток лет многим стало казаться, что Благодетель – Сталин. Владимир Маяковский сразу уловил, что карикатурный образ Государственного Поэта R-13 – это он.

А вот Джордж Оруэлл в своей рецензии на роман «Мы» (1946) отмечал, что Замятин «вовсе и не думал избрать советский режим главной мишенью своей сатиры». Некоторые читатели и критики полагали, что в большей степени роман отражает реалии тогдашней Англии. Ведь Замятин немало времени провел в Туманном Альбионе, близко познакомился с жизнью английских рабочих (он приезжал в Англию на судоверфи как инженер от России, по заказу которой там строили суда). В 1917 году Евгений Замятин написал повесть «Островитяне» – об англичанах. В ней уже проглядывают некоторые контуры будущего романа «Мы». Герой повести викарий Дьюли сочиняет книгу «Завет принудительного спасения», ставшую прообразом Часовой Скрижали из романа «Мы». В повести англичане увидели себя и запретили её к изданию.

Через несколько лет, после того как первое издание романа вышло в США в 1925 году, Замятин заметил: «Американцы, несколько лет тому назад много писавшие о нью-йоркском издании моего романа, небезосновательно увидели в нем критику фордизма».

Одним словом, роман оказался универсальным. Каждое государство уже тогда, сто лет, назад могло усмотреть в романе что-то знакомое и неприятное для себя. А сам Евгений Замятин сказал о романе «Мы»: «Близорукие рецензенты увидели в этой вещи не больше, чем политический памфлет. Это, конечно, неверно: этот роман – сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства – все равно какого» (интервью французскому историку Жоржу Леферту в апреле 1932 года).

Ещё раз повторю: роман «Мы» относится к тому разряду художественных произведений, которые с годами приобретают всё большую актуальность. Многие современники Замятина относили этот роман к жанру карикатуры или гротеска, полагая, что бесконечно далёкое будущее у писателя служило лишь прикрытием отвратительного настоящего (советского, английского, американского или какого-либо ещё). Однако сейчас мне уж кажется, что роман более универсален, его можно назвать аллегорией, притчей, иносказанием. О чём? О деградации человека и человечества. Вот только вопрос: оценят ли это произведение следующие поколения? Или они, подобно главному герою романа Д-503, будут снисходительно и высокомерно полагать, что роман «Мы» – плод диких людей древних времён?

Оценка: нет
– [  16  ] +

Ссылка на сообщение ,

Несмотря на частое сравнение романа с «Дивным новым миром» и «1984», я долго не решался его прочесть. Понятно, что «Мы» сравнивался с вышеупомянутыми исключительно по жанровому признаку, тем не менее его тоже относят к классике антиутопии.

Стиль повествования в виде дневника поначалу воспринимался немного тяжеловато, но к этому быстро привыкаешь. Мир, описанный автором слишком утрирован и это отнюдь не вызывает интереса при прочтении. Да, есть много умных (иногда слишком заумных) мыслей, на которые стоит обратить внимание, но на фоне общей мрачности и безысходности на них трудно сосредоточиться.

К сожалению, для себя я не нашёл ничего выдающегося ни в сюжете, ни в главном герое, ни в описанном мире, ни в психологии действующих лиц и откровенно недоумеваю: за что роман возвели в классику литературы.

Итог: тщетность борьбы с системой — главный посыл романа.

Оценка: 5
– [  17  ] +

Ссылка на сообщение ,

Недавно прочитала книгу Замятина «Мы». Если честно, то я не могу сказать, что мне она понравилась.

Из романа Замятина растут ноги многих известных произведений («451 градус по Фарингейту»), но здесь все пока ещё очень сыро.

Сюжет романа крутиться вокруг строителя Интеграла Д-503 живущего в злом-презлом тоталитарном государстве, который встречает I-330 и начинает делать все что она хочет. Но давайте по порядку.

I-330 — революционерка и хищница.

В начале книги проводит вербовку потанцеально полезных граждан для привлечения к революционной деятельности (читай попользоваться ими и выбросить). Видимо давно приметила первого строителя Интеграла Д-503, но ждала пока основные работы завершатся. Её отношения с Д-503 у меня язык не повернется назвать любовью, я бы охарактеризовала их как «К ноге Тузик! К ноге, кому говорят». Ближе к концу книги, Д при встрече с I падает на колени, ползет вперед и обнимает её ноги. Как-то на нормальные человеческие отношения не очень похоже, неправда ли?

Если честно, то Д и на человека не очень похож. Скажем, так до «обращения на путь истинный» он был «двумерным изображением», а после стал зверем. Человеком он НИКОГДА НЕ БЫЛ! Взять хотя бы сцену где его друг выносит ранненую I. Вместо того, чтобы сказать спасибо Д бьёт R и отбирает I.

Вообщем сказать, что-то положительное об I трудно, ей плевать на всех лишь бы её любимая революция не угасала. Она НИЧЕМ не лучше Единого Государства.

Д-503. Как я сказала раньше до изменения он был деталью машины Единого Государства, а после животным (но только в присутствии I). Когда его ненаглядная гуляла по своим делам, Д превращался в марионетку у которой обрезали все веревочки (лучше всего это показано в конце, после «прощания» I с Д. После этого Д сидит в своей комнате и ждёт неизвестно чего). Больше о нем и сказать нечего.

О-90. Единственный образ в книги которому можно симпатизировать. Описывается Д как ребенок (с кладовка на руке, как у ребёнка, маленький рост). Любит Д-503. Поняв, что теряет своего любимого умаляет дать ей ребенка. Д соглашается (да неужели! Не уж то у тебя нашлось время на О. Я поражена твоей заботой! А нет, не поражена. Ты же сделал это с горя: твоя I вручила тебе розовый талон и велела опустить шторы, чтобы все подумали что она у тебя. А тут вдруг О на пороге).

О — это образ глупенькой, но очень доброй и любящей женщины, матери. Д-503 так и не понял, кого он потерял.

Мир.

Для начала ответьте мне на вопрос: почему для «имен» нумеров используется два алфавита (I, R и О, Д, Ю) ?

Мир описание очень слабо. Есть результаты, но нет предпосылок, почему он стал таким. Плохо.

Замятин вводит в сюжет Библейские мотивы. Ок. Алкоголь в качестве яблочка с дерева добра и зла + I в роли змеюки-искусителя. Браво маэстро!

В общем если вы не читали эту книгу, то лучше не тратьте на нее время. Право, она того не стоит.

Спасибо, что прочитали мой отзыв.

Оценка: 3
– [  6  ] +

Ссылка на сообщение ,

Ну что же, официально признаю это лучшим произведением художественной литературы, прочитанным мною в этом 2022 году. Настоящая классика, для которой осознать все слои, и даже жанровую принадлежность определить — та ещё задача.

То, что роман по сути является первой явной антиутопией — это понятно и само по себе уже делает его великим. С каждым десятилетием и сто лет спустя заложенные идеи всё больше удивляют своей вневременностью. Но, кроме этого, в глаза постоянно бросается и языковое великолепие, делающее процесс чтения непростым и увлекательным занятием.

Роман обладает интересной структурой применения стилистики, эволюцией стиля:

- начало романа, когда главный герой — часть многомилионного «мы», — т. н. «геометрически-проволочный» стиль (определение филолога М. Л. Гаспарова): выверенные, точные фразы, обилие научных терминов в самых неожиданных конструкциях, намеренное упрощение и осмысление любого вопроса, которое нами принято считать неоднозначным, непоколебимая уверенность в декларируемых мыслях;

- с самого начала вкрапления, а с середины, когда герой осознал своё «я», доминирование — метафорический, восходящий к творчеству символистов (я вообще постоянно вспоминал поэтов Серебряного века), полный иносказания язык, рисующий и описания, и события образами, часто довольно размытыми, но при этом всегда очень яркими красками. И эти метафоры, эта образность — чуть ли не в каждом предложении. В определённые моменты ты читаешь книгу как стихотворение, которое надо раскодировать, осмыслить, разложить на слои с помощью собственного художественного восприятия;

- самый финал романа — герой снова вливается в «мы» — возвращение к «геометрическому» языку, в котором теперь нет места тому символистскому, что было всегда частью, душой героя, над которой победу одержал холодный разум.

Другая жанровая особенность романа — его дневниковая форма и множество фрагментов, посвящённых написанию текста, — приводит к мысли о том, что в обнаружении в Д-503 души, помимо очевидной причины влюблённости, немалую роль также сыграло именно взятое им на себя обязательство писать дневник для прославления своего дела — строительства Интеграла. Ведь это есть попытка стать писателем, что ведёт к поиску творческой индивидуальности, будь то осознанно или непреднамеренно.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Трагичная концовка всё-таки оставляет надежду: у Д-503 остался ребёнок, которого О вырастит за стеной, на свободе, избавленным от оков счастья Единого Государства.

Оценка: 10
– [  4  ] +

Ссылка на сообщение ,

Автор так старательно возводил Зелёную Стену между содержимым этого опуса и всяким быдлом вроде меня... Что же, несмотря на многочисленные ружья Бондарчука, не менее многочисленные рояли в кустах, абсолютную некомпетентность Замятина в (анти-)христианстве и множество других нюансов, у него это прекрасно получилось — и это самое главное.

Оценка: 4
– [  4  ] +

Ссылка на сообщение ,

Одна из первых, если не первая, антиутопия в классическом смысле. Авангардный, конструктивистский, если так можно выразиться, роман. Упрощённый, лаконичный язык. С момента написания прошло уже более ста лет, однако эту книгу продолжают читать, цитировать, критиковать и возводить в абсолют.

Замятин, сам инженер, человек привыкший оперировать точными величинами и определениями, рисует точное, упорядоченное «математическое» общество. В неначавшейся ещё на момент написания книги войне физиков и лириков лирики понесли сокрушительное поражение и ушли в подполье. Остались люди-единицы, люди-функции. Государство — чётко функционирующий механизм, чьи детали идеально пригнаны друг к другу. Всё регламентировано и идеально настроено. Светлый, во всех смыслах, мир будущего — из стекла и бетона.

Настолько ли эти утопия «анти»? Для кого как. Коммунистическая доктрина старалась отринуть частное, интегрировав его в общественное. Уничтожить «я» ради «мы». В романе Замятина показано именно это. Мы.

Оценка: 10
– [  2  ] +

Ссылка на сообщение ,

На первый-второй рассчитайсь!

Книга из числа тех, которые вовсе не обязательно перечитывать. Во всяком случае для меня ситуация складывалась именно так. И если при относительно недавнем прослушивании радиоспектакля, поставленного по этому роману, я выставил высокую оценку (8 по пятибалльной), то здесь выше троечки рука не поднимается. И скорее всего вот эта разница в целый балл выставлена была вовсе не книге, а именно спектаклю, т. е. режиссёрам и постановщикам, а также актёрам, музыкантам и всему прочему театральному люду, в постановке участвующему. Потому что сама книга для меня была чрезвычайно скучной (читай — неинтересной) и отчасти абсурдистской — взяли крайность и довели её до крайности. В результате получилась голая схема. Чистый Интеграл!

Причём не совсем понятно, за что именно топит сам автор. За свободу, равенство, братство? Однако едва ли не первое, что показал нам Замятин, описывая картину бунта, это совокупление всех со всеми. Это, что ли, является высшим воплощением идеалов свободы? Просто первобытный животный коммунизм.

И получается, что сверхорганизованное государство — зер шлехт, но и полная свобода — не слишком-то зер гут…

Конечно, тотальная государственность не самое приятное дело, но пока что человечество никакой другой жизнеспособной и устойчивой формы существования, кроме государства, не придумало. И можно ломать копья над формулировками понятия «государство» (а заодно и «право», ибо одно без другого не может существовать), однако сама суть понятия не изменится — государство всегда механизм для регулирования общественных и межгосударственно-международных отношений. И потому закон, власть, полиция, армия, тюрьмы и всё прочее будут живы, пока живо государство. Ограничение и при необходимости принуждение — и никуда от этого не денешься.

Прочитано/перечитано специально для клуба любителей чтения г. Валдай КЛюЧ.

Оценка: 8
– [  3  ] +

Ссылка на сообщение ,

Роман Замятина «Мы» стоит, наверное, рассмотреть в двух ипостасях: как культурное явление и как явление идеологическое. Общепринято ещё со времен Оруэлла, открывшего роман для читателя, считать его эталонной модернистской антиутопией, изобретательно показывающей, до какого маразма может дойти общество победившего ленинизма в далёком будущем: работа и отдых по часам, секс по талонам (каждый , независимо от пола, может переспать с каждым по своему выбору) , еда у всех одинаковая, люди единогласно славят великого «гаранта конституции» и строят звездолёт для распространения идей коммунизма в космосе… Главного героя — винтика в системе , который и строит звездолёт, вербуют подпольщики с помощью подсадной утки, которая заманивает его в медовую ловушку — целый тайный мир любви и древних артефактов, показывает природу за стенами великого города (оказывается там дикий лес с чуть ли не кроманьенцами, уцелевшими после глобальной мировой войны) и подбивает на диверсию против режима… На этой высокой ноте Замятину бы и закончить, но как бы не так. Автор зачем-то комкает своё произведение, как лист бумаги… Герой осознаёт, что его используют, завербовав с помощью ещё не изжитого чувства — любви и просто сдаёт революционерку местному КГБ (сотрудник КГБ внезапно сам оказывается участником заговора!), после чего наблюдает в сумятице революции (неудачной) последствия воцарившегося хаоса и подвергается в итоге «на всякий случай» операции удаления центра фантазии в мозгу. Пытка любимой перед казнью теперь для него просто шоу, ни слезинки не проронил . Во славу государства. Тем более, что в тексте прямо указано, что у девушки был ещё один мужчина на стороне, как и у главного героя была забеременевшая от него партнерша. Именно это и стало последней каплей, после чего ревнивый герой настучал в КГБ. Возникает вопрос — а антиутопия ли это вообще? В каком конкретно месте автор высказывает свою позицию, на чьей он собственно стороне? Где же , как у Оруэлла в «1984», трактат Гольдштейна? Где авторское послесловие,как в аналогичной «гитлеровской» антиутопии «Стальная Мечта» Спинреда? Попробуйте издать , например, «Стальную мечту» без послесловия — визит товарища майора гарантирован! Сам-то Замятин-участник революционных событий был на стороне Ленина и сделал все, чтобы построить именно такое государство, которое описано в романе. Да и простой голодающий гражданин-потенциальный читатель времён военного коммунизма (да и житель глубинки начала 21 века) вряд ли отказался пожить в мире с сексом по талончикам с практически любой женщиной, квартирой, бесплатной едой, медициной, отдыхом. Для людей ТОГО времени мир романа как раз и был утопией. То, что автор страдает раздвоением личности я не принимаю как довод, больше похоже, что смысл текста : создать лубок для революционеров будущего, чтобы показать, как коварная и многоликая женская сущность первой даёт слабинку и сбивает русского космиста с праведного пути, мешает ему с жаром фанатика Циолковского изнасиловать-интегрировать Вселенную в вечный коммунистический концлагерь , развращает сигаретами, вином, чувственным эротизмом и сексом по любви, даже перспективой незапланированного алгоритмами государства отцовства… Все женщины вокруг буквально сбивают работника космической промышленности с истинного пути безропотного служения обществу людей-гвоздей, что кстати наводит на размышления об ориентации главного героя, который в итоге выбрал любовь к футуристическому местному Благодетелю-«Ленину» . Сбежал от ответственности и радостей личной свободы, поменял секс с женщинами на секс с государством и его руководителями… То одной видишь ли секса с ним захочется на закате лет без талончика, то другой ребёнка, то третьей любви с эротикой. Запутавшись в женщинах герой сбегает ото всех одновременно .Спекуляция на теме поруганной любви отвратительна, ведь получается , что с точки зрения логики романа герой прав, когда сдаёт подпольщицу КГБ. Он готов мириться с падением государства, но не с предательством девушки и внезапно перебегает в обратную сторону. Кстати по сюжету выходит, что герой согласился на операцию по удалению фантазии до её массового внедрения и добровольно — ведь ее назначили всем ДО начала революции и теракта на космическом корабле, а провал революции означает принудиловку в этом плане для всего общества. Бегство от предательства любимой через убийство — ей и лоботомию — себе? Мои аплодисменты…Случайный туалетный философ (беседа ведётся буквально в кабинке, где герой пережидает крах революции) в финальном диалоге в стиле Олафа Стэплдона размышляет о Вселенной и резюмирует : по сравнению с целями «русского космизма»вся эта суета с любовью и дамами просто пустое. Впереди выход аж в математическую вселенную «конечного ансамбля» Макса Тегмарка, за пределы нашего физического космоса. Моральная позиция героя энтузиазма не вызывает — он только недавно фактически попытался убить любимую женщину, и тут же переключился на тайны вселенной. Никакой рефлексии, никаких угрызений совести…Не знаю, как там Оруэлл с его восхищенными отзывами, но как по мне, то это произведение либо спекуляция на чувствах ради большей лояльности советских товарищей к государству, либо гневливая истерика мужика-обиженки по поводу мадам, использовавшей его ради высших целей свержения антинародного режима (или и то и то одновременно). Ставлю 1 балл и отправляю на пыльную полку , к остальным бесам-ленинистам. Единственное достоинство текста — его необычный язык и общая порывистая и искренняя, наэлектризованная сексом и фрейдистским символизмом (космический корабль как фаллос, разумеется) стилистика, заставляющий вспомнить самые авангардные течения в поэзии того времени. За него 1 балл и добавляю — многим нашим современным фантастам до такого уровня мастерства и лаптем не докинуть, но опять же это не перевешивает вышеуказанные недостатки. С научной точки зрения роман хорош, придраться практически не к чему, писал все же инженер. Для историков жанра стоит обратить внимание на описание вполне себе правдоподобного космического корабля с реактивным двигателем (это 1920й год, на минуточку).… Читать рекомендую, это самый виртуозный и литературный роман русской фантастики за пару столетий , но читать эту фрейдистскую притчу о сексе с государством нужно обязательно в параллели с «1984» Оруэлла, используя последний как прививку-антидот.

Оценка: 1


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх