Олег ДИВОВ запустил цикл, где о событиях рассказывается от имени женщины Деллы ван ден Берг, прекрасной помощницы инквизитора Августа-Александера Пола Николаса (и еще несколько имен) Маккинби:
— Институт независимого следствия — иначе говоря, инквизиции, — появился как средство для одновременного противодействия «мафии адвокатов» и борьбы с коррупцией в полиции. Любой человек или инородец, гражданин или нет, мог прийти к лицензированному инквизитору и заказать расследование по интересующему его вопросу. Инквизиторы могли пользоваться материалами полиции и ее техническими мощностями, могли обходиться своими силами. В сущности, инквизитор был сам себе криминальная полиция. В отличие от частного детектива, инквизитор был абсолютно легальным игроком на правовом поле, целиком вписанным в систему следствия и судопроизводства.
Действие происходит в далеком будущем на ряде планет, на которых обитают четыре гуманоидные расы с преобладанием и лидерством человеческой. Это что-то среднее между космической оперой, женским романом и детективом. Идет расследование серии убийств, на первый взгляд, не связанных друг с другом.
Взаимоотношения Деллы и Августа напоминают взаимоотношения Арчи Гудвина и Ниро Вульфа. Более того, орхидеи Вульфа Августу заменяет его коллекция моделей автомобилей, с которой он возится так же, как Ниро со своими цветами. Даже полицейский инспектор Крюгер похож на стаутовского Кремера с его отношением к частным конкурентам.
А еще более эти двое героев ДИВОВА похожи на Алекса Бенедикта и его активную помощницу Чейз Колпат, которых неизменно кто-то пытается убить, из цикла про авантюрные археологические расследования меж звезд Джека МАКДЕВИТА, опиравшегося на СТАУТА. От лица этой Чейз – бывшей сотрудницы разведки, правда, планетарной, — и идет повествование в цикле, начиная со второй книги — «Искатель». На русский книга переведена в 2014-м, но у себя на родине вышла почти на 10 лет раньше.
В обозреваемом цикле предполагается несколько романов, и первый, точнее, половина первого (вторая часть вышла позже) – это всего лишь экспозиция. Возможно, поэтому в нем недостает фирменной дивовской блистательности и брутальности.
Несколько раздражает, когда Делла, окончившая факультет разведки военной академии, занимающаяся сложными расследованиями, чуть ли не треть книги тупит при встрече с братом убитого близнеца, не делая выводов из несоответствий в его поведении, в то время как читатель, знающий «Тайну двух океанов» и иже с ними, уже все понял.
108 минут Юрия ГАГАРИНА уже не вырубишь топором. Даже если будешь размахивать рассекреченными спустя десятилетия документами, что этих минут было на самом деле 106. Про новый хронометраж я вычитал в примечаниях Антона ПЕРВУШИНА к основному тексту. Автор и сам не решился покуситься на святое, ставшее легендой, поэтому и отодвинул оное во вторую производную текста.
А я люблю читать примечания. Книгу поэтому читал медленно. Надолго застрял, например, на первой станице предисловия. Потому что наткнулся на выражение Yuri’s Night, которую празднуют в ночь с 11 на 12 апреля. Когда в 9-07 утра по московскому времени взлетел Юрий ГАГАРИН, в Вашингтоне было 2 часа ночи. В 10-02 по Москве диктор Юрий ЛЕВИТАН торжественно (а по-другому он и не умел) зачитал сообщение о первом полете человека в космос.
Юрьеву ночь начали отмечать в США с 2001 года – в честь 40-й годовщины. В 2004-м ее уже праздновали в 34 странах. В нынешнем коронавирусном году она впервые прошла онлайн: их пятичасовой ролик я посмотрел более, чем наполовину: эти зарубежные ребята действительно энтузиасты.
Одна из вещей, которая зацепила меня в книге Антона ПЕРВУШИНА – события, связанные с Международной аэронавтической федерацией (FAI). Через три месяца после полета -18 июля – в Париже FAI должна была зафиксировать мировые рекорды Юрия ГАГАРИНА: продолжительности полета – 108 минут (так и зафиксировали!), высоты полета – 327,7 км (такая высота получилась случайно из-за неисправности оборудования, по плану была меньшая) и максимального груза, поднятого на космическую высоту – 4 725 кг.
Проблема была в том, что по правилам федерации рекорд мог официально быть зарегистрирован только если пилот приземлялся в кабине своего летательного аппарата. Советская делегация утверждала, что именно так и произошло. Хотя, как известно, ГАГАРИН катапультировался и приземлился отдельно от спускаемого аппарата.
Около пяти часов на заседании FAI спорили: как именно произошло приземление? Россияне стояли на своем: ГАГАРИН был в кабине корабля (как сказано в сообщении ТАСС, «советский корабль «Восток» совершил благополучную посадку в заданном районе Советского Союза»). Автор пишет в книге, что СССР несколько лет твердо держался этой версии, тем более, что спускаемый модуль видели считанные единицы советских граждан, не работающих в космической программе. Но если в федерации пять часов сопротивлялись словам единственных свидетелей посадки, то, надо полагать, у них были какие-то основания. Похоже, что они основывались на советской же печати. 14 апреля 1961 года в «Комсомольской правде», например, был опубликован репортаж Давида НОВОПЛЯНСКОГО «Приземление», написанный по свидетельства очевидцев посадки:
– Наша бригада с утра находилась в поле, – говорит тракторист Иван Руденко. – Погода стояла теплая, солнечная. Работали мы вшестером недалеко от полевого стана. Все хорошо видели приземление космического корабля. Космонавт опустился на парашюте недалеко от нас. Он управлял парашютом, подтягивая то одни стропы, то другие. Ближе всех к нему оказалась колхозница первой бригады, учетчица Анна Ивановна с девочкой. Мы побежали навстречу. Перед нами был очень спокойный и невредимый человек, стройный, одетый в красный комбинезон, белый летный шлем.
Репортаж «Комсомолки» Антон ПЕРВУШИН, правда, упоминает не здесь, а в другой своей книге — «Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь» (в поисках в интернете информации о решении FAI обнаружил и прочитал в ней только главу, этим рекордам посвященную). И как мне кажется (простите, Антон), в обеих книгах есть неточность. В них говорится, что Международная аэронавтическая федерация зафиксировала кроме трех вышеназванных еще и два рекорда радиосвязи ("осуществление впервые в мире двусторонней радиосвязи Земля-космос, космос-Земля в диапазонах KB и УКВ").
Однако в книге спортивного комиссара Ивана БОРИСЕНКО "На космических стартах и финишах" и его же статье "Мировые рекорды Юрия Гагарина" в №7 журнала "Радио" за 1961 год, которыми, в частности, пользовался автор, однозначно говорится, что FAI зарегистрировала лишь три рекорда, а два радийных – являются всесоюзными. И хотя, по сути, они осуществлены впервые в мире, но все же не авиационные – то есть не по профилю FAI. Неплохо бы проверить для следующего издания книги.
Для регистрации рекордов были задействованы два спортивных комиссара. Один из них – Владимир ПЛАКСИН, как пишет автор, потребовал от Юрия ГАГАРИНА предъявить удостоверение на старте, второму – Ивану БОРИСЕНКО, по его собственным «воспоминаниям», первый космонавт предъявил документы для удостоверения, что он это он, на финише. Есть, правда, разночтения, где последнее произошло — в поле, куда первый космонавт приземлился, или в городе Энгельсе, куда его привезли позже. По регламенту FAI комиссар должен был лично присутствовать при посадке, но…
Впрочем, указанные мною тонкости занимают в книге одну тысячную часть – просто ситуация с рекордами меня заинтересовала, и я начал поиск. На сайте Национального музея воздухоплавания и астронавтики в Вашингтоне, который является авторитетным исследовательским центром в области истории авиации и космических полетов, размещен текст о том, что ежегодно в апреле в этот центр неизменно обращаются с вопросом: а на каком основании FAI зарегистрировала рекорд Юрия ГАГАРИНА, если позже стало известно, что он не соответствует правилам? И там неизменно отвечают так (эта цитата не из книги ПЕРВУШИНА):
— Да, ГАГАРИН не следовал правилам, установленным FAI до его полета. Однако, как и в любой спортивной организации, FAI оставляет за собой право пересмотреть и переосмыслить свои правила в свете новых знаний и обстоятельств. Юрий ГАГАРИН остается неоспоримо первым человеком в космосе и понятие о том, что первые космонавты должны были приземлиться внутри их космического корабля — это увядший артефакт перехода от авиации к космическому полету.
Книга «108 минут...» имеет полтысячи страниц, и ее автору, естественно, пришлось оставить за бортом многие детали. В основном те, о которых нередко писали другие. Но мне, неофиту, эти детали – увы — неизвестны или забылись за давностью лет: о космонавтике последний раз читал на заре туманной юности. Поэтому с интересом разглядывал даже то, что автор явно считал банальностью. Так меня заинтересовал, например, не едва упомянутый развязавшийся шнурок ГАГАРИНА во время шествия по красной дорожке к генсеку, а примечание в конце книги, что это была «офицерская подтяжка для носка». А я и не знал об их существовании и с любопытством погуглил. Погряз даже в дискуссию на форуме, что лучше было для армии: портянки или носки, вспомнив свои партизанские дни на сборах со сбивавшимися портянками под кирзачами.
Так что не уверен, что я целевой читатель этой книги, но мне кажется в моем отношении цель научно-популярной литературы как таковой – заинтересовать описываемой темой – была осуществлена по максимуму.
Ну и да: чтобы за деревьями не забыть о лесе. Есть такой замечательный мультфильм Федора ХИТРУКА «Икар и мудрецы» о чудаке, который пытается придумать приспособление для того, чтобы летать. Но каждый раз обрушивается вниз. И наблюдающие за этим мудрецы указывают на него как на пример того, что заниматься надо тем, что возможно: Quod licet Jovi, non licet bovi. Но однажды он взлетел.
Книга ПЕРВУШИНА – это гимн инженерам, которые через все препятствия и невозможности сумели преодолеть земное тяготение и выйти в космос. Не ГАГАРИН, а они, занимавшиеся обычно узким конкретным делом – это сопло или другое, оторвавшийся клапан, поиски нужного топлива, выбор места взлета – являются действительными героями книги. Показательно, что импульс основоположникам – ЦАНДЛЕРУ с ГИРД и ОБЕРТУ с «Обществом межпланетных сообщений» дал роман Жюля ВЕРНА «Из пушки на Луну». На это, во всяком случае, намекает Антон ПЕРВУШИН.
Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот
Генри Лайон ОЛДИ. Циклоп. Книга первая: Чудовища были добры ко мне
СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2012 год.- 384 стр.
Генри Лайон ОЛДИ. Циклоп. Книга вторая: Король камней
СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2013 год. — 384 стр.
Дилогия Дмитрия ГРОМОВА и Олега ЛАДЫЖЕНСКОГО «Циклоп» посвящена Роберту Говарду, создателю Конана и мира Хайборийской Эры, с магами, королями, чудовищами и искателями приключений.
Впрочем, сначала (в 2007 году) был атмосферный, в духе меча и магии, рассказ «Сын черной вдовы» с подзаголовком «Tribute to Robert E. Howard» (tribute – дань памяти) – о мальчике, родителей которого убили, а его самого заточили в темное подземелье, где к нему, полуголодному, приходила гигантская паучиха и кормила его своим «млечным соком», а потом в пещере появился дерзкий авантюрист Вульм с единственным желанием разграбить местную сокровищницу, который попутно освобождает мальчика и связанного в соседней пещере с зашитым ртом мага Симона Остихароса.
В продолжение цикла в 2010-м появился еще один рассказ — «Принц тварей», где выбравшийся из подземелья мальчик Краш идет по следу похищенного Вульмом камня «Око Митры», и в одной из попутных деревень его привечают, а потом, ночью, размякшего, связанного преподносят вместе с другим таким же пацаном на ужин драконам – для этого здесь и оказывают гостеприимство всем инородцам, бродягам, сиротам, дабы не отдавать чудищам своих. Но драконы почуяли близкий им родной запах паучихи и освободили мальчика. «Убейте их всех!» — потребовал он от чудовищ – ситуация, аналогичная той, что случилась с Грэйс Маргарет Маллиган в маленьком городке Догвилль.
Когда эти два рассказа, переработанные, стали основой романа «Циклоп» (а Циклоп – это и есть тот бывший мальчик Краш), тема чудовищности поведения людей, легко подверженных ксенофобии и готовых уничтожать иных, не похожих на них, стала одной из основных в романе. Сам Циклоп не раз говорит, что в отличие от людей, «чудовища были добры ко мне».
Каждый из десятка героев дилогии имеет отличный от других характер, логику поступков и свою непростую историю жизни. Каждый является полноценной и нестандартной личностью, которую трудно охарактеризовать одной краской – белой или черной. Даже отравивший своего отца-короля и новый король Ринальдо оказывается не так прост, как его поначалу воспринимает придворный маг Держидерево, рассчитывающий на преференции:
— Не стоит извинений, — махнул рукой Ринальдо. – Нам известно, что значит слово «эмпирически». Также нам известно значение слов «вариации», «метаморфический» или, к примеру, «чванливый засранец». Продолжай, мы слушаем.
Каждый персонаж, пытающийся контролировать и манипулировать окружающим, неизбежно сталкивается с действиями другого, столь же активного, а нередко и столь же самоуверенного в своих решениях.
Одно из базовых фантастических допущений романа — янтарный грот, в котором желающие и допущенные могут получить определенную необыкновенную способность, но только взамен на какое-нибудь увечье – бесплатных пирожных не бывает. Количество таких талантливых «изменников» заметно растет, и остальным, неизмененным, уже становится трудно найти высокооплачиваемую работу, что начинает вызывать в народе раздражение, закончившееся бойней. Перемены всегда болезненны.
Авторы к этой идее – неизбежной платы — подходят в романе еще не раз и с разных сторон: даже могущественные маги взрастили свои возможности не безвозмездно, что-то обязательно теряя. Молодые герои (Краш, Танни) теряют родителей, приобретая горечь утраты и жизненный опыт. Короли в этом государстве убивают своих отцов – таково их проклятие, если один из них нарушит его, на страну посыпятся несчастья и болезни.
Хаос и порядок, неизменность и развитие – две стороны одной медали. Иногда хочется, конечно, чтобы «счастье было для всех даром и пусть никто не уйдет обиженный». Но Рэдрик Шухарт у СТРУГАЦКИХ к этой мысли пришел полностью опустошенный, сломанный, отдав в жертву юношу-партнера: события его перемололи.
ОЛДИ в «Циклопе» дают эпилог «500 лет спустя»: все было не зря, мир будет лучше – люди станут чудовищами, но эти чудовища останутся людьми. По-прежнему будут влюбленности, будут обиды, все также молодость будет безрассудной, а старость косной. Это как цветные картины Андрея Рублева в конце черно-белого жестокого и кровавого фильма ТАРКОВСКОГО.
СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2014 год. – 384 стр.
Повествование идет от имени Чейз Колпат. Но она – не главная, хотя процентов 70 того, что происходит в романе, – описание ее приключений. Именно она лично побывала на планете «немых» – единственной чужой цивилизации, сравнимой с нашей по уровню развития, но видом своим вызывающей у землян что-то среднее между страхом и отвращением. Именно на нее напал посчитавший себя обманутым мелкий уголовник Хэп, рассчитывая ее ограбить, а потом убить. Чейз мотается по Галактике, притворяясь то журналистом, то социологом, то еще кем, опрашивая людей в поисках крох информации. Но она – а-ля Арчи Гудвин в юбке. Рабочая лошадка на побегушках у знаменитого антиквара Алекса Бенедикта. А вместе они – помесь Индианы Джонса и Лары Крофт далекого космического будущего. Находят старинные артефакты и выгодно продают их.
Так, в начале романа им в руки попала керамическая чашка, которой 9 тысяч лет. Это оказался предмет с «Искателя» – одного из первых звездолетов, отправивший с Земли поселенцев в иную звездную систему. Эта группа с тех пор бесследно исчезла, предварительно громко заявив, что построят общество на новых принципах, став некой легендарной космической Атлантидой. И вот, спустя тысячелетия, выплыла чашка. Алекс с Чейз начали расследование, распутывая по ниточке возможные источники появления артефакта.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
И нашли-таки «Искатель». А потом и саму планету, куда переместились поселенцы. Никакое новое общество, понятно, не построившие: «вторжения, кровавые расправы, диктатуры, темные века, мятежи, периодически наступавшие эпохи возрождения» — все как обычно.
МАКДЕВИТ написал про Алекса цикл романов. Это классические детективы с присущими жанру признаками и даже перефразированными цитатами из Шерлока Холмса. Но в космическом антураже. Все они построены по одному лекалу: артефакт или свидетельство о таковом, расследование и обязательно попытки неких врагов уничтожить расследователей. В обозреваемом романе мотивации этих врагов настолько неубедительны, что это просто портит повествование. А в целом автор – крепкий ремесленник – не более, без глубины, находок и блеска. Впрочем, «археология – это поиск фактов. Не истины. Если вас интересует истина, семинар профессора Тайри по философии дальше по коридору».
«Государственная дума в свое время приняла закон, и император его подписал, о создании особой социально-экономической зоны на Сахалине. Тогда дали возможность депутатам Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу на практике применить их социалистическое учение. Эксперимент провалился, но позже профессор права Владимир Ульянов реформировал марксизм. Став премьер-министром, Владимир Ильич попытался практически применить свои радикальные идеи. Господин Шикльгрубер, попробуйте воссоздать модель коммунистического государства, которое хотел построить Ульянов. Эту попытку вы должны помнить. Государь Алексей III отдыхал тогда в Ялте, а премьер объявил, что император болен, и пытался узурпировать власть». Это отрывок из рассказа Александра ПРОСВИРНОВА «Империи минуты роковые» о том, что царица Елизавета Петровна прожила больше своих 52 лет, Россия взяла штурмом Берлин и присоединила Пруссию, а Наполеон Бонапарт был принят на службу, пожелав поучиться у Александра Суворова.
Практически все остальные произведения сборника тоже срублены по аналогичному образцу: революция не случилась и род Романовых по-прежнему царствует над великой православной Россией.
К сожалению, сборник не отличается особым жанровым разнообразием и из общей серой массы трудно выделить даже Олега ДИВОВА, растерявшего здесь свои фирменные брутальность и хулиганистость (рассказ «Немцы»). Монотонные повествования о помазании на престол в Ташкенте великого князя Николая Константиновича, не умершего в 1918-м от воспаления легких (Владимир ВАСИЛЬЕВ «Чалма Искандера»), или о Деникине и Колчаке, занявших в 20-е кремлевские кабинеты и пытавшихся противостоять сдаче Гитлеру Чехословакии в 1938 году (Олег БЫСТРОВ «Поединок») просто скучны.
Попытка внести детективную интригу в повести Далии ТРУСКИНОВСКОЙ и Дмитрия ФЕДОТОВА «СОВА расправляет крылья», где после неудавшегося покушения на Петра Столыпина создано особое ведомство «Служба Охраны Высшей Администрации», мало спасает положение: сборник вышел на низкую проектную орбиту, где крутятся многочисленные «С.Т.А.Л.К.Е.Р.ы» и продолжения «Обитаемого острова». На тему «империи, которую мы потеряли» талантливо и горько написал Вячеслав РЫБАКОВ в «Гравилете Цесаревич». Второй такой попытки пока не наблюдается.
облако тэгов
