Проводя обзор иллюстраций к "Малахитовой шкатулке" художников сталинского времени (тут), одного художника я из обзора исключил. Он заслуживает отдельного рассмотрения. Это уральский художник О.Коровин. Он родной брат более известного художника-иллюстратора Ю.Коровина. В отличие от брата, прочно обосновавшегося в столицах, О.Коровин работал преимущественно в Свердловске и Перми. Первые иллюстрации О.Коровина к сказам Бажова относятся к сталинскому времени. Но тема Бажова была для художника сквозной на протяжении всей жизни. Поэтому надо, конечно, посмотреть его работы в динамике.

Книги, из которых взяты иллюстрации:

1) 1950-е гг.

В Пятидесятые Коровин иллюстрировал "Малахитовую шкатулку" в следующих изданиях (по одной иллюстрации к сказу):

а) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1952. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition129313. Разные уральские художники, помимо Коровина. Типичная сталинская парадная книга.

б) Bashow P.P. Die Malachitschatulle. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, б/г (подписано в печать в сентябре 1955 г.). Всю книгу иллюстрировал один Коровин. Выпускалась на разных языках. Сомневаюсь, что кто-то из европейцев смог оценить Бажова.

И случайная находка: страничная картинка в детском журнале.

в) Журнал "Мурзилка". 1955. № 2.

2) 1960-е гг.

Два солидных сборника бажовских сказов с разными иллюстрациями Коровина вышли в Шестидесятые (по одной иллюстрации к сказу) в Москве и Свердловске:

а) Малахитовая шкатулка. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition113236.

б) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1967. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition125515. Хоть "оттепель" уже закончилась, типаж мастерового на суперобложке — как будто из фильма "Весна на Заречной улице" (рисунок на переплёте — это дедушка Слышко, мифический рассказчик сказов, придуманный Бажовым для мистификации).

2) 1980-е гг.

Одна сюита, повторенная в двух книгах, изданных в Перми.

а) Сказы Павла Бажова. — Пермь: Пермское книжное издательство, 1979. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition260723. Изящная небольшая книжка в суперобложке (может, и не миниатюра, но "карманного" формата). Подарочное издание.

б) Сказы Павла Бажова. — Пермь: Пермское книжное издательство, 1984. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition260724. Обычная книга обычного формата. Но качество иллюстраций на высоте.

Теперь посмотрим иллюстрации Коровина к сказу из книг разных периодов.

В предыдущем обзоре сталинского периода была выявлена некоторая тенденция: уральские художники центральной иллюстрацией к сказу "Малахитовая шкатулка" делали сцену исчезновения взрослой Танюшки в стене Малахитовой палаты царского дворца, а столичные художники — сцену примеривания маленькой Танюшкой драгоценностей из шкатулки.

Что же уральский художник Коровин? Подтверждает тенденцию. В иллюстрациях из сборников 1950-х гг. он рисует невесту Турчанинова, готовую на глазах у своего хлипкого жениха и царских придворных слиться со стеной из малахита. На иллюстрации из свердловского сборника 1952 г. Танюшка с грубыми чертами зелёного лица — это соответствует трактовке образа Хозяйки Медной горы, какой её давал Коровин в те годы (см. тут). Для иностранцев (издание 1955 г.) Коровин дал несколько сглаженный вариант: белокожая женщина с правильными чертами.

Ну и была ещё в книге Издательства литературы на иностранных языках реалистичная заставка к сказу: девочка Танюшка со странницей-колдуньей.

И в сталинский период, и много позднее сказ "Малахитовая шкатулка" в сборники для детей (издаваемые специализированными издательствами) не включался. Линия с полюбовницей барина, выданной замуж за приказчика, не входила в круг чтения советских детей. Однако, благодаря столичным художникам, символом этого сказа стала девочка во взрослых драгоценностях. И вот в 1955 году в журнале "Мурзилка" появляется картинка к сказу "Малахитовая шкатулка" (без текста). Рисует её наш Коровин. Что можно было для детей нарисовать? Конечно, девочку в драгоценностях (можно представить, как это должно было очаровать читательниц-младшеклассниц).

Но Коровин хотя бы решил напустить сказочности — изобразил Танюшку, примеряющую каменья, не в светлой избе, а в подполе (голбце), где в полумраке лицо снизу освещено сиянием драгоценностей (хотя, какие уж там на Урале драгоценные камни — самоцветы одни).

Шестидесятые — переломная эпоха в книжной графике. Коровин — уже состоявшийся мастер. Но он сумел встроится в новую волну. Его манера совершенствуется, хотя за модными течениями он бездумно не следует.

В книге 1961 года Коровин продолжает разрабатывать тему растворения Танюшки в малахитовой стене. Черты лица по-прежнему резкие, грубые — дубль Хозяйки Медной горы.

Потеплел Коровин только к 1967 году. В сборнике этого года для иллюстрации к сказу он выбрал Танюшку-девочку в драгоценностях. Но, конечно, никаких сцен для детских журналов. Портрет психологический: взрослый взгляд, уверенное завладение шкатулкой. Красавица совсем не кукольного типа — смуглое лицо, причём оливкового оттенка, откуда недалеко и до зелёного цвета. Коровин остаётся верен своей трактовке. Чувствуется, что у взрослой Танюшки, с развитием характера, человечные черты лица будут трансформироваться в сторону окаменелости.

Полная смена концепции произошла у Коровина в пермских сборниках 1979/1984 года. Коровин, уже пожилой человек, обращает внимание на спокойную повседневность сказов Бажова и открывает для себя юмористическую сторону "Малахитовой шкатулки". А ещё Коровин отказался от иллюстрации ожидаемых эпизодов — слишком банально.

1) Девочка Танюшка и странница-колдунья, повлиявшая на дальнейшее развитие Танюшки. Эту сцену Коровин рисовал в заставке книги на иностранных языках в 1955 году. Там была подчёркнутая реалистичность. Теперь тоже без намёков на волшебство. Хотя... Внизу, у ног странницы сидит огромная ящерица, слившаяся с обстановкой.

2) Абсолютно бытовая сцена. Судя по всему, это Настасья — мать Танюшки — застигнутая алчными купцами, убеждающими продать им шкатулку. Синяя ящерица внизу справа.

цитата

И покупатель, как ворон на кости, налетел. Из купцов всё. Кто сто рублей дает, кто двести.

— Робят-де твоих жалеем, по вдовьему положению нисхождение делаем.

Ну, оболванить ладят бабу, да не на ту попали.

3) А вот и бажовский юмор. Тщедушный Паротя со своей видной женой — бывшей полюбовницей барина. Эти персонажи окарикатурены художником. Ящерицы на рисунке не обнаружил.

цитата

Паротина жена, как приехала домой, похвасталась:

— Теперь, друг любезный, я не то что тобой, и Турчаниновым не понуждаюсь. Чуть что — до свиданья! Уеду в Сам-Петербурх либо, того лучше, в заграницу, продам шкатулочку и таких-то мужей, как ты, две дюжины куплю, коли надобность случится.

Похвасталась, а показать на себе новокупку все ж таки охота. Ну, как — женщина! Подбежала к зеркалу и первым делом наголовник пристроила. — Ой, ой, что такое! — Терпенья нет — крутит и дерет волосы-то. Еле выпростала. А неймется. Серьги надела — чуть мочки не разорвала. Палец в перстень сунула — заковало, еле с мылом стащила. Муж посмеивается: не таким, видно, носить!

4) В завершающей сцене Коровин рисует Танюшку в царском дворце, но до того, как она дошла до Малахитовой палаты. Сама Танюшка представлена обычной розовой женщиной (может, и красивой по меркам XVIII века). Придворные — сплошь окарикатурены, а ведь в сталинское время Коровин на заднем плане рисовал каких-то серьёзных персонажей — "екатерининских орлов". Да, кстати: ящерица на своём месте — внизу справа.

Вот так в поздне-советское время спадало ожесточение бажовских сказов, которое чувствовалось ещё тридцать лет назад.

Сказ "Медной горы хозяйка" был для 1936 года странным и даже подозрительным в качестве "рабочего фольклора". Степан сам не додумался обозвать приказчика "душным козлом", эти слова ему Хозяйка медной горы велела передать — он и передал безропотно. Степана выпороли и посадили в забой на цепь. А он там на радость эксплуататорам норму выработки поднял, а потом ещё по личному распоряжению барина небывалые редкости добывал, за что выслужил вольную. Нет борьбы рабочего класса.

И вот в 1939 году Бажов пишет сказ с теми же исходными данными, где героем у него настоящий бунтарь, который поблажек от классовых врагов не получил. Но и спасения в XVIII веке получить было не от кого, кроме как от Хозяйки медной горы. Это сказ "Две ящерки".

Вроде бы и проходной сказ, но захватывающий. Как это частенько бывает у Бажова, интересный историко-социологический очерк резко перетекает в мистическое горно-заводское фэнтэзи. Для советской довоенной литературы это было единичным и очень ярким формально-структуралистическим приёмом. В наши дни этот приём писатели затрепали, но Бажов не устарел.

Художники, которые оставили иллюстрации к "Двум ящеркам" все нам знакомые. От 1930-х до наших дней. В "Двух ящерках" перевешивает историко-социологическая составляющая. Некоторые художники отразили только эту составляющую (Г.Перебатов, В.Панов, А.Белюкин, И.Ушаков).

Бажов формально описывает события XVIII века (причём, второй половины): строительство казной металлургических заводов на Урале и переход их в частные руки. В небольшом округе, который относится к Бажовским местам (окрестности Екатеринбурга в радиусе 50 км) заводчиком-кровопийцем, владельцем крепостных крестьян, был полумифический Турчанинов (конкурент Демидовых и Строгановых).

Первый свердловский иллюстратор А.Кудрин антураж XVIII века вводит на заставке.

Бажов довольно подробно описывает как "немцы" (мастера, выписанные не столько из германских государств, сколько из Швеции) признали заводик бесперспективным (почему казна от него и избавилась), а местные "старички" смогли сделать выплавку металла рентабельной. Поэтому иллюстратор военного времени — В.Таубер — на заставке рисует спесивых опозорившихся "немцев".

Некоторые художники помещает этот и другие сказы в реалии конца XIX века, но как раз с отменой крепостного права промышленность Урала окончательно утратила своё значение (вплоть до первых Пятилеток). Потому у Бажова и нет сказов про вольнонаёмных рабочих, всё про крепостных только.

Владелец рудника и завода Турчанинов просил "старичков" поднять завод, сулил облегчение. "Старичкам" лестно такое внимание, позволили себя облапошить, да других на новые места зазвали (у крепостных рабочих сложный статус был). А облегчение и не наступило. Обманул Турчанинов.

Рабочие пошли к барину Турчанинову напомнить про обещания. Громче всех буянил молодой парень Андрюха, требуя справедливости. Вот эту сходку многие художники советского времени отразили, представив стихийную челобитную как бунт, а то и революционное выступление (у палехских живописцев особенно — там аж казаков с винтовками вызвали для подавления — настоящий 1905 год).

Но поскольку все секреты производства уже стали известными, Турчанинов выпорол всех буйных (кого из "старичков" и насмерть забили). Андрюху тоже жёстко (с солью) выпороли. Он затаился, вошёл в доверие, получил доступ к печам и в отместку барину вывел полностью из строя ("заморозил", "посадил козла") две печи. За это Андрюху "схватили да в гору на цепь" (как Степана в "Хозяйке медной горы").

Андрюха провёл на цепи в забое "полгода ли год". Это медленная смерть.

Прощения Андрюхе не было, да он, видать, и не вымаливал его у барина. Хозяйка медной горы ему тоже не помогала (хотя Перебатов изобразил её в забое на втором плане: смотрит, наблюдает за Андрюхой). И вот именно на Хозяйку медной горы Андрюха и возроптал в конце: "Зря люди про Хозяйку горы сказывают. Будто помогает она... Какая она Хозяйка! Пустое люди плетут, себя тешат".

цитата

Подумал так да и свалился, где стоял. Так в руднишную мокреть и мякнулся, только брызнуло. Холодная она – руднишная-то вода, а ему все равно – не чует. Конец пришел.

Конец Андрюхе пришёл. Однако очнулся он без кандалов на поверхности: травка, солнышко... Какое-то волшебное питьё...

Две ящерки, давшие название сказу, показали Андрюхе тайный путь под землю.

А там — баня, явства... Это, конечно, чертоги Хозяйки медной горы, но сама она не показывается — только две ящерки присутствуют. Любят наши художники показывать, как голодный человек наедается.

Андрюха совершает вылазки на рудник, морозит ещё несколько печей. Поскольку он считается погибшим (заваленным в забое), в ужасе все — и товарищи по работе, и барин. Примечательно, что свои диверсии Андрюха делает самостоятельно — Хозяйки медной горы по-прежнему не видно.

Андрюху начинают выслеживать. Кольцо начинает сжиматься.

Андрюха решает покинуть родные места и гостеприимное подземелье. Тут ему Хозяйка медной горы и показывается. Две Хозяйки медной горы.

Это из оставленного нами на потом сказа "Малахитовая шкатулка". Дочь Степана сама превратилась в Хозяйку медной горы, в ещё одну Хозяйку. Потому и "две ящерицы", что две Хозяйки.

Вот у О.Коровина показана какая-то девчонка в роли Хозяйки медной горы — это он пытается показать младшую Хозяйку (хотя дочь Степана в момент превращения была уже взрослой девушкой).

Позднее, в новой сюите иллюстраций к циклу о Хозяйке медной горы О.Коровин показывает эту Хозяйку в каждом сказе разную, они у него непохожи между собой. И, действительно, у Бажова Хозяйка медной горы многоликая. В сказе "Хозяйка медной горы" она была влюблённо-печальная, в "Горном мастере" будет гневно-ревнивая, ну а здесь, в "Двух ящерках" — лёгкая и спокойная. Коровин её даже слегка кокетливой нарисовал.

Современные интерпретаторы, наверное, могли бы сказать, что вся вторая часть сказа — это предсмертный бред Андрюхи. Если принять эту интерпретацию, то будет объясним резкий перепад между двумя частями сказа. Этим же можно было бы объяснить и умиротворённую двоящуюся Хозяйку медной горы. Такой она никогда не была, но отмучившийся Андрюха такой её увидел — единственную покровительницу крепостных горно-заводских рабочих.

Сегодня — иллюстрации к "Двенадцати" художников Г.А.В.Траугот, сделанные с интервалом в полвека: к двум юбилеям Октябрьской революции.

Первые иллюстрации были в сборнике "Стихотворения и поэмы" в 1967 году в массовой серии "Народная библиотека". Второй цикл — в 2017 году роскошном издании "Вита Новы". С Трауготами мы уже встречались и ещё не раз встретимся. Книг на Фантлабе нет (подал заявку на обе).

В 1967 году у Трауготов к "Двенадцати" было опубликовано всего три чёрно-белых картинки. В 2017 году вышла полноценная сюита в цвете (фирменные Трауготы — светлые контурные рисунки на чёрном фоне), и сюжет отрисовывается подробно: страничная иллюстрация на каждом развороте плюс ещё и полностью иллюстрированные развороты встречаются. В старой книжке — мягкая обложка, газетная бумага. В новой книге — рельефный переплёт, на ощупь как будто бархатный, бумага — очень плотная меловка.

В 1966-1967 гг. после длительного перерыва вышли три иллюстрированные издания "Двенадцати" (художники А.Гончаров, А.Белюкин, Г.А.В. Траугот). Событием, оставшимся в анналах, была книга 1966 года, проиллюстрированная А.Гончаровым (см.). У меня этой книги нет, и заполучить я её не стремился. Гончаров — мастер старшего поколения. У него первая ксилография к "Двенадцати" (студенческая работа) была сделана ещё в 1924 году (см.). А Трауготы — первые художники, которые современниками Блока и Революции не были. Прямолинейная революционная романтика Гончарова сейчас оставляет зрителя равнодушным: приелась уже в год выхода. А новый взгляд (и новая техника) были именно у Трауготов. Это их картинки к поэме-символу Революции остались значимой вехой.

Новая техника Трауготов перекликалась с манерой Ю.Анненкова (первого иллюстратора поэмы в 1918 году). Контурные рисунки, зыбкость, наплывы контуров друг на друга. Но у Анненкова рисунки были колючими, а у Трауготов графика мягкая, контуры плавные. Ещё важнее содержание: у Анненкова одна только техника выпячена, а у Трауготов — рисунки душевные, персонажи всегда на зрителя смотрят, разговаривают с ним.

Пройдёмся по ключевым точкам.

В издании 1967 года — обзорная сконцентрированная иллюстрация, тема собственно ветра и снега только подразумевается. В издании 2017 года, конечно, "чёрный вечер, белый снег" во всех нюансах представлен.

В издании 2017 года подробно рисуются все мимолётные персонажи, голоса которых мы слышим в первой главке. Барыни из прошедших времён тоже присутствуют (скоро "уйдут как прошлогодний снег").

В издании 1967 года для этой темы отдельной иллюстрации не выделялось. В издании 2017 года место для этой темы, конечно, было забронировано.

Особенностью сюиты 2017 года является то, что проиллюстрирована чуть ли не каждая строфа. Вот, например, есть в пятой главке поэме такие строки, намекающие на оригинальные сцены ревности в прошлом:

цитата

У тебя на шее, Катя,

Шрам не зажил от ножа.

У тебя под грудью, Катя,

Та царапина свежа!

...

Помнишь, Катя, офицера —

Не ушел он от ножа...

Так вот есть у Трауготов (единственных) сцена убийства катькиного офицера.

Эта картинка из издания 1967 года считается эталонной для графики Трауготов: многоплановость, два шпиля, делящих пространство... Недоумение на лице Петрухи-невольного убийцы своей любви.

В издании 2017 года лаконизм утрачен.

Удивительно, но к этой теме в 2017 году Трауготы (точнее, Александр — последний из династии) отнеслись сдержанно. Не стали выпячивать эксцессы ранней революционной вольницы. Иллюстрация только одна — и без свиных рыл.

Эту тему ни один художник не пропускает. Была картинка и в издании 1967 года, имеется и в издании 2017 года. Наконец-то можно сравнить локализованный фрагмент в иллюстрациях из двух разных эпох.

Эта тема, понятно, присутствует только в издании 2017 года. Причём ей уделено много внимания — не только применительно к последней строфе.

Вот сначала патруль под красным знаменем, "позади голодный пёс", а впереди только смутно угадывается кто-то "за вьюгой невидим".

Далее — Христос уже вполне материализовался и именно "в белом венчике из роз...".

Ну а завершающий разворот — это уже послесловие от художника: Блок и Христос.

Современные трауготовские "Двенадцать" самые стильные и красивые из всех существующих.

Приятно ещё то, что издательство дорогое, но для этой внесерийной книги цена приемлемая (а я её в феврале 2018 года, дождавшись акций, купил за 939 руб.)

После прикосновения к народной сказке понял я, что страшно представить себе по-настоящему традиционалистское общество с его глубинным фольклором. С радостью возвращаюсь в цивилизованный мир Пушкина. Одним из самых беззаботных его произведений является "Граф Нулин". В моей коллекции — в иллюстрациях Н.Кузьмина (первое издание 1959 года). Книжка не миниатюрная, но очень небольшая (карманного формата). На Фантлабе почему-то не представлена.

Дополнение к библиографии. Тираж: 30.000 экз. Цена: 6 руб. 65 коп.

Вспомним сюжет "Графа Нулина". Он простенький, как и в "Онегине" действия почти нет. Помещичья семья в деревне. Скука. Муж (предполагается пожилым) — охотник, уехал на пару дней. Молодая жена — Наташа — осталась одна. Граф Нулин — столичная штучка — случайно оказался гостем Натальи Павловны. Нулин забавляет за обедом провинциалку (много врёт и корчит из себя). Хозяйка кокетничает. Нулин, решив, что она подавала ему знаки, ночью пробирается к ней в спальню, получает пощёчину. Утром уезжает. Наташа про происшествие только после отъезда Нулина рассказала мужу и "всему соседству". И кто же посмеялся этому? Нет, не муж.

цитата

Смеялся Лидин, их сосед,

Помещик двадцати трёх лет

Н.Кузьмин гармонично вошёл в этот лёгкий пушкинский мир. Иллюстрации к "Графу Нулину" стали символом после-сталинского раскрепощения. Революцией в книжной графики были иллюстрации Кузьмина к "Онегину", изданные в 1934 году (https://fantlab.ru/blogarticle53273) — его же картинки к "Нулину" четверть века спустя стали не революцией, но возвращением к норме. Кузьмин, конечно, стал другим за эти 25 лет — но он опять стал рисовать так, как ему нравится. И эта лёгкость и свобода зрелого мастера впечатляют очень сильно. Конец 1950-х — время более либеральное, чем середина 1930-х гг., и к тому же с живым интересом воспринимающее дореволюционную "дворянскую" культуру.

Уже обложка, и суперобложка "Нулина" должны были многое сказать уцелевшим (всего-то сорок лет прошло) дореволюционным эстетам: суперобложка это явный намёк на стиль модерна, а оформление переплёта — в стиле пушкинского времени, как его понимали опять-таки в первые десятилетия XX века (см., напр., издание "Гавриилиады" в 1922 году, оформление Конашевича: https://www.ozon.ru/context/detail/id/191...).

Посмотрим графическое прочтение "Графа Нулина" Кузьминым.

Иллюстрации в первом издании чёрно-белые на жёлтом фоне (чёрно-жёлтые). Но в детстве при первом знакомстве с "Нулиным" в моём сборнике были только две кузьминские иллюстрации, зато цветные. Потом видел в альбомах иллюстрированной пушкинианы и в биографических книгах самого Кузьмина воспроизведение этих двух и ещё нескольких раскрашенных иллюстраций (цветные фото — из этих книг).

Предверие

Кульминация и концовка

Заинтересовался, а был ли издан полностью цветной вариант сюиты? Каталог-справочник об этом молчит.

Нашёл в интернете сведения об издании того же 1959 года (или, скорее, о части общего тиража), где 50 экземпляров раскрашены художником от руки. Это библиофильское издание — с другим рисунком на переплёте.

Сканы со страницы Аукционного дома "Литфонд", где библиофильский экземпляр в 2016 году ушёл за 44.000 рублей (правда, там ещё автограф художника был). Понятно, что этого издания у меня никогда не будет. Ну и успокоился как-то.

Однако, подготавливая этот обзор, ещё раз проверил по каталогу-справочнику все издания "Нулина" с иллюстрациями Кузьмина и обнаружил миниатюрное издание 1967 года с простой ссылкой на то, что в нём картинки из первого издания (т.е. никаких особенностей).

Добавление к библиографии (от 01.12.2018). Тираж — 6.000 экз. Цена — 1 руб. 20 коп.

Потому раньше и не искал его — специально за миниатюрами я не гоняюсь, а зачем мне уменьшенные картинки, если есть хорошее большое издание? Но решил перепроверить в Интернете и увидел, что миниатюрное-то издание уникальное: в нём цветные картинки! А больше полная сюита в цвете и не издавалась. Пришлось срочно заказывать на Алибе. Повезло: обнаружилась книга всего за 150 руб. (+80 руб. доставка из Москвы). Насколько же привычными стали все подобные операции! Вот только телепортации чего-то всё нет и нет. Думал, что опять придётся ждать, пока почта книжечку доставит. Но продавец ещё и фото любезно предоставил:

Вот это и есть моя индивидуализированная книжечка. Для виртуального обзора этого достаточно. Поэтому заканчиваю его, не дожидаясь тактильной встречи с книжкой — виртуально она уже в моей коллекции.

Осмотр de visu (01.12.2018) показал, что рисунок суперобложки массового издания здесь размещён на форзацах. Это знаковый орнамент; хорошо, что его не потеряли. Интересно, где этот орнамент в библиофильской (от руки раскрашенной) части тиража 1959 года?

Едва ли не более самой поэмы известна разобранная по косточкам заметка Пушкина (Пушкин А.С. Заметка о "Графе Нулине", 1830: http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push1...). Там он пишет, что перечитывал Шекспира — пьесу "Лукреция" по мотивам Тита Ливия и подумал, что если бы Лукреция дала пощёчину царскому сынку, то история пошла бы по другому пути.

цитата

Мысль пародировать историю и Шекспира мне представилась. Я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра написал эту повесть.

Но уровень Пушкина был примитивен, ещё не родились титаны, которые заложили основы нового жанра. Поэтому вместо нормальной Альтернативной Истории, Пушкина хватило только на шутку из современной ему бытовухи. Всё бы ничего, но...

цитата

Я имею привычку на моих бумагах выставлять год и число. «Граф Нулин» писан 13 и 14 декабря. Бывают странные сближения.

цитата

Лукреция б не зарезалась, Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те. Итак, республикою, консулами, диктаторами, Катонами, Кесарем мы обязаны соблазнительному происшествию, подобному тому, которое случилось недавно в моем соседстве, в Новоржевском уезде